Эстетика однополой любви в древней Греции

Сватковский Антон В.

Она всему на свете процветание, [ Еврипид. Ипполит 449-450]

Ее творенье всё, что на земле живет.

Совершенно справедливо назвал ее Эмпедокл «дарящей жизнь», а Софокл – «благоплодной». И однако же, великое и удивительное дело Афродиты является и делом сопутствующего ей Эрота, без соучастия которого оно теряет всякую привлекательность, оставаясь

далеким от любви и почитания. [ Эсхил. Хоэфоры 295]

Действительно, чуждое Эроту телесное общение, имея своим пределом удовлетворение потребности, подобное удовлетворению голода и жажды, не приводит

ни к чему прекрасному; но благодаря Эроту богиня, устраняя пресыщение, приносит дружескую любовь и душевное единение.

Поэтому Парменид в «Происхождении мира» говорит об Эроте как о старшем среди всех порождений Афродиты:

Первым Эрота она породила, древнейшего бога.

Гесиод же с большей, по-моему, философской глубиной называет Эрота старейшим из всех вообще богов, причастным к рождению всего существующего.

[ с.558] Итак, если мы лишим Эрота приносимых ему почестей, то не останутся незатронутыми и почести Афродиты. И тут нельзя ссылаться на то, что некоторые бранят Эрота, но воздерживаются от нападок на Афродиту; так с одной и той же трагической сцены мы слышим:

Эрот бездельник – божество бездельников, - [ Еврипид. Утрач.трагедия]

а вместе с тем:

Киприда, дети, - это не только Киприда, [ Софокл. Утрач.трагедия]

она может быть носительницей и многих других имен:

она и Аид, она и неистребимая жизнь,

она и исступленная Лисса.

Так и среди прочих богов нет, пожалуй, ни одного, который избегнул бы злословия со стороны злословящего невежества. …

[ с.559] … А человека, добивающегося самой прекрасной добычи – любви, не направляет и не поддерживает ни один бог, ни один демон? … (15)

[ с.560] …а можно ли назвать дело более священное и состязание более заслуживающее иметь бога своим распорядителем и судьей, чем эти заботы, связанные с соисканием благосклонности прекрасных молодых людей под руководством Эрота: в этом нет ничего постыдного или вызванного низменной необходимостью. Здесь только убеждение и обаяние, приносящее поистине «сладостный труд» и «благотомительное утомление» [ Еврипид. Вакханки 66] и ведущее к добродетели и дружбе не «мимо от богов» [ Одиссея II 372] завершаемым, а имеющим своим руководителем и владыкой самого бога Эрота, товарища Муз, Харит и Афродиты. Он сочетает самое отрадное с самым прекрасным,

в сердце посеяв желанье, дающее сладкую жатву,

согласно Меланиппиду…»

[ с.561] (16) …но любовное безумие, [ с.562] раз оно охватило и воспламенило человека, не прекратит никакая Муза, никакой чарующий напев, никакая перемена места: влюбленные и в присутствии прекрасного предмета их любви находят в нем отраду, и в отсутствии тоскуют по нем, и днем преследуют, и ночью поют у его дверей, и трезвые призывают, и в застолье приветствуют.

Сказанное кем-то о созданиях поэтического воображения, что они могут быть названы снами бодрствующих людей, с большим основанием можно отнести к воображению влюбленных, которые, находясь вдали от своих возлюбленных, разговаривают с ними как с присутствующими, приветствуют их, обращаются к ним с упреками. Ведь наше зрение все остальные образы вписывает в память как бы водяными красками, и они скоро бледнеют и исчезают, и только образы любимых, как вписанные восковой краской, сохраняются навсегда живыми, движущимися, говорящими.

Римлянин Катон говорил, что душа влюбленного живет в душе любимого. Я же сказал бы, что в душе влюбленного присутствует вся душа любимого, вся его жизнь, характер и действия и благодаря этому влюбленный легко сокращает долгий путь, подобно киникам, которые говорят, что нашли «верный и скорый путь к добродетели». Ведь душа быстро приходит к дружбе и добродетели, как бы несомая на волне страсти вместе с богом.

Подводя итог, я скажу, что не без участия божества преисполняет восторг души влюбленных и не иной является их покровителем и направителем, как тот, которому мы посвящаем нынешнее празднование и приносим жертву. …

[ с.563] … Многие сводили с другими не только гетер, но и своих жен. …

В противоположность этому можешь ли ты среди всех влюбленных настоящего и прошлого указать такого, который хотя бы ради почестей Зевса стал сводником своего возлюбленного? Думаю, что нет. Это и невероятно, раз никто из тиранов не встречал врагов среди своих политических противников, а только среди своих соперников в любовных делах. Ведь вы слышали, что и афинянин Аристогитон, и метапонтинец Антилеон, и акрагантинец Меланипп не выступали против тиранов, когда те бесчинствовали [ с.564] в своей политической деятельности и пьянствовали, но когда те посягали на их возлюбленных, то, как бы защищая нечто священное и неприкосновенное, не щадили самих себя. …

(17) Посмотрим теперь, насколько превосходен Эрот в Аресовых делах, будучи не бездеятельным, каким назвал его Еврипид, и не чуждым воинству и не «ночуя на нежных щеках девушки» [ Софокл. Антигона 783].

Муж, исполненный Эротом, сражаясь, нисколько не нуждается в Аресе, но, чувствуя присутствие покровительствующего ему бога,

Огонь, и хлябь морскую, и эфирный ток [ неизв.трагедия]

Пройти готовый,

сражается за своего друга там, где тот этого ожидает. Когда у Софокла Ниобиды гибнут, поражаемые стрелами, один из них призывает на помощь не кого-то другого, а своего поклонника:

О, защити меня своей рукой…

А о том, при каких обстоятельствах пал в сражении Клеомах фарсалиец, вы, вероятно, слыхали. … [ См. выше, в разделе Ранняя архаика] [ с.565]

А у вас, Пемптид, в Фивах не было ли в обычае, что влюбленный дарил своему возлюбленному в день его внесения в воинские списки полное вооружение? А муж по имени Паммен, хорошо знающий силу Эрота, изменил воинский строй гоплитов, упрекнув Гомера как далекого от Эрота за то, что он построил ахеян по филам и фратриям, вместо того чтобы поставить рядом влюбленного и возлюбленного

щит со щитом, шишак с шишаком – [ Илиада XIII 131; XVI 215]

единственное непобедимое среди воинских построений. Ведь бывает, что покидают в строю близких по филе, родственников и даже, Зевс свидетель, родителей и детей, но между двумя воодушевленными Эротом никогда еще не прошел, разлучив их, ни один неприятель. Более того, влюбленные иногда и помимо случаев крайней необходимости высказывают презрение к опасности и страданиям: так, Терон фессалиец, опершись левой рукой на стену, обнажил меч и отсек себе большой палец, предлагая сопернику сделать то же самое. А другой, упав в сражении лицом вниз, в ожидании смертельного удара умолил врага обождать краткое время, чтобы возлюбленный не увидел его раненным в спину.