Еще один шанс. Дилогия
Шрифт:
– Ты, представляешь, Настенька!
– Она заломила над головою белые руки. Из-под опущенных ресниц заблестели большие зеленые глаза. Смелым взмахом взметнулись над ними тонкие дуги бровей, затрепетали и раздулись нежные розовые ноздри.
– Он такой... статный, чернобровый, кареглазый! Как он на меня посмотрел! Батюшки-светы!
– Озорница поднялась от возбуждения с лавки, пригладила свое темно-синее широкое платье, и снова села. Её роскошноя льняная коса, мягким жгутом упала на пол.
– Как глянул! Я аж вздрогнула и мурашки у меня по коже побежали!
– влюбленная натура закатив глаза, известила свою печальную собеседницу. Она прижала руки к груди в порыве возбуждения и потихоньку стала раскачиваться.
– Экий красавчик! Как в такого не влюбиться. Этакого ведь и нехотя полюбишь, пожалуй! Поманит и на край света пойдешь не глядя!
– Да-а! И он совсем не похож на этого олуха - Алексашку Кузьмина. Ну, ты помнишь того напыщенного хряща. Ну, того, что ко мне свататься собирался! Ну - рыжий такой. В веснушках весь... Худощавый - как будто не кормили его год али два. А бороденка у него такая реденькая, маленькая. И голос такой писклявый - писклявый. Одним словом - Бр-р... - Сплетница "кисло" сморщила лицо. - Чур меня! Чур! Упаси господь меня от такого жениха!
– Я не знала про это...
– Настя попыталась возразить что-то в ответ.
– Хотя, говорят любовь зла...
Её соседка по окошку - кошка глубоко зевнула и приняла решение с интересом следить за животрепещущим рассказом хозяйки комнаты. Она вытянула лапы, закрыла глаза и стала медленно болтать пушистым хвостом. Одно ухо зверька было повернуто в сторону говоруньи.
– А у этого!
– глаза подружки возбужденно блестели.
– Ясного сокола! Такой суровый взгляд! А походка - такая...
– Девушка в порыве чувств прищурили глаза.
– М-м-м... мужественная. Он такой... дородный.
– Полина страстно заломила кисти рук. Затем выпрямилась. Задрала подбородок. Гордо тряхнула головой.
– Ахти мне, бедной... Он мне всю душу растревожил!
– Она широко открыла свои тёмно бирюзовые, цвета морской волны глаза.
– Как думаешь? Я ему понравлюсь?
– Ну, наверное...
– опять, неудачная попытка что-то вставить в разговор со стороны гостьи, сидящей у окна.
– Знаешь!
– Полина заговорщицки понизила голос.
– Сказывают по нему... Половина Москвы сохнет. И даже намедни - одна влюбленная дурочка не то отравилась, не то повесилась... Да-да-да... А ещё одна - бросилась наземь с верхушки колокольни... Вот! Каков он мой будущий мил-сердечный друг!
Рассказчица вновь приподнялась с места. Слегка отодвинула ногой лавку. Наклонилась вперед к собеседнице.
– Ты, что? Мне не веришь? Вот тебе истинный крест!
– Сплетница быстро повернулась к иконе и несколько раз перекрестилась. Вызывающе посмотрела на подругу.
– Надо будет Аксинью к нему домой послать! Пусть сходит, у дворовых всё узнает про него... Ну, что скажешь?
– Так вроде он же умыслил...
– наконец-то притихшей приятельнице дали возможность что-то произнести. Но, тут её опять перебили...
– Полина!
– курносая девчушка, с усыпанным веснушками носом на круглом сдобном лице, внезапно заглянула в комнату без стука. Возбужденная она сразу стала тараторить новости.
– Матушка просит вас с Настей, спуститься вниз, в светлицу. Срочно! Там какой-то купец принес товары. Рассказывает чудно про них! Он был у воеводы Скрябина. С утра посетил боярыню Головину. К нам пришел. Такой хорошенький! Почти все собрались. Только его и слушают... Идёмте скорей!
– рассказчица, вспрыгнув козою, быстро побежала звать в гостиную отсутствующих членов семьи.
Подруги прервали беседу и спустились вниз.
На входе в чисто убранную и красиво украшенную шитыми полотенцами да ширинками светлицу ароматно пахло вяленым мясом и чем-то необычно вкусным. На парчовой скатерти пестро расшитой красными цветами и зелеными листьями были разложены копченые деликатесы. В серебряных и оловянных блюдах находилось мясо, рыба и какие-то красно - бордовые, вытянутые палочки. Всё выглядело очень привлекательно и аппетитно.
– А это, что?
– мать Полины как раз указала на неизвестное изделие.
– О, сударыня! Это новое блюдо. Очень...
– очень вкусное! Испробуете - Вам, обязательно понравиться. Называется оно - таганово-са! Это уникальное творение создано по старинному, заморскому рецепту, - внезапно голос продавца стал бархатным и зазвучал как-то возвышено и объемно.
– И назвали в честь места, где оно впервые было приготовлено. Тагановоса из Таганово! (Примечание автора. Просьба в дальнейшем уважаемых читателей не путать название продукта с прежним и некрасивым названием - колбаса.)
Хитрый делец чуть склонился в поклоне. Начал сыпать комплиментами.
– Уважаемая Пелагея Яковлевна! Именно, Вам! Прекрасной женщине и настоящей хозяйке этого уютного терема! Необходимо первой ощутить нежный вкус и великолепный аромат незаслуженно забытых кулинарных творений древности...
– Действительно, выглядит и пахнет аппетитно, - хозяйка дома произнесла, подойдя к столу. Она осторожно взяла кусочек буженины, осмотрела его, понюхала и положила себе в рот.
Настя со смущением слушала переговоры купца с мамой Полины. И понимала, что снова узнает голос. В этот раз он немного картавил и смешно выделял букву "о". Он звучал напевно и необычно... И всё таки!
– Это был его голос. Она аккуратно выглянула из-за спины высокой Полины и посмотрела на говорившего незнакомца.
Возле стола, рядом со своими товарами находился молодой разодетый мужчина. Он был в дорогом, узорчатом охабне. Богатый откидной воротник кафтана доходил до половины спины гостя. Длинные рукава верхней одежды были завязаны узлом за плечами. Из разрезов были видны рукава ферязи, отделанные тесьмой. На торговеце были бархатные малиновые штаны, сафьяновые сапоги с серебряными подковами.
Но, главное, что бросилось в глаза молодой особы...
– у него была борода. Небольшая, аккуратно подстриженная. Но! У него была борода! Кстати, по мнению девушки, она очень шла незнакомцу. Сердце красавицы судорожно застучало. От волнения она часто заморгала своими длинными ресницами. На щеках выступил румянец. Она непроизвольно снова спряталась за Полину.
– Святая Богородица...
– зашептала страдалица.
– Пресвятая дева Мария, заступница наша, спаси и помилуй, - привычно зашептали губы, и вдруг ей припомнилось, о ком она истово молилась днем и ночью. Девушка незаметно для всех перекрестилась.
– Он не может быть здесь! Но, тем не менее, это он! Это его ясные, синие глаза похожие на васильки. Это его добрая и приветливая улыбка. Под бородой, скорее всего, скрыты такие родные, часто вспоминаемые ямочки на щеках.
Купец прошелся вдоль комнаты. Перевел взгляд на смущенную натуру, старательно отводившую свои глаза в сторону. Приветливо посмотрел на неё. Улыбнулся. И дальше, как ни в чем небывало, продолжил рассказ о своих товарах, приглашая всех попробовать копчености, разложенные на столе.