Есть такая болезнь - жизнь
Шрифт:
– Я же не могу, на мне природа отдыхает.
– Привет, дедуля. Ты один, или с женой?
– Один, у нее давление, истерика и остальное. Сережа где?
– На верху, у себя. Пойдешь к нему?
– Да. Скажи, Злата, Артур действительно не тянет?
– Не мне судить.
– Понял, я зайду к вам еще. С Тарасом хочу познакомиться.
– Вот он, знакомьтесь.
– Простите Тарас, я позже, мне надо с Сергеем решить. Я его отец Владимир Михайлович.
–
– Степа, не лучший день сегодня.
– Да, у вас переворот.
– Какой переворот? О чем Вы молодой человек?
– Бабуля!
– Степан, я врач травматолог, приехал из Мурманска, хотел попробовать к вам на работу. Вот к Тарасу, сокурснику зашел.
– Очень приятно. Корецкая Любовь Александровна. Давайте посмотрим, что мы можем для Вас сделать. Пройдемте в приемную. Тарас Гаврилович, Вы документацию по отделению начали смотреть? Начинайте и готовьте план работы, Ваш лично и отдела в целом. С Вами будем говорить в понедельник, уже предметно. Все, господа, давайте работать. Переворот! буря в стакане воды. Кате привет передавай, я заскочу к ней, если успею.
Она вышла быстро, как и вошла.
====== Часть 140 ======
– Юля ты куда?
– Пора мне.
– Не уходи. Иди ко мне.
Она влезла под одеяло и прижалась к нему всем телом. Никогда еще она не чувствовала себя так спокойно и комфортно. Никто не ласкал ее так, как он и никто не доставлял такого удовольствия. Она не хотела уходить, вот так и лежала бы всю жизнь прижавшись к мощному мужскому телу. Что она знала о нем? Ничего, только, что учился с Тарасом. Нравился ли он ей внешне, она тоже не думала. Он был мужчиной, настоящим мужчиной. Мощным, сильным, взрослым. Он отличался от всех ее мальчиков, таких никчемных и неумелых. С ним ей не хотелось бузить, говорить гадости и пошлости. Последние два часа она была настоящей женщиной. И она наслаждалась этим чувством. Казалось, он знал о ней все, он умел любить. А она была любима.
– Степан.
– Тебе хорошо?
– Мне никогда и не с кем еще не было так хорошо.
– И много их было?
– Много. Тебе то что, ты уедешь и все.
– А если не уеду? Ты будешь встречаться со мной?
– В гостинице?
– Нет, я переезжаю в общежитие. Завтра переезжаю, а послезавтра выхожу на работу.
– Ты нашел работу? У тебя же нет прописки.
– Временная, у Тараса. Так будем встречаться?
– Неужели я тебе нравлюсь?
– Нравишься, перестань выставлять себя жертвой и перекрась волосы, твой белесый цвет раздражает, выглядишь ободранной кошкой.
Она чуть не вскочила от возмущения, но он удержал ее и принялся целовать. Она обмякла и поддалась на ласки. После близости она спросила.
– Так в какой цвет мне покраситься?
– В натуральный. Ты же не блондинка от природы, а русая. А твои обесцвеченные волосы не гармонируют с серо-зеленными глазами. Кстати у тебя красивые глаза, и очень хорошая матовая кожа.
– Правда?
– Да, Юленька. Я никак не могу понять, с
– Ты не понимаешь. Видел бы ты моего отца, братьев. И я рядом с ними.
– Видел. Отца, по крайней мере. Да он интересный, и что? Ты просто другая, но не хуже. Почему идеалом ты считаешь блонд с синими глазами?
– Но они патологически красивы.
– А твоя бабушка, обладательница черных глаз. Сколько в ней силы и женственности одновременно. А как смотрит с прищуром, будто видит тебя насквозь. Вот это женщина, это величина. Почему ты с нее пример не берешь?
– Ты в институт устроился?
– Да. Они меня взяли. Так будем дружить?
– Степа, дружить то мы можем, но на отца это влияние не окажет.
– А зачем мне его влияние? Я с тобой дружить буду. Юля, но я должен быть у тебя один. Договорились?
– А дальше что?
– Дальше, будет видно. Я тебя зову не замуж, а в подруги. А потом жизнь покажет. Ты не Катя и у нас с тобой другие отношения.
– Осуждаешь?
– Нет, получаю удовольствие. Хочу увидеть твою изнанку.
– Ира, пойдем за Ксюшей в детский сад вместе.
– Хорошо, Дима, я уже заканчиваю. Она у нас второй день в саду, вчера молчала, как я ее не пыталась разговорить, не смогла. Ужин делала, она со мной, готовить учится. Говорит, что я не так делаю. Твоя мама все делала правильно, а я не так. Советы дает, чтобы было так. Не смейся Дима, она же серьезно. А как она врет на каждом шагу, ужас! И все чтобы понравится.
– Она тебя мамой называет, не коробит?
– Нет, я сама пожелала стать ее мамой. Только она ребенка все время мальчиком называет, а если это девочка?
– Посмотрим, но ей лучше знать. Может у них какой-то свой уровень общения. Ира, ты не жалеешь, что вернулась?
– Я счастлива с тобой Дима. И на счет Ксюши, я ошибалась.
– Спасибо.
– Мама, папа! Я так ждала, так ждала. Любовь Федоровна просила зайти к ней, ругать будет.
– Что натворила?
– Ничего, с Витькой подралась. Сказала, что хлеб на пол нельзя бросать, что есть все надо, что дают. Потом кушать захочет, а нету. Сказала, что еда денег стоит, их тяжело зарабатывать. А он меня нищенкой дразнил, потом башмаки мои обсмеял. Сказал, что настоящие девочки носят туфельки, а у меня ботинки уродливые. Ну сцепились, и я его укусила еще.
– Понятно. Плохо, что подралась. Настоящие девочки не дерутся.
– Папа, почему мама улыбается?
– Это она так сердится, правда, мама?
Ира прикрыла лицо руками и уже смеялась в голос.
– Дима, я себе это представила.
– Сейчас ты у воспитательницы все представишь, не шутки это девочки.
– А вот пришли твои родители, хорошо. Дмитрий Сергеевич, мне сказали, что у вас интеллигентная семья, Вы знаете, что у нас элитный садик, с уклоном английского языка. Но ваша девочка ужас, где она воспитывалась?