Ещё один плод познания. Часть 2
Шрифт:
И на седьмые сутки к вечеру увидели плывущие, как бушуют и взметаются вдали огромные волны, образующие, сколь можно было охватить взором, полукружие; и сказали посланцы Острова, что если и обогнуть его, то и тогда не будет к нему спокойного пути, ибо со всех сторон вздымается море. Услышав же это, велел военачальник построиться десятью рядами по четыре судна, в каждом же ряду сцепить корабли накрепко бок к боку кручёной бечевой, и идти на вёслах. И когда вплыли они в бурлящее кольцо волн, то вознесло их море, но, и вознося, не могло опрокинуть ни вбок, ибо каждый ряд был защищён от того шириной своей, ни назад - ибо длина кораблей была велика. И плыли они медленно, но неуклонно и непрестанно, и не под
И показались из воды морские чудища, и воины выставили перед собою щиты, чтобы яд, извергаемый хищными пастями, не мог умертвить их. Предводитель же дружины передал начальникам кораблей, чтобы с каждого были брошены в море сделанные из держащейся на воде глины грубые подобия людей, которые велел он, предусмотрев это, изготовить и взять с собою в большом числе. И чудища окружали истуканов тех, изрыгали в них свой яд и пытались пожирать; но внутри мягкой глины было множество острых игл, и, глотая её, издыхали твари. Корабли же с бойцами, превозмогая свирепое море, продвигались всё дальше. И лишь малое число воинов пало от яда.
Наречённый же Избавителем, находясь подле военачальника, одобрял все указания и радовался, что не может добавить к ним ни слова, ибо всё делал правильно сын его.
И, наконец, достигли они гибнущего Острова и той гряды, что ещё не была затоплена. И увидели сузившуюся до небольшой полоски кромку открытой земли и собравшихся на ней толпою людей, простиравших к ним руки свои в надежде на помощь и вызволение. Но нельзя было кораблям причалить; и перебросили с каждого из них на землю длинную бечеву, и были посланы десять воинов вплавь к людям Острова - приказать им садиться в малые челны и держаться за концы бечевы, за которые можно будет подтягивать лодки, чтобы посылать затем обратно, пока раз за разом все спасаемые не будут подняты на корабли.
И было сделано так. И часть воинов Города вместе с воинами островного народа защищала переплывавших на суда от плотоядных тварей морских, бросая им болванов из глины и выставив перед собой сомкнутые щиты. Пало от яда некоторое число бойцов и жителей Острова, но не много было погибших. И удалось задуманное, и был принят народ островной на корабли Города.
Но когда захотели отплывать назад, и разъединены были корабли, и сели воины на вёсла, желая развернуть их, чтобы затем вновь сцепить в ряды по четыре, - оказалось, что у некоторых кораблей пробиты днища, ибо волнами вздымавшимися повлекло и бросило их на поднимавшиеся со дна морского острые скалы. И стали, хотя и медленно, тонуть эти корабли; числом же было их десять; и из воинов Города и Острова одни стали спешно пересаживать находившуюся на них четверть детей, женщин и стариков на неповреждённые суда, меж тем как другим поручена была охрана от нечисти морской.
И вновь приняли смерть некоторые из людей. Но чудищ стало меньше, и почти перестали они показываться из моря, ибо устрашились копий, стрел и огня, а также глотаемых ими игл, что убивали их.
Рассадив же спасаемых и готовясь в путь, вновь связали воины оставшиеся корабли меж собой шестью рядами по четыре и двумя по три.
Носивший же имя Избавителя - хоть и не были уже столь же сильны и подвижны, сколь в молодости, руки и стан его, - принимал участие в том, что совершалось, от часа, когда подплыли они к гибнущему Острову. Не послушался он предводителя дружины, сына своего, который хотел запретить ему это, а встал, воздев копьё и щит, меж бойцами, что отбивали натиск жаждавших крови человеческой ядоносных порождений моря, и оставался на страже этой до того, как закончили размещать всех спасаемых на уцелевших кораблях. И, хотя не избегал он опасности, суждено ему было и ныне остаться живым и невредимым.
Но был среди поражённых один из юных внуков его, сын военачальника; и увидели они оба тело его меж убитыми, коих клали на палубах под чёрным полотном, чтобы, вернувшись, упокоить с почестями в земле Города. И плакали от горя безмерного и они, и братья юноши; но не перепоручил военачальник, сын наречённого Избавителем, власти своей помощнику, чтобы предаться скорби, а продолжал руководить делом. И внушило это воинам уверенность перед отплытием в обратный путь, ибо увидели они, что не покинет их вождь, сколь бы ни была страшна потеря его, и что все они словно дети ему.
И решил он, что сквозь кольцо бушующих волн пойдут ряды кораблей один за другим - так, что если плывущий впереди будет повергнут морем на острые скалы, дадут с него знак идущим вслед, чтобы те успели свернуть в сторону от погибельного места. И о том решил он, что впереди, испытывая и пролагая путь, будут две связки из трёх судов, чтобы меньше было тех, кто подвергнется самой грозной опасности. Где же быть кому из людей, не велел он решать жребием, чтобы не промедлить сверх меры, а приказал сцепить меж собою те корабли, что находились близко друг к другу, сзади же идти судам, на которых больше всего детей Острова. И каждому из бойцов указал оставаться там, где он был до тех пор; и настрого запретил идущим первыми похвальбу перед прочими, ибо никто из воинов не знал заранее, где окажется.
И ещё подумал он о том, что корабли могут быть брошены на подводный утёс лишь на спуске, когда волна, вздыбившись и вознеся их, осядет. И потому приказал, чтобы перед каждым рядом кораблей плыл на расстоянии полёта метательного копья привязанный ко всем трём или четырём кручёной бечевой чёлн. И чтобы в каждом челне были двое: один на вёслах, другой же с длинным, в полтора роста человеческих, копьём - из тех, которыми отражали воины Города вражеский конный строй или морских разбойников, когда те подплывали вплотную к кораблям их. Копья же эти надлежало им держать пред собой, направляя вниз, в водный поток, чтобы, сколь возможно, нащупывать скрытые под водою скалы и подавать тем, кто на кораблях, знак отклониться и не плыть на зубья утёсов. И челны эти должны были принять, отвратив от идущих за ними кораблей, удар острия, если не удастся, нащупав его копьём, отпрянуть.
О том же, кому быть в лодках, приказал предводительствующий дружиной, пойдя на некоторое промедление, всё же решить жребием, если никто не вызовется сам. Ибо наибольшая опасность грозила тем, кто будет там, и не желал он посылать на это бойцов властью своей, чтобы не почёл себя никто из людей отдаваемым в жертву. И на некоторых кораблях нашлись отважившиеся; и ещё один сын военачальника, внук наречённого Избавителем, был меж вызвавшимися сойти в один из челнов. Но в первом ряду кораблей не было добровольцев, и молчали все воины, понимая - те, что поплывут впереди всех, будут в опасности наистрашнейшей; ибо первый же острый утёс, от которого не удастся вовремя оттолкнуться копьём, поразит именно их, опрокинет в море и утопит, если не успеют они схватиться за бечеву и держаться, чтобы вытянули их и подняли из волн.
И пал жребий на двух юношей, ещё не сочетавшихся браком и не испытанных в бою. Они же, склонив побледневшие от страха лица, простились с товарищами и спустились в свой чёлн, в котором лежало белое полотнище для того, чтобы, встретив и опознав подводную скалу, можно было взмахнуть, предостерегая тех, кто на кораблях.
Военачальник же убеждал отца перейти, пока возможно, назад и не оставаться в связке судов, пролагающей путь; но тот вновь не послушался, сказав:
– Ты предводишь дружиной мудро и, наверное, делаешь это лучше, чем делал бы я, отец твой. Но мы не в силах предвидеть всё; я же старше тебя, и может случиться так, что мой совет понадобится тебе.