Естественное убийство – 2. Подозреваемые
Шрифт:
– Стоп-стоп-стоп!!! Тпру! Ещё раз. Медленно. И членораздельно.
Соколов открыл было рот…
– Нет! Не надо. Я сам. Я буду говорить, а ты – только отвечать на мои вопросы. Моргни два раза, если согласен. Если не согласен – встал и ушёл! И пока я не закажу себе сто граммов – молчи. Понял?
Сеня покорно, по-коровьи, моргнул дважды.
Когда Северному принесли сто граммов виски и ещё кофе по-ирландски заодно, он затянулся сигареткой и, наконец, начал говорить.
– Если я правильно понял, то ты, Семён Петрович Соколов,
– Да.
– То есть четверых детишек вам мало? Можешь ответить слегка развёрнуто.
– Нет, не мало. Но мы с Леськой говорили об этом, говорили… И съездили навестить. Она такая хорошенькая, здоровенькая, красивенькая. Так жалко видеть её в тех казённых тряпках, а у нас столько всего детского, и вообще, мы хотели позвать тебя крёстным отцом – ты ж её спас! Северный, от креста не отказываются! Мы решили, короче. И подали документы. И подмазали, чтобы быстрее и нам не отказали. Дату крестин можешь сам назначить.
– Не так развёрнуто! – Всеволод Алексеевич нахмурился. – Слушай, а как твою Георгину в церкви-то крестили, а? Неужто в святцах Георгина есть?..
– Катериной крестили.
– Отлично! Подрастёт – паспорт сменит. Ещё, в общем-то, совсем даже неплохо, что вы такое решили. Вы очень хорошие люди. Только вы – сумасшедшие. Сколько заплатил в дурдоме, чтобы о нормальности справку справить?
– Нисколько! – растянулся в улыбке Соколов. – В дурдоме справку так дали, за три копейки и бутылку коньяка. Ещё и от бутылки отказывались долго. Форменный дурдом! Мы только комиссии по усыновлению отвалили… Тайна сумм, ага!
– Да, это хорошо, что вы решили её удочерить. Бог с вами. Лишнее подтверждение тезиса о том, что каждый по-своему борется за справедливость и этот самый, как ты его правильно охарактеризовал в присущей тебе манере, гуманизм. И я хочу сделать своей крестнице, точнее – тебе, обалдуй, – но в честь неё, царский подарок. Сколько там тебе архитектор засветил в смете на дом твоей мечты с бронированной дверью в твои личные покои?
– Это ты о чём сейчас, не понял?
– Ты мне сам справедливо, прости, заметил, что дело мы с тобой вели вдвоём…
– Ты правда считаешь, что я тебе помог?
– Истинная правда! – соврал Северный, не моргнув глазом.
Сеня горделиво подбоченился, но тут же выпалил:
– Нет, неправда! Всегда и всё делаешь ты. Я только создаю тебе проблемы и под ногами верчусь.
– Семён Петрович, самоуничижение – худшая форма гордыни. А я в любом случае собирался отвалить тебе некую сумму в фонд твоей стройки. Так что давай, не заставляй меня долго тебя уговаривать, я устал. Озвучивай смету.
Сеня написал на салфетке цифры, показал Северному, а салфетку тут же мелко порвал, скомкал и выбросил в пепельницу.
– Вот до чего бизнес нормального человека доводит. Сумм вслух просто физически не может произнести. Зато с других требует, как здрасьте! – рассмеялся Северный. – Ну что ж, дарю своей крестнице… – он тоже взял салфетку, написал, позаимствовав у Соколова ручку, и показал. – Половина. Честно?
– Ух ты! – присвистнул Соколов. – Более чем!
– Но при одном условии.
– Чего ты только пожелаешь! – горячо воскликнул Семён Петрович.
– Ты такими предложениями не разбрасывайся! Вдруг я пожелаю не видеть и не слышать тебя хотя бы годик-другой? – прищурился Северный.
– Да хорош шутить! Говори своё условие.
– Вы как дочурку-то новоприобретённую собираетесь назвать?
– Пенелаей! – выпалил Соколов и мечтательно закатил глаза. – Леська придумала. Красиво!
– Ну что ж… Пенелая – отличное имя, – одобрительно протянул Северный. И тут же гаркнул: – Для лошади, идиот! Для кобылы! Но не для девочки. Так вот тебе моё условие: деньги ты получишь сразу по предъявлении мне свидетельства, где твоя дочь будет прописана как… Да хотя бы как Анна Семёновна Соколова. Анна, понял?
– Почему Анна? – недовольно спросил Соколов.
– Потому что хорошее имя. На все страны и времена. Да и к тому же я забыл позвонить одной хорошенькой маленькой девочке, не побоявшейся мне написать прекрасную записку. Анна Сергеевна Толоконникова, помнишь? Девчушка из лагеря, Дария ровесница. Она была сто раз права – взрослые всё забывают. Я сейчас вспомнил её – красивая девочка, красивое имя. К тому же Аня Толоконникова – умная девочка. Завтра же ей позвоню. Сегодня уже неудобно – поздно. А она просила поздно не звонить.
– А если Пенелаей назову – не дашь денег?
– Не дам, – более чем серьёзно ответил Северный.
– Ладно, я обсужу с Леськой. Думаю, препятствий не будет и мы придём к консенсусу.
– Ну, ещё бы! Твоя жена, слава богу, разумная, успешная бизнесвумен, такое условие примет. Хотя я отдаю себе отчёт, как это будет для неё непросто.
– Издеваешься, да? – насупился Сеня.
– Нисколько!
– Кстати, об Ане Румянцевой… – Соколов нахмурился.
– Печально. Но неудивительно.
– Твой диагноз в роддоме подтвердили, хотя и очень удивлялись.
– Ещё бы. HELLP-синдром редко встречается во время первой беременности и у женщин моложе четверти века. Впрочем, возможно, она нюхала кокаин, употребляла овощи и фрукты, обработанные пестицидами, или курила таким же способом обработанную марихуану. Или лопала ложками пищевые добавки. Есть немало способов спровоцировать печёночную недостаточность как таковую. Не говоря уже о недостаточном эритропоэзе и тромбоцитопении. Да плюс беременность в столь юном возрасте.