Ещё один плод познания. Часть 2
Шрифт:
Те двое - римский центурион со своей пиктской возлюбленной, - остались вдвоём против всего мира... Нет, Боже, нет, у мамы с папой не может быть так, не может быть ничего подобного... Жюстин стало страшно от этой мысли... У них - и мы, и дедушки с бабушками... И бывает ведь, бывает, как было раньше, так уютно, так радостно... вот тогда, ещё в сентябре, в игротеке, папа так весело, по-ребячески, играл с Пьером в этот хоккей, и купил ему компьютерную игру с инопланетянами, а мне купили музыкальный диск, который я так давно искала и вот именно тогда нашла; и вечерами, вечерами порой так хорошо нам опять... Папа с мамой так любят нас! И всё же, может быть, они - любя, - утаивают что-то. Именно любя... если у них есть некая потаённая боль, они не хотят, чтобы она охватила и нас... и - прячут её... так ли это? И если так, - что делать?..
Далеко не впервые думалось девочке об этом. И мелькало у неё подчас желание - поделиться этими раздумьями с папиными родителями, которых она часто видит, с дедушкой Шарлем и бабушкой Софи. Поделиться этими раздумьями
Тот центурион потерял всех товарищей... подобно кому? Подобно Одиссею... Жюстин не любила Одиссея, он пугал её своей жестокостью. Но вот, буквально недели две назад, утром, был разговор с мамой... Папа уже ушёл на работу и Пьера в садик отвёл... чаще отводила мама, но в тот день так получилось... да, и у неё вторая смена же тогда была, и утром она осталась дома; а в школе первый урок отменили, и можно было завтракать не спеша, и поболтать...А накануне Жюстин читала о предыстории Троянской войны и о том, что было в её начале. И она сказала маме за завтраком: "Этот Одиссей - жуткий провокатор и клеветник. Он знал - первый, кто спрыгнет на землю Трои, должен погибнуть, - и прыгнул на свой щит, а Протесилай был этим обманут, и соскочил на берег... и Гектор убил его... А историю с Паламедом помнишь, мама? Одиссей же возвёл на него клевету, выставил изменником - и погубил ни за что!" И тут мама спросила - чуть резким тоном, несвойственным ей, не часто звучавшим в её устах: "Ты думаешь - ни за что? Ты помнишь, что сделал ему Паламед?.." "Ну конечно, я понимаю, - пожала плечами девочка, - он мстил. Паламед разоблачил его, когда он притворился, что сошёл с ума, и не хотел на эту войну идти... но ведь справедливо разоблачил... и он обязан был вместе со всеми идти, они же клялись друг другу!.." "Да, - согласилась мама, - но Паламед... Жюстин, ты всё читала внимательно? Он взял из колыбели маленького Телемака, и положил перед Одиссеем, который пахал наискосок, кажется... и, будь Одиссей в самом деле безумен, он перерезал бы напополам - плугом или чем-то там, - младенца, своего сына!.. Да, он остановился, конечно... но Паламед поставил эксперимент на его ребёнке... и подумай, доченька, прощается ли такое?.. Может быть, именно за это Одиссей и мстил ему..." И Жюстин увидела в маминых глазах совершенно не присущее ей, странное для неё ожесточение. Да, добрая, мягкая, уютная мама оправдывает мстящего, защищает его... А мама добавила уже спокойнее и как-то задумчиво: "Может быть, потому-то он и стал жестоким, что вынужден был пойти на эту войну, разлучиться с семьёй на бездну лет; может быть, за то он и троянцам так хотел отомстить, что война, вспыхнувшая по их вине... по вине одного из них, - разбила ему жизнь!.."
"Мама, а ты захотела бы отомстить за такое?" - чуть было не спросила Жюстин, но удержалась, промолчала: вопрос показался ей жестоким, одним из тех, которые лучше не ставить перед любимыми людьми,... А мама встала... и было у неё чуть виноватое выражение лица... она вдруг поцеловала дочку в висок и сказала: "Ладно, ещё поговорим потом... собирайся уже в школу, времени мало..." Как будто спешила остаться одна, обдумать что-то или прочувствовать... И, наверное, выкурить очередную сигарету... Она и курить теперь стала больше... почему?..
И почему маме так хотелось, так важно было защитить Одиссея, чем его образ дорог ей?..
Вообще-то мама похожа на Герду из русского мультфильма, на Герду, кроткую и любящую, которой важнее всего - чтобы её Кай был жив, чтобы ему было хорошо. Да, Герда... она слышит от ворона о том мальчике, что полюбил принцессу и любим ею... и надеется - это Кай... и хочет, чтобы это был он... Но ведь тогда получилось бы, что он любит другую... Но ей важнее всего - чтобы с ним было всё хорошо, она думает сначала о нём, а потом уже - о своих обидах...
А что бы почувствовал Кай, если бы подумал, что Герда с другим? Нет, он, наверное, не выдержал бы даже такой мысли...Это... это как было у папы... Они с мамой, отмечая годовщину венчания - не так давно, Жюстин было почти одиннадцать, - рассказали ей историю своего знакомства на свадьбе, где они, как Золушка и принц, не отходили друг от друга; а потом папа всё не мог решиться позвонить, но, увидев на улице издали похожую на неё девушку с кем-то под руку и не успев увидеть её лицо, - те двое отъехали в машине, - спешно, дрожащими руками, набрал мамин номер: лишь бы увериться, что та, которая с другим, - не она! Девочка остро ощущала, как будто переживая сама, эту его радость - когда мама ответила... И так же радуется Жюстин за Герду - каждый раз, когда смотрит этот очень любимый ею мультик, - что рядом с принцессой не Кай, а другой, тот славный толстый мальчик... Но это Жюстин радуется, а не сама Герда...
Эту серию мультфильмов, купленную когда-то для неё, ещё на кассете, а не на диске, мама недавно, перед той сентябрьской поездкой в Париж, извлекла из шкафчика, чтобы показать Пьеру, но и Жюстин - читающая уже совсем взрослые книги о приключениях, - с удовольствием пересмотрела их все вновь. Там и "Дюймовочка", и печальная сказка об оловянном солдатике, где изумительная песня о мотыльке, летящем на свет... И ещё, кроме Андерсена, - "Белоснежка"... но не совсем обычная - там принцесса попадает не к гномам, там не гномы, а семь рыцарей... несколько чернобородых, а один очень юный... и они становятся её побратимами. И она уже невеста; и когда злая королева... нет, там - царица... губит её отравленным яблоком, прекрасный принц Элизе ищет её по свету, и только ветер знает и скорбно сообщает ему - где она... Этот принц, - думала Жюстин когда-то, лет в семь, - с Елисейских Полей, потому и зовётся так; но родители сказали, что имя у него из Библии, а герои этой сказки жили далеко на востоке... Там же, где маленький братец и девушка-сестра из ещё одного мультика: малыш, глотнув заколдованной воды, стал белым козлёнком, и их обоих жаждет извести злая ведьма... но юный принц спасает их, он выносит любимую со дна озера и убивает колдунью в образе чёрной хищной птицы меткой стрелой... Нет, впрочем, в этой сказке вроде бы не принц, там он называется просто "добрый юноша"...
Жюстин опять взглянула на часы: без четверти пять, скоро утро... засну ли ещё сейчас, да и стоит ли спать?.. Подтянула край пододеяльника к глазам... Она любила думать о сказках: там детское удивительно соединяется со взрослым, с тем, что как бы просит углубиться, осмыслить... И вместе с тем - почти всегда, кроме "Оловянного солдатика", - всё хорошо заканчивается. Дюймовочка находит своего хрупкого и царственно капризного эльфа, Герда находит Кая... И Кай становится таким же, как был раньше... Но он и у Снежной королевы иногда вдруг начинал говорить тем же голосом, что до осколка, - не резким, а печально-певучим... да, когда она спрашивала его, помнит ли он, что такое добро, красота и любовь... Он неожиданно вспомнил тогда Герду... что-то засветилось в нём на несколько мгновений... И мама с папой подчас становятся опять такими же, как были все годы!..
И вот, не далее как буквально накануне, вчера вечером, Жюстин поехала с двумя подругами-одноклассницами на подростковый фестиваль в окружном культурно-развлекательном комплексе, на расстоянии примерно часа езды. Туда, к шести вечера, их взяла мама Валери, а около одиннадцати, к концу фестиваля, - как договаривались, приехал папа. Он расспросил их - как было, - и они восторженно рассказали, было замечательно интересно; а потом - ехали сквозь темноту по широкому, разгороженному посередине шоссе, и три девочки, сидевшие сзади - рядом с водителем в этом возрасте ещё нельзя, - стали увлечённо обсуждать остросюжетный американский сериал, о котором весь класс толкует на переменках. Они говорили о страшной трагедии, постигшей Роберта по прозвищу Белый Ястреб - частного детектива, молодого, отважного и безошибочно распутывающего сложнейшие преступления. В предпоследней серии изобличённая им банда убийц, которую вот-вот должна была схватить полиция, сумела выследить его, ехавшего с женой и десятилетним сыном по трассе среди скал Юты; в них стреляли несколько раз - прицельно, пытаясь убить, - к счастью промахнулись, но пробили одно из правых колёс... Тогда Роберт, умевший планировать и действовать молниеносно и сверхоперативно, дотянул, отрываясь от них, на запредельной скорости, на одних левых - как гонщик, вздыбив машину, - до изгиба, скрывшись на полминуты от вражеских глаз... Там он за пару секунд вытащил впавших в полуобморок женщину и мальчика и успел, заслоняя их собой от выстрелов из бандитского джипа, скрыться с ними за выступом скалы... Потом - столь же мгновенно спрятал их в едва приметной расселине, сам же, отвлекая огонь на себя и всё более отдаляясь от этого места, начал головокружительную, перемежающуюся с невероятными прыжками и падениями наземь за миг до пули, перестрелку с четырьмя злодеями. И ему всё-таки удалось заманить их, всех четверых, на плоский выступ, откуда не было спуска... Он победил, он уже держал их на мушке, будучи сам под прикрытием огромных смыкающихся клыкообразных камней... И можно было перестрелять их, и Роберту - так чувствовала Жюстин, когда смотрела фильм, - хотелось бы сделать это... Но, поколебавшись пару мгновений, он вынул из чехла мобильный телефон и позвонил в отдел спецназначения полиции... И вот убийцы вынуждены сдаться прибывшему отряду оперативников, а герой обнимает спасённых жену и сына. Но один из арестованных, когда его уже вталкивали в полицейский вертолёт, - обернулся, бросил на них бешеный взгляд и сжал кулаки так, что костяшки пальцев - схваченные в этот момент крупным планом, - стали похожими на плотоядную челюсть... И женщина подняла взгляд на Роберта и прошептала: "Я боюсь..." А потом - испуганные глаза мальчика... Тем и завершилась серия. И Жюстин показалось - в связи с этой историей ещё может случиться что-то ужасное; и буквально за два дня до этой поездки на фестиваль, когда она включала телевизор, чтобы смотреть продолжение, - ей было страшно...
И не напрасны были её предчувствия. Двое из четырёх бандитов, в том числе тот, бешено глянувший, сумели, воспользовавшись оплошностью тюремной охраны, бежать; и раньше, чем Роберт успел узнать об их побеге, они - когда он был в своём рабочем кабинете, - с нечеловеческой жестокостью отомстили ему: они подстерегли его жену и его сынишку, выходивших из дома, и - расстреляли их револьверной очередью... И - похороны: герой, потрясённый и сломленный чудовищным горем, стоит на коленях над двумя свежими могилами, уткнувшись головой в венок цветов; и показывают лица тех, с кем он дружит и работает, и вот молодая женщина, то ли адвокат, то ли юрисконсульт, давно и безответно - такое впечатление складывалось, - влюблённая в него. Она скорбно смотрит... и - конец серии...