Если ты простишь
Шрифт:
— Завтра в ресторане «Данте» в два часа дня, — перебила меня Эльвира.
— Говорю, что в этом нет… — снова не договорил я.
— Я настаиваю. Это будет обеденное время, и ресторан рядом с вашим «Баухаусом».
Аргументы были весомые. Настало молчание. Я просчитывал, каким должен быть мой следующий ход, ведь эта женщина явно была не промах и знала, что имеет дело с бизнесменом. И, в конце концов, она оставалась ценным для нас клиентом.
— Вадим, при встрече я передам вам полезные для вашей студии контакты, — произнесла Эльвира вкрадчивым тоном. — Уверяю, вы не пожалеете.
—
— Вадим. — Видимо, перебивать собеседников давно вошло у этой Снежной королевы в привычку. — Не мне вам объяснять, что один мой заказ — это очень хорошо. Но потенциальные сотни заказов от застройщиков элитных коттеджей — ещё лучше. Это будет настоящее извинение за выходку Эрика.
И вот тут я дал слабину. Нет, на извинения мне было наплевать. Но для процветания студии я готов на большие жертвы. И песни сирен послушаю, и с Медузой-горгоной пообщаюсь. А уж с какой-то Эльвирой, какой бы змеёй она ни оказалась, повидаться не составит большого труда.
51
Вадим
На следующий день в четырнадцать часов семь минут, намеренно опоздав, чтобы изобразить незначительность встречи для меня, я зашёл в «Данте». На самом деле это было не совсем правдой, потому как я искренне заинтересовался контактами, которые пообещала передать Эльвира, но показывать это открыто означало поднять забрало. А опыт подсказывал, что с этой женщиной нужно быть осторожнее.
Эльвира сидела за маленьким столиком у окна. Других посетителей в ресторане сейчас почти не было. И как только я заметил её, сразу подумал, что не удивился бы, будь это её ресторан, такой флёр исходил от этой женщины. Она — хозяйка по жизни. Во всяком случае, выдаёт себя за неё.
Эльвира была одета в брючный костюм цвета слоновой кости, шея и уши обильно украшены золотом: большие серьги, крупный кулон с драгоценным камнем. Не уверен, специально так получилось или нет, но я был одет как никогда невзрачно — в джинсы и чёрную водолазку.
Я опустил взгляд — да, так и есть, на пальцах у женщины оказались золотые кольца. Обычно подобное изобилие выглядит вульгарно, но Эльвире, как ни странно, шло.
Яркая женщина, отрицать это было невозможно. Причём типаж у неё такой же, как у Лиды, — хрупкая блондинка с удлинённым каре, голубоглазая и с правильными чертами лица, — но более непохожих друг на друга людей мне было сложно представить. Подобное количество украшений превратило бы Лиду в новогоднюю ёлку, осталось бы только гирлянды на неё накрутить. На Эльвире всё смотрелось по-королевски — дорого, богато. Скорее всего, дело в той самой энергетике. Моя почти бывшая жена никогда и никому не казалась хозяйкой положения. По её лицу сразу можно было понять, что Лида страдает от сильнейшего синдрома самозванца. Каждый свой успех она встречала с искренним удивлением и приписывала его чистейшей удаче, тогда как любое фиаско являлось для Лиды очередным доказательством того, что она никуда не годится.
Сердце болезненно кольнуло, и я решил, что сегодня постараюсь больше не думать о Лиде.
Эльвира поздоровалась, не вставая. Я сел напротив и, не открывая меню, подозвал официанта.
— Мне только кофе, пожалуйста. И посчитайте
— Я приглашала вас на обед… — возмутилась Эльвира.
— Да, прошу прощения, но планы изменились. По правде говоря, — я врал с три короба, — я вообще должен был отменить нашу встречу. Но из уважения к вам урвал десять минут. Вынужден как можно скорее вернуться в офис.
— Хм…
Эльвира изучала меня. Она производила впечатление очень уверенного в себе человека, даже когда просто молчала. В конце концов, только такие люди умеют выдерживать паузы в разговоре и чужой взгляд. А я и вправду смотрел на женщину как бы намекая, что она меня позвала сюда не в молчанку играть. Я ждал её слов и опускать глаза, как мальчишка, не собирался. В каком-то смысле у нас происходила битва взглядов.
— Хорошо, Вадим. Тогда начнём, — словно прочитав мои мысли, сказала Эльвира. И как она настолько чётко произносит слова, почти не открывая рот? Когда видишь это вживую, впечатляет ещё сильнее. — Во-первых, как я и хотела, прошу прощения.
— Как я и говорил, прошлых извинений достаточно. И они приняты.
— Во-вторых, по нашему проекту. Я сразу после этой встречи свяжусь с вашими работниками и решу все вопросы.
— Рад слышать, — на этот раз я был искренен. — Сотрудничество с вами всегда было важно для нас, поэтому мы и шли на многие компромиссы, на которые большинству клиентов рассчитывать не приходится.
Эльвира никак не отреагировала на мои слова. Вообще никак, не кивнула, не моргнула. Как будто бы я общался с экспонатом из музея мадам Тюссо.
— И, наконец, контакты, которые я собиралась вам дать.
В этот момент я готов был потереть руки, предвкушая новые возможности для студии. Заберу их и сбегу отсюда, чтобы по возможности никогда больше не пересекаться с Эльвирой. Но, естественно, всё оказалось не так просто.
— К этим людям просто так не попасть даже такой студии, как ваша, — сладко заметила Эльвира, вновь не изменившись в лице. — Они могут сами на вас наткнуться, но маловероятно, так как у них свой круг партнёров и все друг друга кормят. А вы, Вадим, для них просто мальчик с улицы.
Дешёвая попытка уколоть. Какой я, к чёрту, мальчик?
— Я готова порекомендовать вас этим людям. Я говорю про трёх очень крупных и очень непубличных людей, работающих и в нашей столице, и в Дубае, и на Кипре, и много где ещё.
— Буду очень признателен… — поспешил я с любезностями.
— Да, будете. Но я всё-таки решила не давать их контакты, пока мы не пообщаемся нормально.
— А сейчас мы чем заняты?
— Вы поняли, о чём я. Нормально — это значит столько, сколько я захочу, чтобы понять, стоит ли вас рекомендовать этим людям.
Я засмеялся. Эта ловушка была настолько же прямолинейной, насколько и эффективной.
— Позже я пришлю вам и имена этих людей, и доказательства, что лично знакома с ними.
В этот момент официант принёс кофе, я оплатил счёт, и мы с Эльвирой вновь остались тет-а-тет.
Но пауза в разговоре не прерывалась. Я добавил сахар в кофе и медленно размешивал его ложечкой. Молчать мы оба мастера, как оказалось.
— У меня возникает закономерный вопрос. Уверен, вы догадываетесь какой, — прервал я молчание.