Ещё один плод познания. Часть 2
Шрифт:
– Натали, - спросила она, - а почему вы работаете именно в полиции?
– Ну, это скорее стечение обстоятельств. Я окончила социальную психологию и сперва перебивалась частичной ставкой консультанта соцслужбы. Платили мало, но там передо мной предстала целая панорама болезненных, жестоких случаев, и некоторые требовали очень бережного и щепетильного анализа. И получилось так, что мне надо было дать заключение для суда - в качестве "профессионального свидетеля". И после этого мне позвонили и предложили место психолога-консультанта в полицейском управлении - была вакансия, и на собеседовании мне сказали, что тем, кто проводил следствие, понравился мой... подход - так они выразились... И вот я уже седьмой год на этой работе; причём, надо сказать, чисто профессионально я занимаюсь фактически тем же, чем и раньше - анализирую предполагаемые мотивы людей, их психологическое состояние, - только уровень ответственности ещё выше. Ну, и пришлось освоить методику проведения первичных, поверхностных экспертиз... и ещё некоторые вещи, которые приходится делать "по
– Да, конечно, - почти воскликнула Луиза, - то и дело всё ещё забываем, что интернет же есть... посмотрите, очень интересно узнать!..
Натали минуты две водила пальцем по аппапату.
– Нет, у меня не срабатывает что-то...
– Так давайте я на домашнем... Пойдёмте...
– Луиза пригласила собеседницу в "кабинет", села за компьютер...
– Вот оно что!
– сказала она через полторы минуты.
– Это же Ницше, "Заратустра". Вот, слушайте, - она начала азартно, с выражением читать: - "... О братья мои, разве я жесток? Но я говорю: что падает, то нужно еще толкнуть! Все, что от сегодня, - падает и распадается; кто захотел бы удержать его! Но я - я хочу еще толкнуть его! Знакомо ли вам наслаждение скатывать камни в отвесную глубину? Эти нынешние люди: смотрите же на них, как они скатываются в мои глубины! Я только прелюдия для лучших игроков, о братья мои! Пример! Делайте по моему примеру! И кого вы не научите летать, того научите - быстрее падать!"
"И здесь тоже образ камней" - подумалось ей.
– Нет, здесь нечто иное, - сказала она вслух отчасти успокоенно.
– Надо, конечно, прочесть всё, чтобы судить, но тут культ "игры", культ "полёта", падающий - тот, кому не взлететь... вряд ли это имеет отношение...
– Тот, кому не взлететь, - повторила Симоне.
– Кто не может взлететь, тому - падать... Или тот, кому предназначено падать... или ползать, - не взлетит... Я нечто подобное от своей мамы слышала... а она, кажется, от своих родителей... надо будет её спросить, откуда это... Луиза, мне надо уже ехать, - промолвила она, взглянув на часы, - и давайте договоримся: если вы захотите поделиться чем-то - мало ли чем, - что в силу женской бережности не сразу решитесь сказать... Андре... так вот - давайте я вам напишу свой телефон!.. Не ведомственный, а личный...
– она взяла с тумбочки карандаш, вынула из сумочки блокнот, написала номер и протянула Луизе легко открепившийся листок...
– И надо же, что, когда вы позвонили, я испугалась сначала... Натали, я очень рада что вы приехали...
– Луиза чуть осеклась, вспомнив трагедию "Клэр"... трагедию, знание которой - дар и кару, - принесла эта женщина. "Принесла... но ведь и рассказала мне ту историю с поездом, ей захотелось поддержать меня... эти люди не отвращаются от нас..."
– То, что вы сначала испугались, не удивительно. Ведь в ТОТ вечер я проводила у вас обыск - правда, символический, - и, если честно, оставила прослушивающие устройства... которые теперь уже и не действуют, и не имели бы смысла в любом случае... Думаю, что вы уже тогда догадались об этом. Если позволите, я их сейчас вытащу, я помню, где они все - и те, что положил наш оперативник, тоже...
– Получив выраженное кивком согласие, она прошла в спальню...
– Ну, это, наверное, те самые действия, которые вам приходится выполнять "по совместительству", - сказала Луиза.
– И хорошо, что так - что уж если кто-то делал это, то именно вы... что комиссар взял к нам только самых надёжных людей... Я очень рада, что вы приехали, Натали, - повторила она через две минуты, взглянув на вынутые из шкафов маленькие аппаратики.
– И вот ещё что... Есть одна... новелла... или повесть, - Симоне чуть замялась, не зная, как было бы правильнее назвать, - только недавно вышедшая; на меня она произвела очень сильное впечатление, и вам - если прочтёте, - эта вещь будет крайне интересна... В интернете этой публикации пока нет, и я, к сожалению, не могу сейчас сказать вам, где можно её найти: автор не разрешает "наводить" читателей, желая, чтобы на неё выходили "естественно"... Но когда это станет возможно... в принципе, я тогда просто дам вам текст, я сфотографировала... сделала ксерокопию.
– Спасибо, Натали, - сказала Луиза.
– И я вам тоже могу предложить... вот сборник эссе - на психологические, нравственные, социальные темы... и не только...
– Она показала книжку Мишеля Рамбо.
– Нам рекомендовать не запрещали... Тонко, увлекательно... не жаль усилий, которые тратишь на осмысление... Если хотите, возьмите - мы с Андре прочитали всё.
– Встречное спасибо, милая Луиза, но... представьте, такой сборник у меня есть. Книга малотиражная, но мир тесен, и я оказалась в числе тех, кому она была подарена... Да, очень серьёзные там пласты подняты; и вы - именно из тех, с кем можно об этом поговорить. Видите, вот и дополнительная причина созвониться при случае...
Луиза, оставшись одна, вдруг подумала: а будет ли Натали рассказывать об этом разговоре Жозефу Менару? "Он её начальник... но я же и не просила молчать о чём-либо; и не было сказано ничего такого, что нельзя было бы знать и ему. Тем более что комиссар ведь сам говорил с Андре и высказал всё предельно откровенно... А она была сейчас полностью открыта и дружелюбна. Вообще, кажется, ей действительно хотелось поговорить со мной наедине, чтобы я могла задать вопрос о погибших; и она именно для этого приехала утром, когда мне во вторую смену... Наверное, так; но я ведь сама ещё в тот вечер, когда они уехали и Андре вернулся, сказала ему - их интересуем лично мы!.. И теперь они хотят знать - что с нами, как живём мы после этого... с этим... И я ведь сама пригласила её посидеть; пригласила, наверное, потому, что они - знающие нашу тайну, - нужны нам; и в их отношение к нам мы глядимся, словно в зеркало, - эти люди не отвращаются от нас, подумалось мне десять минут назад... А откуда у неё книжка Рамбо? Лично знает его? Может быть, но велика ли вероятность, чтобы так вот совпало?.. Но ведь Андре тогда, рассказывая о том, как день тот самый провёл, - упомянул встречу с ним и не скрыл, что речь шла об ЭТОМ... и назвал его имя; а потом... да, кажется, через три недели... да, в разговоре с комиссаром он же цитировал тот призыв - воздвигнись убить грядущего по душу твою... Кажется, он мне говорил, что да. А если цитировал, то мог ли комиссар не спросить - откуда эта фраза?.. Вот и причина ему... им... заинтересоваться личностью Мишеля Рамбо. И если о нём навели справки, то... он же в приложении к одной из газет публикуется, могли прочесть несколько его эссе, и узнать, что он издал книгу - это же, наверное, где-то регистрируется, - и, допустим, позвонив ему, попросить экземпляр... или даже несколько... Авторам такое приятно, он, наверное, сам был рад... Да, вот почему, наверное, у Натали есть эта книга..."
Уже скоро одиннадцать, подумала Луиза, скоро придёт домработница. "Лучше куда-нибудь пойти, чтобы не мешать ей во время уборки; ключ у неё есть... Надо в магазин... мёда купить для чая, сыров каких-нибудь... и пакетики сока у нас заканчиваются... на месте решу, что ещё... На работу к двум, подвозка в час двадцать; лучше в торговый центр, там и супермаркет есть, и можно заодно в обувной зайти, ботинки посмотреть для Андре - его пойти примерить не допросишься... возьму по его размеру... Потом можно там поблизости взять чай с эклером, там кондитерская хорошая есть; так время более или менее и пройдёт..."
Обо всём этом было приятно думать, но Луиза понимала - этим она отодвигает иные размышления, тяжёлые, сознание неизбежности которых вставало перед нею неотвратимо надвигающейся острозубой волной. Она понимала, что не скроет от Андре услышанную ею историю жизни убитой им "Клэр"... да ещё и этого пожилого запутавшегося Бланшара, - нет, не скроет!.. Это не была бы "женская бережность", в утаивании было бы что-то лживое, лживо-дешёвое - столь же, сколь и в той "пощаде", о которой говорила Натали... Ну, и что он почувствует? Ощутит себя "толкнувшим падавших", погубителем обездоленных? Но, защищаясь от того, кто напал, человек не видит бросившегося на него хищника маленьким обиженным ребёнком, которым тот был когда-то: он убивает не беззащитного сироту - нет, он стреляет в сгусток зла, в который этот сирота превратился... был превращён злыми силами!.. Разве не так?...
Но когда рассказать? Лучше, чтобы, находясь у своих родителей, он не знал и не думал об этом, - пусть там он будет ещё в том самом вчерашнем настроении... Может быть, потом, дома, когда Жюстин ляжет спать? Или уже завтра - поздно вечером, вернувшись домой после мюзикла?.. Вещи, которые Натали принесла, можно разложить уже сейчас, - и в ближайшее время он вряд ли заметит их... Да, лучше так...
– 13 -
Но получилось иначе. Закончив смену, проведя целых пять экскурсионных групп, между которыми выпадали лишь краткие перерывы, очень уставшая, она к половине восьмого действительно приехала в игротеку. Затейница уже раздавала детям надувные шарики и символические подарки-сюрпризы; уже многие ребята и девочки толпились возле столиков, держа одноразовые стаканчики с лимонадом или соком и тарелочки с набранными лакомствами-"погрызунчиками". Некоторые расходились. Она издали увидела Андре - он, по своему обыкновению, пил кофе, переговариваясь о чём-то с двумя хорошо знакомыми мамами. Подойдя, услышала - обсуждают, когда можно будет привести детишек к Пьеру в гости; "Если удобно, - может быть, в четверг ближайший?
– подключилась она, - мы раньше дома будем, они подольше поиграют..." Налила себе чаю, разбавила немножко яблочным "нектаром". Пьер подбежал, стремительно вскарабкался ей на колени, чуть не выбив нечаянно из её руки картонный стаканчик... "Ты всё-таки осторожно, у мамы же горячее питьё в руках" - сказал Винсен тоном скорее взвинченным, чем спокойно-строгим... неужели он опять бьётся в капкане неких тяжёлых, сминающих ткань души мыслей... почему, что случилось?.. "И совсем не горячее, она сока добавила, я видел" - задорно отозвался малыш и перебрался на колени отца. Тот погладил его растрёпанную макушку - не может он долго сердиться на детей... Луиза незаметно от мальчика тронула Андре за рукав, вопросительно глянула ему в глаза - что с тобой?.. Он сделал успокаивающее движение рукой... потом тихо проговорил на плохом английском: "He must to stop himself from... before... making of dangerous things". Пьера не обижало, что родители иногда переходят при нём на другой язык: дети принимают как данность, что у больших имеются свои тайны: на то они, в конце концов, и взрослые... Ведь и самые добрые волшебницы в сказках произносят порой свои волшебные слова, ничьему, кроме них самих, пониманию не доступные...