Еще один шанс. Дилогия
Шрифт:
– И повезут меня на дальнее кладбище два мула в обычной тележке, - в душе Папони текли слезы рекой.
– А проклятый Абрам теперь не отдаст долг - точно! Опять ему повезло!
– Дело-то стоящее! Большие деньги заработаем!
– страшный человек ожидающе уставился на новоявленного колониста.
Хозяин лавки молчал, объятый страхом. Он нервно моргал ресницами. Что-то шептал и периодически прикусывал нижнюю губу.
– Ты что?
– бандит удивился, так и не дождавшись ответа.
– Жить не хочешь? Богато и сыто?
– Ну-у-у... Не знаю, - Джузеппе начал колебаться.
– Не хорошо это... Как-то не по закону...
– Бац, - пришелец резко бросил нож в деревянный манекен,
– Тумс... И снова что-то колющие похожее на шило воткнулась рядом с ножом.
– По-жа-луй... Я, согласен...
– торговец испугано замямлил.
– Только у меня нет средств... на такое дело. Я бедный человек, с трудом сводящий концы с концами. У меня семь голодных детей и глупая старая жена. Она проедает все мои накопления. А мои несчастные дети голодают и ходят в обносках. А, этот несносный сосед Абрам, будь он трижды неладен, все деньги до последней монеты занял и не отдает...
– На, бери!
– новый компаньон вывалил на стол мешочки с деньгами. - Я, тут, когда шёл к тебе забрал долг у неприятных личностей.
Папони широко открыв глаза, и недоуменно уставился на мешочки.
– А то... Они совсем обнаглели - шатаются по улицам не в свое время? Дорогу перейти спокойно не дают, - улыбка пришельца снова стала кровожадной.
– Так, что средства есть - на организацию дела! Думаю, для начала хватит. Бери не стесняйся.
– А что продавать будем?
– Джузеппе быстро схватил деньги и спрятал их за пазуху.
– Ничего не будем...
– громила подошел к стене. Резко поднял упавший стул. Сел на него.
Хозяин магазинчика настороженно отошел к дальнему углу стола. Облокотился на него.
– Что это за такое дело, если ничего не продавать?
– Итальянец успокоился и начал спокойным тоном задавать вопросы. Он даже перестал думать о смерти.
– Мы будем покупать!
– синие глаза незнакомца возбужденно блестели.
– Начнем с информации об этом месте. О людях живущих здесь. О руководстве города... Слухи, сплетни. Для нашей конторы всё сгодиться! А там организуемся и займёмся чем-нибудь посерьёзнее!
– Главное помни!
– новый работодатель поднял палец и значимо произнес.
– Вдвоем мы сила! Твоя активность, моя смекалка и мы этот городишка "на уши поставим"! И вообще пора нам с тобой, Джузеппе, свою "семью" создавать...
– клан Эль Папони.
– А что? Папа Джуззи!
– Звучит, - новоявленный мафиози засмеялся и впервые добродушно посмотрел на итальянца.
– Кстати, можешь звать меня просто - босс. Так, папаша! Теперь, слушай, с чего мы начнем...
***
С ледующее утро.
Остров Ямайка.
Полицейский участок.
Недалеко от сгоревшей
таверны "Дикий пёс".
– Это всё проклятые ирландцы виноваты! Разрази меня гром!
– великан Чард Оверлстоун громко бубнил на весь полицейский участок.
– Слово даю! Пусть сдохнут все акулы на этом свете! А слово джентльмена - крепче каната!
Распухшее лицо пирата, с грубыми следами от побоев, изображало холодность и даже раздражение. Ноздри Чарда возбужденно трепетали, а щеки и подбородок покрывала давно не бритая черная щетина. Он смущенно прикрывал рукой, суставы пальцев которые были разбиты в кровь, большой лиловый синяк под глазом. Вторая рука пирата плетью висела на какой-то грязной тряпке переброшенной через плечо. Разодранная кожаная куртка и вырванный клок из штанов указывали на недавнюю крепкую трёпку полученную хозяином одежды в драке.
– Да с чего ты взял, что это они?
– возмущению начальника полиции не было предела. Он с хрустом сломал перо. Недовольно привстал на табурете. Поправил оружие, висевшее на поясе.
– Сколько тебя знаю, Чард! Виновные у тебя всегда одни и те же. Больше же у нас в городе мерзавцев и преступников нет, кроме ирландцев! Все остальные - добропорядочные граждане!
– Кровь и смерть!
– Оверлстоун взял себя в руки, вдохнул побольше воздуха и произнес жестким голосом сквозь стиснутые зубы. Глаза плотно сложенного коренастого верзилы сверкали от гнева.
– Я этих ненавистных протестантов за милю чувствую. Чтоб они были трижды прокляты!
– Корсар опустил здоровую руку и с силой стал сжимать и разжимать огромный кулак.
– Ох, и попадется мне этот фигляр на прямой дороге! Я ему, скотине - все ноги переломаю! Или шею сверну.
– Морской разбойник не мог успоккоиться. Его плечо стало нервно подрагивать.
– Клянусь честью моей погибшей жёнушки! Ты же знаешь нас, командир. Мы с ребятами всегда спокойно сидим по вечерам в забегаловке. Тихо, мирно ведём треп о своих скорбных делах. Сроду мыши не обидели не то, что бы какого-то подзаборного проходимца. Будь этот мерзавец неладен! И откуда, он только вылез, крысёныш?
– Ничего не понял?
– в очередной раз начальник стражи попытался узнать о событиях минувшей ночи в таверне "Дикий пёс". Он откинулся на спинку стула и выразительно, уставился на избитого флибустьера.
– Ты можешь спокойно, без эмоций рассказать, что произошло?
– Я и говорю...
– Оверлстоун попытался успокоиться. Здоровой рукой гигант достал большой грязный платок. На мгновение закатил глаза. Сморщил лоб. Сделал большой вздох. Надул щеки. Резко высморкался.
– Я вежливо попросил, этого бродягу! Чтоб его крысы сожрали! Освободить наш столик. А то он развалился за ним - словно принц какой-то! И это в то время когда многим ребятам стульев не хватает и выпить не на что! Недомерок не услышал меня. Более того! Он обругал меня нехорошими словами, половину из которых я не понял. Потом усомнился в том, что я - джентльмен. Плюнул мне на рукав. А затем, внезапно! Чтоб у этого дьявола все кишки вылезли наружу! Вскочил и набросился на моих друзей с кулаками.
Разгоряченный гигант, вперившись взглядом в дознователя, буквально пылал притворным гневом оскорбленной добродетели. Он замахал здоровой рукой, стал показывать, как проклятый недоносок, избивал его невинных ребятишек.
– Ну,... и мне, пришлось защищать себя и своё... как его...
– обиженный на минуту задумался. Он пытался вспомнить редкое, иностранное слово.
– А вот... "дыстоинство"!
– Чего?
– не понимая хулигана, с удивлением переспросил полицейский.
– Повтори, что ты там промычал?
– Дыстоинство он оскорбил, моё, - Оверлстоун разгневанно замотал головой. Скорчил гримасу и пожал плечами.
– Тьфу, чтоб ему башку разбило о рифы!
– Оверлстоун смачно сплюнул и выругался.
– Выдумают же писаки слова всякие!
– Язык сломаешь, прежде чем произнесешь.
– Чард! Не валяй дурака! Будешь выражаться в полицейском участке, оштрафую на два пенса, - офицер решительно пресек поток брани со стороны морского волка.
– Рассказывай далее, как дело было.
– Потом! Пусть на том свете их черти дерут! Ирландцы грязного Хэйлли подоспели. Повздорили мы с ними - немного. Что не бывает когда добрые джентльмены после небольшой кружки рома, начинают дальние походы обсуждать? Однако дело не дошло до ножей. Мы тихо, мирно поговорили и разошлись. Клянусь бездонной глоткой кракена! На этом всё и закончилось. Более ничего не было.
– Корсар замолчал и виновато опустил глаза в пол.