Если б заговорил сфинкс...

Аматуни Петроний Гай

Все больше воодушевляясь, они принялись обсуждать новый замысел. Обошли, казалось повеселевшую в лучах восходившей луны, скалу, радуясь воистину счастливому сочетанию возможностей.

Например, Клафт — головной платок царя, — по существу, как бы уже был вытесан солнцем и ветром. В выпуклости восточной стороны скульптор уже видел будущие черты лица... По распоряжению Анхи рабочие извлекали камень на склоне высокого берега, где находился Город мертвых, не у самой скалы, а шагах в ста от нее. Поэтому образовался глубокий и широкий ров подковообразной формы, будто нарочно очерчивающий «тело» будущей скульптуры.

С одной стороны ров зашел далеко, но с другой — вырыт лишь наполовину: можно было оставить часть его «на потом», чтобы рабочие и мастера могли вплотную подходить к «голове» и приставлять лестницы. Отпадала необходимость в подсобных насыпях...

Хуже обстояло с «передними лапами». Здесь скала обрывалась с незначительным наклоном вперед, над гротом, где была мастерская Мериптаха. Значит, придется их пристроить из каменных блоков. Также и «задние лапы», но они — короче. Да ведь это работа грубая, не требующая — при таких гигантских размерах — особого умения.

Мериптах принялся высчитывать необходимое число людей. Конечно, главная трудность — высечь голову. Допустим, будет занято здесь сто опытных мастеров. На каждую переднюю лапу — по тысяче рабочих. Но пятьсот — на задние лапы. И тысяча — на туловище. Четыреста — на различных непредвиденных работах и — резерв. Итого — четыре с половиной — пять тысяч человек...

Не так много?

Главное, не надо строить дорогу и возить материал издалека — все есть на месте, рядом. Готовое. Только бы добиться разрешения.

— Завтра же начну из глины изображение нашей скалы и местности вокруг, — сказал Мериптах. — Поможешь мне измерить все, записать...

— Хорошо, Мериптах.

Они радовались, как дети, этой затее, которая вдруг придала такой глубокий смысл их жизни и подарила им Великую Цель!

Теперь им станут радоваться все роме, думалось Мериптаху. Похвалят за талант.

Ах, как интересно жить, если знаешь — для чего!

6

...Кар тоже сегодня радовался жизни. Сенетанх крепко привязалась к нему. А нет мужчины, которой вначале не забавлялся бы этим...

— Почему ты не спрашиваешь, как меня зовут? — удивилась она.

— Потому что не слышу такого вопроса от тебя.

— Да, верно. Кто ты?

— Кар.

— Знакомое имя... Я, кажется, припоминаю... У меня дома подарков от мужчин...

— Я подсунул тебе простой камень, — признался смущенный Кар.

— Неважно, — отмахнулась она. — Зато я буду помнить тебя.

Кар весело засмеялся.

— Среди них, — продолжала она, не обижаясь, — есть плоский песчаник. На нем нарисован кот, пасущий гусей. Мне подарил его один из жрецов моего мужа. Сказал, что это Кар так научил своего кота.

— Да.

— Разве ты фокусник?

— Это тоже так. А кто твой муж?

— Главный жрец Хену.

— Ого! — Кар оживился и проявил к ней больший интерес.

— Меня зовут Сенетанх.

— Краса царя?!

— Да, царь одарил меня своей милостью, — да будет он жив, цел, здоров! Он возвысил моего мужа в храме. Мне пора домой, Кар...

— Я провожу тебя.

Они пошли, болтая о том о сем, а потом — словно ручей с камня на камень — разговор перешел на предстоящий день.

— Завтра мастер Хеси будет дарить храму свою новую скульптуру — Аписа. Я хочу посмотреть...

— Аписа?! Сенетанх, ты сказала, что любишь меня?

— Люблю. Я всех люблю, а тебя — больше!

— Помоги мне спрятаться в твоем доме, а потом — проникнуть в храм и тоже посмотреть это зрелище. Прошу тебя!

— Хорошо, Кар.

— Ты очень любишь своего мужа?

— Он надоел мне.

— Гм... Тем лучше. Мы будем друзьями, Сенетанх.

Кар приметил еще одну поляну и обнял свою подругу. Месяц укоризненно глянул на него с небес: ведь Сенетанх торопится домой...

7

Рабы бога* [1] — жрецы Птаха — готовились к торжеству. Среди приглашенных особым вниманием пользовались жрецы из заупокойного храма Хуфу. Последние привыкли к прочности и благоустройству своего храма и шепотом критиковали скудность и простоту обители небесного бога, покровителя мастеров, чей талант и труд овеществлялись главным образом в сооружениях погребальных.

В самом деле, храм Птаха был скромен. За двойными стенами в глубине внутреннего дворика со священным бассейном стоял дом на известняковом фундаменте. Его резной деревянный каркас выглядел нарядно, но все же это — не камень... Плетеные тростниковые стены — конечно, подлинные произведения искусства, но и они много беднее ослепительных белых стен заупокойных храмов царей.

1

«рабами бога» в древнем Египте называли высокий разряд жречества

В чистых и тенистых комнатах было жарко и душно — несовершенная вентиляция не обеспечивала их воздухом. Другое дело — дренаж. Желоба вокруг крыши имели по углам отверстия, чтобы собранную влагу отдать множеству канавок, выложенных камнем, по которым в дни редких дождей мутные струи сбегали в объемистые кюветы с наклонным дном. Затем вода, успокаиваясь и отшумев, могла не торопясь миновать жилые кварталы, чтобы, встретившись с другими ручьями, с шумом пробежать длинный ступенчатый спуск и соединиться с водами Великой Хапи.

Нынче во дворе храма Птаха оживленно, и Хеси, как всегда, свежий, веселый и изысканный, переходил от одной группы к другой, с усилием храня приличествующую скромность. Хену уже видел его изумительного алебастрового Аписа, успел выразить свое восхищение и как-то удовлетворил первое нетерпеливое тщеславие художника. В ожидании похвалы самого фараона можно было и побездельничать...

...Первыми во двор вбежали скороходы, уведомившие о приближении царя. Затем в воротах появились десять высоких нехсиу — нубийцев из личной охраны владыки Обеих Земель. Правитель великого двора Никаурэ, везир Иуимин и «заведующий всем, что есть и чего нет» (начальник казначейства) Сехемкарэ — все трое сыновья царя — шли в первой шеренге вельмож. За ними следовали: врач левого глаза царя Инухотеп, врач правого глаза Ренси, врач великодержавного сердца и желудка мудрый Ихгорнахт, начальник скота Схотцу, начальник туалета Габес, хранитель царского гардероба Схетепибрэ, начальник кебех — палаты омовения — Сенбеф, мастер и носитель царских сандалий Хеперсенеб, начальник писцов Аменемхетсенеб, начальник охотников Хаанхеф, управляющий пустыней Хафраанх, начальник поручений Неджемид и...