Если он женится
Шрифт:
Прибыв на первый этаж, они вместе дошли до вестибюля. Там девушка протянула Карлу руку:
– Большое вам спасибо.
Поколебавшись, Карл нежно пожал и выпустил ее ладонь, затем, собравшись с духом, заговорил:
– Я... э-э... хотел кое-что сказать. Можно?
– Конечно. Что?
– Вы уверены, что не обидитесь?
– Ну, - заколебалась она в свою очередь, - это зависит от того, что вы скажете.
– Я знаю, что не хочу оскорбить вас, - объявил Карл, улыбаясь с такой располагающей открытостью, что девушка не смогла не ответить на его улыбку, - но это, возможно, случится.
Сомнений в искренности его намерений быть уже не могло.
– Ну?
– подбодрила девушка.
– Конечно, - попробовал продолжить свою мысль Карл, - вы будете не согласны, я знаю. Но я подумал... может быть... вы... нам сходить на ленч вместе?
Он задал этот обыкновенный вопрос с поистине смехотворной трагичностью. Девушка растерялась.
– Вы издеваетесь?
– спросила она. Но, заметив его удивление, тут же добавила: - О, прошу вас простить меня. Я хотела сказать, что пойду.
Карл едва смел верить своим ушам. Он спрашивал ее с тем чувством, которое испытывает игрок, лишь от безнадежности бросающий на стол свой последний доллар и заранее уверенный в неудаче, и которое может показаться чем-то весьма преувеличенным для тех из читателей, кто рассматривает весну исключительно как время, подходящее для высаживания капусты.
– Но... но, возможно, вам не хочется идти, - глупо запинался он.
– Конечно, хочется. Но мне не хочется стоять в этом вестибюле весь день, - улыбалась она.
Карл рассыпался в извинениях, после чего вернулся в офис за шляпой и перчатками. У него не было времени подумать о том, почему инспектор согласилась, хотя он, конечно, мог и догадываться. Читатель волен сам делать предположения по этому поводу.
Менее чем через минуту Карл вернулся, и парочка направилась к Пятой авеню.
– Сначала, - заговорил он, когда они подходили к Двадцать второй улице, - нужно решить, куда идти. Как насчет "Мартина"?
– Конечно. Но почему вы подумали о "Мартине"?
Карл покраснел при этом вопросе.
– Ну, я не каждый день бываю там.
– О!
– воскликнула смущенная девушка, - Я... ну, вы знаете, я вовсе не это хотела сказать...
– Это уже не важно, - заверил он.
– Я отказываюсь признавать себя смущенным, потому что я богат.
В любом случае,- он придал значительности своему тону, - я не могу ожидать от вас излишних церемоний.
И не собираюсь.
– Это очень невежливо с вашей стороны, и я, пожалуй, пойду назад.
– Простите меня, - спохватился Карл.
– Если бы я прожил тысячу лет, я бы все равно не смог выразить, насколько я благодарен вам.
Воцарилось молчание.
– Знаете, - продолжил Карл, когда они вошли в ресторан и расположились за столиком у стены, - мне кажется, вы были правы.
– В чем именно?
– Это издевательство.
– Я была не права; ничего подобного. По крайней мере, что касается меня.
– Ну, тогда что же это?
– Э... акт милосердия.
– О, тогда все забыто.
– Карлу стало легко.
– Я просто притворялся. Или если даже немного упал духом, то теперь я весел как... как хорошее издевательство.
– Значит, мир!
– торжественно заключила девушка.
Следующие пять минут Карл блуждал по лабиринтам меню. Ему казалось, что там - как, впрочем, и нигде - не было ничего достойного ее, но что-то все же надо было заказать, и он остановился на нескольких пунктах с наиболее длинными названиями и высокими ценами, после чего со вздохом облегчения повернулся к спутнице.
Она глядела в окно на прохожих, оперевшись подбородком на ладонь и задумчиво улыбаясь.
Карл смотрел на нее так целую минуту. Если, думал он, собрать всю его туманную тоску сегодняшнего утра в одно желание, то, скорее всего, он пожелал бы именно этого.
Она была совершенна, не меньше. Будь он простым обывателем, он мог бы подумать, что прекрасно скроенный костюм и модная французская шляпка не к лицу скромному инспектору бюро по трудоустройству, но сейчас Карл думал только о том, что они очень шли ей.
– Кстати, - заметил он, - я даже не знаю вашего имени.
Она вздрогнула от неожиданности и обернулась.
– Я...
– смешалась она, - ну хорошо, я замечталась - только я не хочу сказать, что я мечтательна.
– Но так получается.
– Так вот, мистер Макнэйр, мое имя весьма неуклюже - и обыкновенно.
– Я-то знаю, что вы знаете, как меня зовут, - презрительно заявил он.
– Мистер Коэн назвал меня, и вы слышали.
– Вы страшно тщеславны, - парировала девушка, лишенная удовольствия удивить его.
– Конечно, я слышала, но с чего бы мне запоминать это?
Карл воспользовался своим преимуществом:
– Тем не менее вы сделали это.
– О, просто прекрасно! Теперь я никогда не скажу вам.
– Пожалуйста.
– Нет.
– Пожалуйста.
– Никогда.
Образовалась пауза. Карл умоляюще смотрел на упрямицу, она же все внимание уделяла моллюскам на своей тарелке. Однако потом все же сжалилась:
– Мне кажется, вы хотели сказать мне что-то, - произнесла она.
– Да?
– Никогда, - твердо заявил Карл, и оба рассмеялись.
– Я должна сказать "пожалуйста"?
– Да. Дважды.
– Нет, я серьезно. Пожалуйста, расскажите мне.
– Все, что угодно.
– Он тоже был серьезен.