Эрнест Хемингуэй. Обреченный победитель
Шрифт:
– Дело не в этом, – подвел итог Эрнест, – одна сторона окончания носа более закруглена, чем другие. Должно быть, он сломался несколько лет назад. Без сомнения, это был воин. Каждый день ему приходилось искать свой завтрак с больным носом.
На следующий день снова стояла тихая погода. Когда Эрнест завершил свою утреннюю работу, они вместе с Арчи отправились в сторону дока. Корзина для продуктов была набита битком. Все остальное находилось на борту, и мы были готовы отчалить.
– Не могу сказать, какая погода ожидает нас там. По всей видимости, будет шквальный ветер. Барометр упал. Лучшее, что мы можем сделать, это пойти и посмотреть. – Эрнест не спускал глаз с барометра, наблюдая за стрелкой.
Уже
В глубине вода все еще оставалась мутной после вчерашнего ветра, и сквозь нее было плохо видно. Но с другой стороны большого рифа мы увидели первую рыбу того дня – большую рыбу-молот. Когда я говорю – большая, то подразумеваю от пятнадцати до шестнадцати футов. Мы разбросали приманку прямо перед ее носом и обошли вокруг, полагая, что она просто дремала, когда мы проходили первый раз. Ничего хорошего в этом не было, и, только когда мы направились прямо на нее, она скрылась в глубине.
– Ты, наверно, этого не ждал, – заметил Эрнест, – но, тем не менее, это не обычный день.
Позже мы видели какую-то большую рыбу, плывущую мимо наживки вблизи от рифа, где просматривающиеся под водой темные пятна становились отвратительного желто-коричневого цвета около поверхности. Эта рыба также отказалась клевать, хотя наша приманка была более доступной и больше, чем мелкая рыбешка, которая мелькала то здесь, то там, вокруг кораллов.
Другая большая акула, еще крупнее первой, медленно плыла на поверхности в сторону юга. Мы пошли дальше, ритуально разбросав ей приманку. Эрнеста откровенно раздражало то, как любой морской хищник игнорировал предлагаемую нами пищу.
– Сходи вниз и принеси мне «вудсман», – сказал он. Я быстро вручил ему автоматический кольт калибра 22, из которого он отменно стрелял. Он подтянул ремень, зарядил магазин и, вставив его, оттянул назад затвор и загнал первый патрон в ствол.
– Давай сделаем еще круг, Эл. Мы догоним ее и пойдем параллельным курсом, пока я буду проверять, есть ли у нее иммунитет от свинцовых пилюль.
Пока акула была все еще впереди нас и мы могли ее отчетливо видеть, Эрнест открыл огонь. Она была совсем недалеко, и в ее могучее тело попадала каждая выпущенная пуля. Никто не считал вслух, но он, должно быть, попал в большую акулу семь или восемь раз, выше и ниже вдоль спины, до того как ее крупный хвост ожил, и спинной плавник снова скрылся в морской пучине. Следов крови не было. Та большая голова-молот, около четырех футов в ширину, просто дала команду на погружение, и остальное тяжелое, длинное тело подчинилось ей.
Двигаясь в районе рифа, мы прошли мили, пытаясь ловить на блесну, но безрезультатно. Неожиданно налетел шквал, мы проводили его взглядом, но он не принес ни дождя, ни прохлады.
– А может быть, искупаемся? – предложил Арчи.
– Хм. Хорошо. Я заглушу двигатель. Но подождите, пока мы перестанем дрейфовать, тогда можете занимать очередь в дозорные с ружьем. Это на тот случай, если акулы захотят порезвиться вместе с нами.
Через минуту бортовой трап был спущен. Эрнест первым прыгнул с кормы. Эл и я остались наблюдать за обстановкой, другие нырнули в море. Это был настолько теплый день, что вода воспринималась как прохладный подарок, когда она касалась наших тел. Так приятно было расслабиться, но все же неподалеку от бортового трапа, чтобы при первой же опасности быстро подняться на борт. Уж если беда приходит, то, как всегда, неожиданно. Арчи был отменным ныряльщиком. Но
– А какая вероятность появления акулы…
– Никто не знает, – ответил Эрнест, – вот что действительно интересно. Серо-голубая или любая другая акула, которая постоянно блуждает, редко выходит на поверхность. Те рыбы, которых мы видели ранее, были просто сыты. А та, у которой разыгрался аппетит, выжидает на глубине, откуда она может контролировать большое пространство. Когда она видит что-нибудь интересное, например всплески вокруг судна, она быстро устремляется из глубин. Подобно тем, которых мы видели, когда ловили рыбу-парусник и вытаскивали ее наполовину обглоданной. В начале в синей глубине появляется маленькая точка. А потом – ам! Вот она, в натуральную величину! И если она не схватила тебя с первой попытки, она сделает круг и попробует достать тебя на поверхности. Тогда еще можно палить из ружей. Шум, попадание пуль, может быть, шок, возможно, застанут ее врасплох. Но никто не может предсказать, как хорошо она оценивает дистанцию, насколько проворно ты действуешь и сколько времени прошло после ее сытного последнего обеда. Вот почему я настаивал на дежурстве с ружьями. Чем бы я расплачивался, если пришел домой без рыбы, без команды и без гостей моего судна?
После этого короткого разъяснения он продолжал нырять, но с еще большей осторожностью. Скоро Эрнест объявил:
– Давайте нырнем по последнему разу. Мы достаточно охладились, чтобы половить на блесну в реке Стикс.
Шквалы все еще бушевали на удалении в Гольфстриме. Было настолько душно, что по каждому из нас струйками бежал пот, пока наше судно покачивалось на длинной зыби, а мы наблюдали за наживкой и ждали.
В конце концов с запада стремительно прилетела крачка, заметила наши приманки и нырнула за одной. Это был для нее удачный момент, когда она пробовала достать каждую из них, парила над ними, выкрикивая свое «криии-крииии» между атаками.
– Проклятая морская пичуга пытается сожрать нашу наживку. – Эрнест готов был взорваться от раздражения.
– Она не причинит ей вреда, не так ли?
– Нет, если я заставлю ее встать в очередь. Принеси мне пистолет, Барон.
Это была демонстрация мастерства стрельбы. Эрнест позволил каждому из нас сделать попытку. Крачка была взбалмошной и невероятно трудной, подвижной мишенью для стрельбы из пистолета. Затем пришел черед Эрнеста. С третьего выстрела крылья птицы бессильно сложились, и она с тихим всплеском упала в воду. Она осталась плавать там, а мы продолжали свой путь. Удачного выстрела никто не ожидал.
– Кто-нибудь, достаньте птицу. После такого дня нам хоть что-то надо принести домой…
Мои руки были свободными, и я не исполнял никаких обязанностей по судну. Так что я нырнул за борт после того, как убрали приманку. После четырех или пяти гребков я схватил птицу рукой и повернул обратно. «Пилар» закладывала широкий круг, а Эрнест что-то кричал. Затем судно еще больше накренилось, и я понял их намерение подобрать меня, но корпус разворачивался настолько медленно, что окружность траектории разворота прошла бы мимо меня. На обратном пути они осознали это.
Я пустился вплавь с птицей в руке. Ее тело было еще теплым, и кровь продолжала сочиться в воду.
– Оставайся на месте! – Они показывали, кричали и махали ружьем. – Мы подберем тебя в следующий заход.
Большой черный корпус судна быстро стал уменьшаться вдали, когда они принялись повторять маневр. Они выжидали, пока не будет уверенности в том, что судно точно подойдет ко мне своим бортом.
В итоге они очутились рядом со мной, бортовой трап уже был спущен. Мне помогли забраться на кокпит, и я вручил птицу капитану. Он отшвырнул ее в сторону.