Еще один глоток

Чейни Питер

– О, Господи, – воскликнул Беллами. – Кто бы мог подумать? И вы считаете, что Фреда давала ему деньги?

Ванесса рассмеялась.

– Мой дорогой Ники, не будьте так наивны. Харкот может взять деньги даже из дароносицы в церкви, если никто не видит. Конечно же, он брал деньги у Фреды. На что бы он иначе существовал?

Беллами выбросил в камин окурок и закурил снова.

– Это просто ужасно, Ванесса, да? Грош нам всем цена. Все мы считались в той или иной мере друзьями с тех пор, как Харкот, Мотт и я начали работать у Филипа в отделе "Ц". Мы, конечно,

догадывались, что вы с Харкотом не очень ладите, но я представить себе не мог, что все так плохо.

Он помолчал немного, потом заговорил.

– Ванесса, вы думаете, что это Харкот убил Фреду? Я знаю, что вы так думаете. Я чувствую.

Ванесса спустила ноги на пол быстрым изящным движением. У нее были восхитительные ноги.

– Ради Бога, Ники, – сказала она. – Что с вами? Неужели это не ясно, как день?

Она бросила окурок в пепельницу, стоявшую на столе.

– Послушайте, Ники, подумайте сами, как все было. Харкот каким-то таинственным, только ему известным способом добился того, что Фреда стала ею любовницей. Вы хорошо знали Фреду. Это была замечательная женщина. Восхитительная. Но… почему-то – это знала лишь она одна – даже несмотря на то, что муж ее обожал, она пожалела Харкота или вошла в его тогдашнее положение. Казалось бы, что Харко I этого должно было быть достаточно. Но не тут-то было. Не такой Харкот. Ему мало того, что такая женщина, как Фреда, стала его любовницей. Ему нужна была еще и эта ужасная Берингтон. И у него хватало наглости платить за ее благосклонность деньгами, которые он брал у Фреды. У него хватало бесстыдства таскать ее за собой повсюду, привести ее даже на вечеринку к Кэроле. Если вы хотите знать, почему Фреда не пришла туда, сказавшись больной, так именно из-за этого. Когда она сказала Харкоту, что у нее больше нет денег, он предпринял наступление. Он умышленно поехал, взял эту хищницу Айрис Берингтон и привез ее к Кэроле… это был вызов всем нам.

А потом случилось самое плохое… с его точки зрения, конечно. Берингтон сообщила ему, что он ей надоел. Что без денег он ей не нужен. Поэтому-то он в ярости и вернулся к Фреде. Он приехал к ней злой, ненавидящий, пьяный и убил ее. Конечно же он ее убил.

Беллами кивнул.

– Вы правы, Ванесса. Совершенно очевидно правы. Все мои сомнения, связанные с ложными представлениями о дружбе и порядочности, здесь неуместны. В конце концов убийство есть убийство.

– Что вы собираетесь делать, Ники?

– Я завтра же поеду в Скотленд-Ярд и все расскажу Мейнелу. В конце концов я должен думать и о себе.

Ванесса кивнула головой.

– Конечно, – согласилась она, – вы безусловно должны это сделать. Если у Харкота есть какое-нибудь алиби, пусть он сам его представит. Я не утверждаю, что он хотел убить Фреду, множество убийц не собираются убивать, но убивают, не так ли? Пусть Харкот заботится о себе сам. Почему это должны делать вы?

– Не знаю, – ответил Беллами. – Разве что потому, что в Харкоте всегда было что-то жалостное.

– Вот именно, – угрюмо подтвердила Ванесса. – Проклятая жалость. Из-за нее я и вышла за него замуж. У меня

он тоже вызывал жалость. Думаю и Фреда попалась на эту удочку и поэтому давала ему деньги. Жаль, что его жалость не удержала его от убийства. Бедная Фреда вовсе не вызывала жалости, теперь ее убили, а вы жалеете человека, который убил ее, потому что он вызывает жалость. Боже мой… это ужасно… ох, уже эти жалостливые люди!

Беллами встал.

– Вы – настоящий друг, Ванесса. Огромное вам спасибо, – приподняв одну бровь, он улыбнулся ей. – И спасибо за чай.

Ванесса тоже встала.

– Отправляйтесь в Скотленд-Ярд и расскажите им всю правду. Иначе вы будете еще одним человеком, вызывающим жалость.

Она наклонила к себе его голову и поцеловала его в губы.

– Мне давно хотелось это сделать, – сказала она. – Главным образом потому, что вы – идеальный в моем представлении мужчина, несмотря на все то поверхностное, чем вы прикрываетесь, словно маской. Ну, теперь идите, Ники, мне нужно причесаться.

– О'кей, босс.

В дверях он задержался и, обернувшись, сказал:

– Харкот был дураком. Как можно променять такую женщину, как вы, на какую-то Берингтон?! Он, наверное, чокнутый.

И вышел, широко улыбаясь.

Было пять часов. Беллами взобрался по лестнице в "Малайский клуб". Там было пусто. Блондинка послала ему улыбку из-за стойки.

– Как поживает миссис Рок? – ехидно спросила она.

– Двойной виски с содовой, пожалуйста, – ответил он. – А почему ты о ней спрашиваешь?

– Я вчера вечером наблюдала за вами. Когда Ланселот стал затевать ссору, я знала, что вы его припечатаете. И она знала. Ей не нравится этот Ланселот. Ей было это очень приятно, я видела по ее глазам.

– Если он ей не нравится, почему же она с ним ходит? – поинтересовался Беллами. – Ее же никто не заставляет, не так ли?

Блондинка-барменша криво усмехнулась.

– Она работает на Ферди Мотта, владельца клуба. Они с миссис Берингтон приводят туда своих посетителей, а Мотт платит им за это комиссионные.

– А… – протянул Беллами.

Он выпил виски с содовой и направился в другой конец зала к телефонной будке. Набрав номер отдела "Ц", он попросил мистера Вэнинга. Когда тот взял трубку, Беллами сказал:

– Филип, спасибо за письмо и сведения. Я не буду вам ничего говорить по поводу Фреды, вы сами знаете, что я чувствую. Единственное, что можно вам посоветовать сейчас, – это работать так, чтобы чертям жарко было, чтобы не оставалось времени думать об этом.

– Спасибо, Ники, – поблагодарил Вэнинг.

– У меня для вас кое-что есть, Филип, кое-какие соображения насчет утечки. Мне нужно повидаться с вами. Сегодня вечером можно?

– В баре "Беркли" в семь. Подходит?

– Отлично, – воскликнул Беллами. – Послушайте, Филип, вы только что получили нокаутирующий удар. Вы готовы выдержать еще один? Справитесь?

– Не беспокойтесь, – мрачно ответил Вэнинг. – После того, что случилось, я выдержу все, что угодно. Хуже уже ничего быть не может.

– Хорошо, – сказал Беллами. – Тогда до семи.