Еще один шанс. Дилогия
Шрифт:
Растаял в далеком тумане СЧАСТЛИВЫЙ,
Родимая наша земля...
Матросы дружно подхватили слова песни. (Примечание автора. "Счастливый" — остров в Карибском море, где была создана первая военно-морская база "Таганово Компании")
Закончили петь. Люди задумчиво сидели, кто, где. Каждый с тоской думал о своем.
Рязанцев отложил гитару. Взял "До краёв наполненный стакан". Обратил внимание на то, что никто не подходит к коку — виночерпию. Встал и громко произнес. — У меня, родился хороший тост: — Друзья! За волю, свободу и самую лучшую долю!!!
Он
— Эт, дело доброе! Любо! Хорошо удумали, — радостно заголосили в ответ присутствующие на палубе, и весело устремились к бочке со всех сторон.
Выпили по первой. Вино было крепким.
— Первая с козлом, вторая с кипятком! — мужики закряхтели. — Э-эх зараза, язви тя — хорошо пошла родимая! — У многих в глазах показались слезы — первые с нежных лет детства. Моряк с порванным ухом стал отдуваться, махать ладонью перед лицом, другой, со шрамом на щеке, шевелил губами, словно молился.
— Джонс, — рыжий недоросль продолжал давать указания коку. — Тащи огурцы, капусту, копчёности. Возьми Харламова и Петрова в помощники. Не видишь, закуси нет?
Выпили по второй — третей, произнеся горячие тосты за удачное плаванье и справедливого адмирала. Душевная песня продолжала звучать на корабле...
И тогда вода нам как земля.
И тогда нам экипаж семья.
И тогда любой из нас не против
Хоть всю жизнь служить в военном флоте...
Третья или четвертая кружка. А может шестая. В приличном застолье — моряки их не считают.
— Джонс! — не успокаивался голос рыжего командира. Он громко перебил песню пьяного хора. — Вот пошли дурака за вином. Он одну бочку и прикатит. Живо давай, за добавкой. Это... и Шмелёва с собой возьми. Он, вроде пьет мало. Пусть поможет.
— Вот, я — адмирал! — ирландец растроганный алкоголем, жаловался окружающим. Моргал пьяными, осоловевшими глазами. — Прославленный мореход! Командую всеми тремя кораблями. — Слезы текли из глаз Хейлли рекой. Голос дрожал. Спиртное ударило "прославленному флотоводцу" в голову, на щеках выступил румянец, глаза заблистали. — Он икнул. Стал загибать разведенные пальцы перед носом какого-то мужика. — Испанцев топил. Французов на абордаж брал. Турков! — разнес к чертовой матери всю их драную лоханку. А он мне! Губернаторская собака... Потный пожиратель рыбьих потрохов! Чтоб его громом разорвало! — не отдаёт Элизабет. А я ведь чувствую, любит она меня! Жить без меня не может. Скажи мне друг? — Он приобнял за плечи одного из матросов. — Где справедливость?
— Согласен с тобой герр адмирал. Натюрлих. Шнэля! Надо выпить ещё!
— Надо, да? — Хейлли глубоко вздохнул, задрал голову. И заорал — Джонс! Три тысячи чертей! Где этого кока вечно носит? Вина мне... и моим лучшим друзьям!
— Други! — один из моряков громко обратился к товарищам. — Давайте попросим Азиса спеть нашу любимую. Азис, порадуй душу. Спой "От темна до темна".
Аккорды гитары зазвучали переливами. "Молодой татарский певец — самородок " с небольшим южным крымским акцентом начал исполнять всеми любимую песню.
К долгожданной
Осторожно и бережно трону струну,
И она отзовется, зазывно звеня,
Добротою наполнив тебя и меня...
На какое-то время гул притих на палубе. Слишком уж по-человечески, трогательно, душевно пел татарин. А когда начался припев, певцу стали подпевать все, даже те, кто раньше не слышал этой песни.
(Примечание автора. Желающим услышать звучание настоящего голоса молодого татарского дарования просим перейти по ссылке... https://www.youtube.com/watch?v=WtIvvHdFkZc
Ну, очень похоже.)
— Эх, Азизушка!!! Осока да мурава — во поле горькая трава... Душевно поешь, чертушко! Дай же я тебя облобызаю, — мужик с двумя линиями наколотыми на руке, дыша перегаром, полез целоваться к татарину. — Вот мы, тут, люди вольные, над нами бояр да князей нет. А ведь, ты, подневольный человечишка! Закис тут, поди, совсем, сиротинушка. Истомился, весь — воли ожидая. Слушай паря, хочешь я посаблю тебе, поговорю с капитаном, и он выкупит тебя у твоего бея.
Азис непонимающе захлопал глазами, с трудом понимая, о чем идет речь.
— А коли, тот бей, скажет, чаго супротив нас!!! Так мы его мучителя-ирода вместе со свитой, а может быть и со всем ихним поганым табором, сживем со свету.
Мужик вытянул волосатую руку и сжал её в кулак. — Вот, мы! Вместе, силища!!! Не сумлевайся! Мы, за тебя, сокола нашего ясного, кого хочешь, в лоскутья порвем.
До Азиза с трудом дошло, ЧТО предложил пьяный товарищ — собутыльник. Он задумчиво сглотнул. Представил картину расправы над родным семейством. После чего с трудом произнес. — Нет, не надо. Я когда вернусь. Сам всем рога пообломаю.
— Ерой! — сердобольный кореш похлопал татарина по плечу. — Молодчага!!! Этоть по нашему, по-христиански! Вино пить будешь?
— Нет, я не пью.
— А немного, для сугреву?
— Нет!
Закадычный друг хмыкнул, с сожалением поглядел на Азиса и поучительно произнес:
— Ну, и дурак!
Третья бочка вина пошла в расход. По-прежнему напевно звучали струны гитары. Егорка устав дуть в дудку, просто хлопал в ладоши. "Его сиятельство" адмирал Хейли мирно дремал, обняв пустой ящик из-под тушёнки. Многие присутствующие на палубе уже давно пошли в пляс под задорную, веселую песню гостей из будущего...
Эх, яблочко,
Да куда котишься?
Ко мне в рот попадешь
Да не воротишься!
* * *
В здание коменданта порта города Малаги пожаловала высокая делегация "Тоганово компании". Представительство делегации возглавлял сам адмирал эскадры Бастер Хейлли. На его мужественной, внушительной фигуре был одет щегольской костюм из фиолетового сукна. Изящные серебряные кружева украшали ворот и манжеты. Черный, как смола, парик пышными волнами кудрей ниспадал до самого пояса. Широкополая, украшенная фиолетовым плюмажем шляпа слегка набекрень сидела на голове. На ногах были сапоги из прекрасной голландской кожи. Большое фиолетовое перо красиво ниспадало на плечо. Превосходная испанская рапира, висевшая на расшитой серебреными нитями перевязи, отливала золотом.