Естественное убийство – 3. Виноватые
Шрифт:
– Ну тебя!
– А чего такого? Ты дядька видный!
– Мы с тобой, как две кумушки! Тьфу!
– Саня, мы с тобой лет двадцать назад ещё пришли к выводу, что мужики куда хуже баб, когда дело касается сплетен. Только у мужиков это замаскировано под «поговорить».
Друзья негромкого рассмеялись. В этот момент во дворик вышел Семён Петрович, пыхтя, как паровоз. За ним следовал «состав» из трёх детишек.
– Класс! – проорал Дарий. – Поминки – это круто! Сколько хочешь пирожков и вообще всё ужасно вкусное, мама так ни в жизнь не приготовит!
– Да
– Папа не неудачник. Просто у него сложный период, поиски себя… – Застеснявшись, объяснила Даша господину полковнику. – А мама – она просто топ-менеджер, а топ-менеджеры не обязаны уметь готовить. Я вот никогда не буду топ-менеджером! Я найду себе такого мужа, чтобы он меня обеспечивал, а сама буду готовить ему вкусные пироги.
– Господи, слава богу, мои уже выросли! – испуганно прошептал полковник и поспешно ретировался в двери гостевого дома.
– Северный… – прошептал Сеня. – Северный, дети – это такой кошмар! Как Леся с ними справляется? Я полностью опустошён.
– Папочка, не переживай! – успокоила его Даша. – Мы скоро уснём.
– Я – не скоро! – проорал Дарий.
– А я – вообще никогда не усну! – расстарался перекричать брата Жорыч.
Всеволод Алексеевич ничего не сказал. Он затушил бычок в урне и пошёл наверх, за Алёной, оставив Соколова перекуривать в компании себе подобных.
– Курить вредно!
Дарий вырвал у Сени едва прикуренную сигарету.
Семён Петрович меланхолично достал другую. Жорыч вырвал у папки всю пачку и яростно растоптал.
– Мальчики, так нельзя, – ласково сказала братикам Даша и хитро подмигнула обоим. После чего присела на корточки перед подошедшим к ней Кубиком.
– Папа Сеня пообещал купить мне собаку, – веско сказала она псу.
Папа Сеня обвёл детишек безумным взглядом, не сказав ни слова, достал из урны тлеющий бычок Северного и жадно затянулся.
– Когда мама вернётся? – проорал прямо ему в лицо Жорыч.
– Твоя мать – блудница, – обессилено прошептал Соколов младшему сынишке.
– Моя мать – блудница! – радостно заорал Жорыч и ускакал вверх по лестнице, на стройку. Ещё вчера он успел подружиться с добрым прорабом, который очень любил детей и знал, как с ними обращаться. У него было уже трое внуков.
– Папочка, а кто такая блудница? – спросила Даша.
– Ницца – это на юге Франции! – завопил Дарий. – Папа сегодня утром стоял на коленях перед раскрытым окном и говорил: «Боже, дай мне дом на юге Франции, в Ницце!» Я слышал!
Соколов моментально выбросил скуренный до фильтра бычок обратно в урну и, воровато оглянувшись, покраснел, схватил оставшихся детишек за руки и потащил их в номер.
– Я же не виноват, что уже не спал! – заявил Дарий усмехнувшемуся дворнику.
То, что не хватает Жорыча, Соколов сообразил часа через два, когда любезный прораб принёс ему в номер уснувшего малыша, довольно урчащего во сне.
– Папа, ты знаешь, что есть гвоздь,
– А я хочу на Красную площадь! – заявил Дарий, прослушав лекцию младшего брата.
– А я хочу, чтобы папа почитал мне перед сном, как читает мне перед сном наша мать-блудница, – нежно прошелестела Даша. – Я очень скучаю по мамочке! – Она внезапно скривила лицо. – Надеюсь, ей там очень хорошо блуждается в Ницце!
И Даша расплакалась.
Соколов уже давно крепко спал на диване в обнимку с книгой про то, как стать счастливым. Ему снились приличные, причёсанные дети в матросских костюмчиках, тонкая, как веточка, жена, наливающая ему кофе из серебряного кофейника. Во сне Соколов был абсолютно, безмятежно счастлив, и ему совсем не хотелось возвращаться в бодрствующую реальность. Даже преследовать своих давних друзей он устал. Алёна – это бесконечные насмешки. Северный – это уже просто скептический молчаливый взгляд и полное игнорирование. Да и Леся… Нет, определённо – лучше не просыпаться! Во сне всё как-то куда более соответствует его, Сениным, чаяниям.
Но к полуночи Семён Петрович окончательно и бесповоротно выспался. Окинув мутным взором спящих где придётся детишек, он выскользнул за порог номера и запер дверь на ключ. Сок и печенье в мини-баре есть, за час-другой не пропадут. Даст бог – вообще не проснутся до утра!
На набережной было тихо и пустынно. И только кабаки сияли в темноте. Сеня посидел на скамье и зарулил в одну из рестораций – ту, что поближе к стоянке около аптеки. Оттуда по крайней мере не неслось оголтелой попсы.
В небольшом, очень хорошо обставленном зальчике был занят всего один стол. За ним сидела его давняя подруга Алёна Дмитриевна в окружении троих мужиков элегантного возраста. С одним из них Соловецкая очень яростно спорила, размахивая сигаретой. У второго вид был несколько виноватый. Третий смотрел на Алёну с тяжким восхищением. Так Сеня определил про себя этот взгляд. Один стул был пуст, на который Соколов, не дожидаясь приглашения, шлёпнулся.
– Позвольте! Вы кто, молодой человек? – холодно осведомился мужик с тяжким взглядом.
– Это мой друг Семён Петрович Соколов, – отрекомендовала Алёна, не дав Сене рта раскрыть. – Он даже хотел на мне жениться, когда ты внезапно исчез после того, как я сообщила тебе, что меня тошнит. Сеня, а это Алексей Константинович Тихонов. Некогда небезызвестный тебе Баритон. Тот самый, которого ты мрачно ненавидел. Молча, но мрачно. Потому что у тебя не было денег на розы, рестораны и гостиницы. У тебя не было – впрочем, и сейчас нет! – мощной выи и шрамов по всему телу, так украшающих мужчину. И кучи увлекательных историй для очарования малолетних дурочек у тебя тоже не было! Потому не ты меня обнимал, не ты меня целовал и не ты часами держал меня на руках, гладя мои ноги и рассказывая, какая я красивая. Что, правда, и не ты исчез из моей жизни без объяснения причин, не оставив ни адреса, ни телефона! [12]
12
Историю отношений Алёны и Баритона см. в книге «Естественное убийство. Невиновные».