Если не наступит завтра
Шрифт:
Оставшись один, он прошелся по квартире. В холо-дильнике обнаружилось достаточное количество вся-ческих продуктов. В платяном шкафу были развешаны брюки, рубашки, на полках, аккуратно сложенное, лежа-ло белье.
На следующий день заскрежетал ключ в замке, в квар-тиру вошел плотный мужчина, чье лицо было изборож-дено такими глубокими морщинами, что они казались шрамами. Он основательно устроился в кресле, закурил и тоном, не терпящим возражений, не попросил, а по-требовал, чтобы молодой человек рассказал ему в самых мельчайших подробностях о своей жизни.
– С какого момента? С рождения? – попытался съяз-вить Рома.
– С того момента, как отчетливо себя помнишь. Рус¬ский писатель Лев Толстой помнил
Посетителей было трое, они чередовались неделями, разговаривали преимущественно на арабском, иногда переходили на иврит, что для Ромы было сложнее всего. Но они обладали завидным терпением, помогая своему собеседнику подыскивать нужные слова на мало доступ-ном пока языке. Впрочем, природные способности выру-чали его и здесь. Однажды кто-то из пришедших, прервав беседу, попросил:
– Яков, нельзя ли мне стакан воды, в горле пересо¬хло.
Роман молча встал, но вместо кухни тотчас отправил¬ся в спальню, поднял и тут же опустил трубку телефона, который, как и говорил Эфраим, обнаружил в прикро-ватной тумбочке. Не успел он сделать еще и шага, как телефон зазвонил.
– Все в порядке, – услышал он голос в трубке. – Мы просто проверяли, не забыл ли ты наших инструкций.
***
Так прошло около трех месяцев, когда в квартире, в сопровождении Эфраима, появился бригадный гене¬рал. Разговор с этим неординарным человеком навсегда врезался Роману в память, оставил глубочайший след в его душе. Хотя разговор шел у них о проблемах отнюдь не духовных. Генерал с неподдельной тревогой и под-купающей искренностью говорил о той угрозе, которую несут миру террористические организации различного толка, особо подчеркивая наибольшую опасность ислам-ских группировок.
– К сожалению, политики и деловые круги большин-ства стран мира не хотят всерьез воспринимать эту угро¬зу, не понимая, что мы уже стоим на пороге катастрофы. Террористическая война грозит перерасти в мировую, и тогда остановить эту силу будет намного сложнее, – рассуждал генерал и убежденно произнес: – Если третья мировая война и начнется, то это будет террористическая война.
Роман уже смутно догадывался, что эти беседы ведут¬ся с ним неспроста. И хотя не знал ни звания, ни должно¬сти своего собеседника, интуитивно понимал, что с ним говорит весьма высокопоставленный человек, обладаю-щий знаниями совершенно особого порядка, того, кото-рый открывает доступ к самой секретной информации. И он не ошибся. Во время очередной встречи генерал счел возможным высказаться напрямик. На эту встречу он приехал без сопровождения:
– Мы хотим предложить тебе стать участником на¬шей общей борьбы. И не просто участником, а активным бойцом.
– Но что я умею? – усомнился Роман.
– Дело не в умении, это, в конце концов, нажив¬ное, – поморщился генерал. – Определенные навыки можно привить многим. Тут все дело в убеждении. Нужно понимать, ради чего ты пойдешь на риск, самоотречение, лишения и неудобства. Нужно быть готовым на многие отрешения. Тебе предстоит прожить совершенно иную жизнь, забыть не только свое имя и биографию, а пре-вратиться в иного человека. Ежесекундно находиться на грани жизни и смерти. Играть и притворяться, но делать это так искусно, как не способен ни один актер. Потому что провал роли грозит актеру всего моральными угрызе-ниями, в худшем случае свистом из зала. Провал развед-чика означает только одно – смерть. Я не пугаю тебя, но обязан предупредить. И если ты откажешься, если не го-тов к такой жизни, скажи мне об этом прямо. Тебя никто не осудит. Мы просто попросим, чтобы ты навсегда вы-черкнул из своей памяти все наши встречи и разговоры, забыл о том, что с тобой происходило за эти несколько месяцев. Ты вернешься к обычной жизни, и мешать тебе никто не будет.
– Когда я
– Здесь и сейчас, – и генерал испытующе поглядел на молодого человека.
Роман не отвел своего взгляда, произнеся коротко:
– Я согласен.
– А знаешь, я почему-то не сомневался в твоем от¬вете. Тебя отвезут в школу подготовки агентов-нелегалов. Отныне звать тебя будут Зэев, что в переводе означает «волк». Имя это в Израиле достаточно распространен¬ное, так что удивления оно не вызовет. Для тебя же оно станет частью моего личного пароля. Завтра тебе нужно будет выполнить несколько формальностей, написать расписку о неразглашении тайны, оформить еще кое-ка¬кие бумаги и открыть счет в другом банке, куда будет по¬ступать твое жалованье. Ну, это все тебе объяснит Шай, когда заедет за тобой. Никаких вещей с собой брать не надо. Тебе все выдадут в школе. А сейчас пойдем на кух¬ню. Я хочу угостить тебя рыбой по-мароккански. Рыбу я привез с собой. Как чувствовал, что она пригодится – отметить твое вступление в новую жизнь.
Ловко разделывая огромную рыбину, посыпая ее спе-циями, сдабривая зеленью и чесноком, генерал весело поведал, что он прекрасный кулинар, и если ему удается выкроить время и что-то приготовить дома, вся семья бывает в восторге. Так что сегодня и Роману предстояло оценить кулинарные способности генерала. «Мы даже выпьем с тобой немного водки, как говорят русские “на дорогу”. Ты пьешь водку?» – поинтересовался генерал.
– Русские не говорят «на дорогу», они говорят – «на дорожку», – машинально поправил его Волк. – А водку я не пью.
– Я тоже, признаться, не большой любитель. В холодильнике, я видел, есть несколь¬ко банок пива, так что мы этим и удовлетворимся…
***
С того вечера, так круто изменившего всю его жизнь, прошел год. И вот теперь, занимаясь утренней гимнасти-кой, Волк отчего-то вспомнил, какую восхитительную рыбу на самом деле приготовил тогда генерал. Они заси-делись допоздна. Пиво из холодильника так достать и не удосужились. Генерал не запугивал, а спокойно говорил о той жизни, которая теперь ему предстоит, и Ромке в тот вечер почудилось, что с ним говорит отец. Во всяком случае, вот так, наверное, и должен разговаривать за-ботливый отец, провожающий сына в дальнюю дорогу. С ним-то никто и никогда так не говорил. Когда они рас-ставались, Роман неожиданно для себя произнес: «Мне бы очень хотелось познакомиться с вашими сыновьями, побывать за вашим семейным столом и еще раз отведать этой дивной рыбы». Генерал посмотрел на него долгим, нескрываемо печальным взглядом и только после за-тянувшейся паузы ответил: «С сегодняшнего дня тебе необходимо привыкать к мысли, что большинство твоих личных желаний так и останутся неосуществленными. Ничего не попишешь. Ты сам сделал выбор…»
***
– Зэев, ты чего возишься, на завтрак опоздаем, – прервал его воспоминания, пробегая мимо, постоянный напарник и товарищ по школе Галь (в переводе с иври¬та – волна. – Авт.).
Волк вытянул ногу, но Галь боковым зрением увидел, ловко перепрыгнул и со смехом промчался дальше.
– У нас сегодня автовождение, если я ничего не пу¬таю? – спросил Волк Галя за завтраком.
– Отменяется, – ответил тот беспечно. – Почему, не знаю, – упредил он следующий вопрос. – Предупреди-ли, что вместо вождения самостоятельные занятия в би-блиотеке.
– О, здорово, я как раз кое-что хотел посмотреть, – откликнулся Волк.
– Ну, ты у нас известный книжный червь, – под¬начил товарища Галь. – Всем известно, тебя хлебом не корми, дай с книжкой посидеть.
– Конечно. Ты-то предпочитаешь с пистолетом бе¬гать, а книги добру учат, – не остался в долгу Волк.
– Аль-Капоне любил говаривать, что доброе слово и пистолет в придачу действуют на людей куда убедитель-нее, чем просто доброе слово, – наставительно отозвался Галь и добавил: