Если мы будем вместе...
Шрифт:
– Даже не думайте об этом! Мы разве не опаздываем? А с тебя, Сережа, родители три шкуры спустят, если нас там не будет. – Два разочарованных вздоха стали ей ответом.
Праздник шел своим чередом. Торжественная часть, состоявшая из десятка нудных хвалебных речей, награждения университета, ректора и некоторых особо выдающихся сотрудников, давно завершилась и гости развлекали себя вкусным ужином, размеренными светскими беседами и танцами под аккомпанемент живого оркестра. Скукотища смертная, как и всегда на подобных мероприятиях. Тем более, когда почти никого не знаешь.
Единственный плюс этого мероприятия – хорошая еда, очень много хорошей еды. Не иначе, как Анна Васильевна за это отвечала.
Она держалась отлично: сразу было понятно, что в светском обществе девушка не впервые. Вообще, надо сказать, она произвела настоящий фурор. Едва наша троица вошла в переполненный гостями зал (Машенька с видом королевы восседала у меня на руках), как все внимание переключилось на нас. Откровенные и призывные взгляды женщин не отрываясь следили за мной и Серегой. Я такое внимание никогда не любил – наглые женщины меня с некоторых пор раздражают. А Сергей, видимо, давно к такому привык, поэтому мы упорно их игнорировали, заодно бдительно оберегая свое сокровище от наглых посягательств других мужчин. Вот уж когда моя ревность взыграла в крови на полную силу. Эти кобели разве что только слюни на нее не пускали. Я готов был голыми руками разорвать каждого придурка, который раздевал глазами Машеньку. Серега тоже едва слышно матерился сквозь зубы, проклиная всех идиотов вообще и каждого в отдельности, и волком глядел по сторонам. Наши с Серегой злобные гримасы отпугивали даже самых смелых и разгоряченных алкоголем «поклонников» и пока никто не спешил переходить от разглядывания к более активным действиям. Дмитрий Сергеевич даже попросил своего сына сделать лицо попроще, чтобы не распугать всех потенциальных спонсоров и партнеров. На что получил короткий но очень емкий ответ: «Черта с два, пока они не перестанут так смотреть на Машу!»
Сделав пару глотков шампанского из своего бокала Машенька сказала, что плохо себя чувствует: голова кружилась, в глазах все расплывалось, а руки плохо слушались свою хозяйку, да и выглядела она очень бледно. Я еще раньше заметил, что ей нехорошо, хотя она не жаловалась и старалась вести себя так, будто ничего не происходит. От предложения уехать домой она отказалась, сославшись на то, что по правилам хорошего тона уходить еще не положено. Но, когда она не смогла поднять стакан с водой, опрокинув его на стол, мы решили, что дальнейшее празднество прекрасно пройдет и без нашего участия и, вообще, уже поздно и пора домой.
Пока мы прощались с родителями Сергея, он пошел вперед, чтобы подогнать машину поближе ко входу. Минут через десять мы вышли на улицу, ни его, ни автомобиля видно не было. Мы прождали у дверей еще минут пятнадцать, но он так и не подъехал и на телефонные звонки не отвечал. Маша встревожилась не на шутку. Да и я уже понимал, что-то пошло не так.
– Что-то случилось, – повторяла она, едва не плача, – с ним что-то произошло. Я чувствую. – Она уже с трудом удерживала голову и, как пьяная, едва ворочала языком. Что ж такое? От двух бокалов шампанского она не могла настолько опьянеть.
– Милая, пожалуйста, успокойся. Давай я оставлю тебя с родителями Сергея, а сам пойду проверю, что там происходит. Ты только не переживай. Может колесо спустило и он меняет. – Я и сам в это не очень-то верил, но должен был хоть как-то успокоить любимую.
– Почему тогда не берет трубку? – Резонный вопрос. Я попытался вернуться обратно в зал, но она с такой силой вцепилась в мое плечо, что потом, наверняка, останутся синяки. – Я не останусь здесь одна! Пожалуйста, я сойду с ума от беспокойства.
Ну, и что мне делать? Я посмотрел в ее глаза, наполненные слезами и тревогой. Как я мог ей отказать? (И
– Ты помнишь, где мы оставили автомобиль? – Язык у Маши заплетался, а голова падала то назад, то мне на плечо. Машенька из последних сил боролась со слабостью, а я все больше нервничал, думая о том, что ее могли чем-то опоить, а мы и не заметили, когда это произошло. Если так, то Силов начал действовать раньше, чем мы рассчитывали и подобрался совсем близко. И это было очень, очень паршиво. Скорее всего засранец, подкупил кого-то из официантов. Разбираться с этим будем позже, а сейчас надо быть осторожнее.
– Конечно. – Я уверенно шел вперед, все время оглядываясь по сторонам, во втором проходе повернул налево. Занятый мыслями о том, что же могло произойти с Серегой, не сразу сообразил, что мне кажется странным. В мозгу прояснилось, когда я обо что-то споткнулся (черт бы побрал эту темень!) и едва не уронил Машу.
– Почему тут так темно? – озвучила она мою мысль. И действительно, когда мы приехали, территория хорошо освещалась, так что все было видно, как днем. А сейчас горел один фонарь у самого заезда и еще один в дальнем конце парковки, что не слишком помогало. Ночь была ясная, но тонкий месяц давал лишь слабый свет, которого вполне хватало, чтобы видеть куда идешь и не наткнуться на какое-нибудь крупное препятствие. Но разглядеть, например, преступника, прячущегося в тени одного из множества автомобилей, было почти невозможно. И охранников на парковке почему-то тоже не было. Я напрягся еще больше, в любой момент ожидая нападения, и снова двинулся в вперед, но уже гораздо медленнее, стараясь ступать как можно тише. Когда до машины оставался с десяток метров, на дорожке что-то блеснуло в неверном свете луны. Я бы, наверное, прошел мимо – мало ли что там может валяться – но Маша тоже заметила этот блеск:
– Миша, подожди. Что это?
Я поставил Машу на ноги возле чьего-то автомобиля, чтобы она могла опереться, а сам наклонился и поднял заинтересовавший нас предмет. Это оказалась связка ключей с брелоком в виде игральной кости из золота с какими-то темными камнями на гранях вместо точек. Безделушка дорогая и запоминающаяся. Брелок Сергея! Вряд ли он просто так стал забрасываться такими вещами, значит, с ним действительно что-то случилось. От мыслей меня отвлёк крик Маши:
– Миша, сзади! – В тот же миг я почувствовал болезненный укол в шею. Попытался ударить нападавшего, но руки уже не слушались, ноги подогнулись и я начал падать на землю. Последнее, что я увидел перед тем, как потерять сознание – огромные глаза любимой, полные ужаса, а за ее спиной искаженное злобой лицо Лены. Что здесь делает бывшая Машина подруга и каким образом она связана с убийцей я уже подумать не успел.
Андрей Васильевич
Наступает время потерь:
Ангелы добрые, где вы теперь?
Демоны буйные, где вы теперь?
Дождь и вьюга стучатся в дверь.
Как торопится время потерь,
Я еще не нашел
Все, что должен найти,
Помоги!
Catharsis, «Время потерь»