Еще один шанс. Дилогия
Шрифт:
– Захотят-то - все...
– отец - командир произнес значимо.
– Да не все смогут! Запоминай список испытаний:
Подтягивание верхней части тела на ветке - раз.
Поднятия коромысла с ведрами наполненными песком - два.
Бег наперегонки вокруг деревни. Думаю, там как раз километров пять будет - три.
Ну, и напоследок кулачный бой каждого добровольца с двумя или тремя противниками. Так сказать...
– изюминка торжества для развлечения публики. А-то какой же праздник без драки - скукота - скукотища!
Прослушав список состязаний староста, от удивления открыл рот и полностью оправдал свою фамилию - Карачун.
– Да-а-а...
– Кирьян расстроился.
– Коли так, тады я не смогу участвовать... И вашим дружинником мне не стать не удастся.
– А тебе и не надо, - молодой военачальник парировал.
– У тебя других поручений будет навалом.
Алексей подошел к старосте вплотную и с серьезным видом начал задавать вопросы.
– Вот скажи, отец родной, почему наши мужики ходят на заработки в соседнюю деревню? У нас, что дома работы нет?
– Дык? Как не быть? Есть.
– Кирьян замахал руками, показывая гигантские объемы невыполненных работ.
– Сам посуди... Улицу подмести надо. Штакетник поставить возле вашего дома. Сарай вычистить от грязи. А в поле - там вообще...
– Значит так!
– Рязанцев твердым командным голосом начал давать указания.
– На следующий день после праздника начинай набирать работников. Стройка у нас начинается. Большая! Много народа потребуется.
– А чего строить-то будем, кормилиц? У нас всё есть - вроде?
– Кирьян открыл рот от удивления и непонимающе посмотрел по сторонам.
– Учебный полигон с полосой препятствий для отряда необходим! Казарма нужна. Клуб. Школа. Дорога хорошая от села до тракта потребуется...
– молодой помещик, вскинул голову и задумчиво уставился вдаль. Пристань, например нужна на лесном озере...
– Да много всего!
Алексей Петрович, а пристань-то зачем?
– Карачун переспросил откуда-то со стороны. Ничего не понимая, он влез с вопросами и разбил розовые мечты влюбленного романтика.
– Зачем... Зачем?
– сельский реформатор улыбнулся своим мыслям.
– Военная тайна!
– Путник с загадочным видом посмотрел по сторонам.
– И вообще, много будешь знать - шпионы украдут! Так, что давай поменьше говори! И побольше делай! И ещё - внимательно смотри по сторонам! Мало ли, что...
***
Две недели спустя.
Окраина деревни Таганово.
Трудовые будни дружинников.
Недалеко от деревни, на вытоптанной площадке в два ряда, друг за другом расположились несколько человек. Чуть присев они приняли стойку всадника и выполняли упражнения из неизвестной японской борьбы под чудным заморским названием, карате. Занятие проводил старший ученик, заслуженный обладатель первого дана - Федор. Голова босого "гуру" была повязана белой лентой. Выпущенная из штанов рубаха несколько раз была обмотана длинным белым поясам. В разговоре учителя с учениками постоянно проскальзывали незнакомые, иностранные слова. По-русски преподаватель старался говорить мало. А если говорил, то слова произносил резко, с выдохом. (Чтобы было непонятнее). Иногда сэнсэй выдавал какую-нибудь философскую мудрость поддерживая новичков и повышая свою значимость.
Посмотреть на "диво заморское" - тренировку новых дружинников барина собралось большое количество ребятишек и молодых девушек. Зрители, стоявшие в стороне от занятий, с большим интересом обсуждали происходящие событие. Некоторые пытались повторять неизвестные движения. А многие просто хихикали, зыркали глазам и томно вздыхали, приглядываясь к потенциальным женихам! Тем более посмотреть было на что.
– А итить как бьють жгуче и ретиво!
– горячо шептала какая-нибудь молодушка и, вдруг примолкнув, думая, видно, про что-то своё, бабье, глубоко, сожалеюще вздыхала, не спуская тоскующего, зовущего взгляда с запотевшей шеи или упруго шевелящихся под холщовой рубахой лопаток.
Не обращая внимания на восторженную поддержку болельщиков, со стороны занимающихся доносились недовольный ропот и стоны.
– Федор! Чтобы мне свету божьего невзвидать, - длинный Василий возмущался громче всех. Он одышливо сопел. Его грудь шумно вздымалась, словно кузнечные меха.
– У меня уже силушки нетути!
– новоявленный воин, чуть присев, превозмогая боль старался стоять ровно. - Ну, её к бесу, эту "новгородскую" учёбу! От неё ноженьки трясутся, и спина затекла.
Будущий ниньзя расставил ноги коромыслом и попытался изобразить наездника на лошади.
– Я сейчас, точно умру! Силушки нет, терпеть! Сколько можно, издеваться над людьми! Ну, дозволь я на лужайке полежу? Или хотя бы вон у той березки посижу?
"Заслуженный монах - наставник", прибывающий в позе для медитации, медленно приподнял веки, задрал голову и задумчиво посмотрел на недовольного ослушника. Глаза его хитро прищурились. Он покачал головой. Поцокал языком.
– Долгий путь к совершенству длиться многими днями овладения мастерством... И ещё большим познанием мудрости, - Федор поднялся с земли. Развел в стороны руки, разминая затекшее тело. Несколько раз присел. Глубоко вздохнул и медленно выдохнул.
– У сильных учителей вырастают сильные ученики. Тридцать отжиманий! Маваттэ!
– Я и так больше всех отжимаюсь и бегаю!
– недовольно начал жаловаться Василий.
– И не заслуженно страдаю за всякие ерундовые провинности. Где справедливость? Недовольны все, а наказывают меня одного! Да и девчонки будут смеяться надо мной! Ишь, рты поразявили, коровы!
– Пламя изнуряющих тренировок завсегда растопит эгоистические желания... и отсутствие веры в свои силы!
– строгий тренер был непоколебим.
– Пятьдесят отжиманий. А после занятий два круга вокруг деревни.
Дождавшись, когда наказанный отожмется положенное количество раз, наставник продолжил тренировку.
– Сейчас повторим новый блок... Как там его япошки называли? А... вспомнил! "Задом рукэ", - произнес "непревзойденный сансей" новое выражение.
– Показываю... Делай... Раз - два... Тры - четыре...
– Федор коряво показал новое упражнение, разученное отрядом накануне.
– Все вспомнили? Хорошо! Повторяем... И, раз - два!
– Дядя Федор, ты неправильно говоришь... Нужно говорить блок дзёдан уке - влез в разговор мальчишка, сидевший недалеко от занятий на траве.
– И считать нужно правильно, по-японски: Ичи - ни, сан - си.