Если только ты
Шрифт:
Я наблюдаю, как Зигги говорит со своим капитаном, и её лицо напрягается от раздражения. Она на мгновение колеблется, прикусывая губу, затем подходит ближе к Джине и показывает пальцем в центр своей груди. Я читаю её слова по губам: я выполю чёртово пенальти.
Я широко улыбаюсь, лопаясь от гордости.
— Вот так, Зигги, — тихо говорю я.
Она отворачивается от Джины, которая как будто собиралась что-то сказать, но широко раскрывает глаза и смотрит на Зигги, пока та уходит, не оборачиваясь и направляясь к линии на поле,
Стадион притихает. Зигги берёт мяч, крутит его три раза, затем кладёт прямо на линию. Потом она отходит медленно, лениво, как будто ей абсолютно плевать, и у неё есть всё время в мире. Она поднимает взгляд, смотрит прямо в глаза вратарю и улыбается.
Затем, мягко подбежав в упор к мячу, она ударяет так чертовски сильно, с таким громогласным звуком, и мяч улетает прямиком в левый угол.
Все до единого вокруг меня взлетают со своих сидений и орут во все глотки. Каким-то образом Линни оказывается сидящей у меня на плечах, держась за меня, затем карабкается по мне как мартышка, перебравшись ко мне на руки, и тоже вопит во всё горло.
— Заткни уши, Линни, — она зажимает ладошками уши и улыбается, так широко и восторженно. Я кладу в рот большой и средний палец и издаю громкий пронзительный свист, который заставляет Линни восторженно завизжать.
— Сделай это ещё раз, Проблема! — кричит она. — Ещё раз!
Я испускаю ещё один свист, отчего Линни взрывается хохотом, подпрыгивая у моего бока, где я крепко держу её.
— Ещё, ещё! — орёт она.
В этот момент Зигги отстраняется от кучи товарищей по команде, которые облепили её, сияя от гордости. Её взгляд устремляется сразу к нам, пробегается по её семье и останавливается на мне.
Когда наши взгляды встречаются, улыбка Зигги сменяется чем-то мягким и знающим. Нечто изящное и опасно нежное расцветает в моей груди, пока я смотрю на её и тоже улыбаюсь своей мягкой, знающей улыбкой.
Улыбкой только для неё.
Глава 21. Зигги
Плейлист: Lake Street Dive — You Go Down Smooth
Я очень, очень старалась не признавать одну очень, очень большую проблему: мне нравится Себастьян Готье. И не просто нравится — он нравится мне сильнее, чем следовало бы, учитывая, что 1) мы должны быть только друзьями, 2) я по-настоящему знаю его всего пару недель и 3) мы должны быть только друзьями.
Я повторяюсь, но это напоминание заслуживает повтора.
И я продолжаю твердить это про себя, наблюдая за ним на трибунах в окружении моей семьи, с моей сияющей племянницей на его руках, которая машет мне, а Себастьян улыбается мне так мило и нежно, как никогда не улыбался прежде.
Я повторяю это про себя после (победоносного) окончания нашей игры, когда спешу в раздевалку, принимаю душ, а затем встречаюсь со своей семьёй. Как и всегда, когда они приходят на мою игру, меня осыпают объятиями и поздравлениями и, конечно, обеспокоенными вопросами о моём плече и голове, с которыми всё в порядке. Но на этот раз меня ждёт кое-кто ещё, немного отдалённый от всех остальных. Кто-то, при виде
Себастьян.
Он задержался поблизости. Он ждал, чтобы увидеть меня.
«Потому что так поступают друзья, Зигги. И именно этим он является — только этим он хочет быть: твоим другом».
И всё же я могу быть счастлива. Я могу насладиться этим. Конечно, моё сердце никогда раньше не билось так сильно из-за друга, но если так подумать, у меня нет обширной истории дружеских отношений, на которую можно было бы опираться. Может быть, именно так и развивается дружба с Себастьяном.
А может, это нечто большее.
Впрочем, это не имеет значения, не так ли? Только не тогда, когда мы строго и бессрочно находимся во френдзоне. Только не тогда, когда он говорит мне, что хочет только этого, и когда я понимаю, что тоже должна хотеть только этого. Даже несмотря на мои небольшие перемены и смелость, к которым я стремлюсь, я всегда буду собой. Себастьян, похоже, наслаждается мной и моим дурачеством, моими строгими лекциями, моими сенсорными потребностями и предпочтениями — в качестве его друга, но это не значит, что он хотел бы от меня чего-то сверх этого…
«Но он поцеловал тебя».
Скорее, я поцеловала его, хотя… он целовал меня в ответ. С большим энтузиазмом.
Это был просто поцелуй. Ну, поцелуи. И хорошие, как он сам сказал. Это всё равно не значит, что он хочет от меня большего, или что я должна позволить себе хотеть от него чего-то большего, кроме дружбы.
Друзья. Друзья. Я просто буду повторять это про себя, как мантру. Да, он мне нравится. Нет, он и близко не такой злобный, каким я его себе представляла. Но это не меняет того, что мы договорились быть друзьями, и точка. Я могу вести себя как друг.
Прочистив горло, я подхожу к Себастьяну.
Он отталкивается от стены, не сводя с меня глаз, и улыбается точно так же, как после того, как я забила пенальти.
— Это, — говорит он, — была отличная игра.
Я пожимаю плечами, улыбаясь в ответ.
— Знаю.
Его улыбка становится ещё шире, и на щеках появляются ямочки, от которых у меня в животе происходят странные вещи.
— Ты в порядке? Ты получила сильный удар.
— Я в порядке, да. Просто на минуту я почувствовала себя немного оглушённой. У меня перехватило дыхание. Вот почему я не вставала.
— С твоей головой всё хорошо? — спрашивает он, подходя ближе. Его рука тянется к моему лицу, но на полпути останавливается и ныряет в карман. — Ты прошла осмотр?
— Да, тренеры осмотрели меня, прежде чем отпустить. С моей головой всё в порядке.
Его взгляд блуждает по моему лицу.
— Хорошо.
Улыбаясь, я поправляю сумку на плече.
— Спасибо, что пришёл.
Себастьян засовывает другую руку в карман и разглядывает пол под ногами, ковыряя носком кроссовки камешек. Я замечаю, что его кроссовки в точности такого же розового цвета, как эмблема «Энджел Сити».