Эстетика однополой любви в древней Греции

Сватковский Антон В.

Вот почему Клеанф и говорил, что Сократ держал своего возлюбленного за уши, оставляя соперникам немало удобных для захвата мест, которые ему самому недоступны, - чрево, срам, глотку… Алкивиад же, бесспорно, был падок до наслаждений, как можно судить хотя бы по словам Фукидида [VI 15] о бесчинствах и излишествах в его образе жизни. Но еще более разжигали соблазнители его честолюбие и тщеславие, раньше срока старались пробудить вкус к великим начинаниям и без умолку твердили, что стоит ему взяться за государственные дела, как он разом не только затмит всех прочих военачальников и народных любимцев, но и самого Перикла превзойдет могуществом и славою среди греков. Впрочем, железо, размягченное в пламени, на холоде вновь твердеет,

и все частицы его собираются воедино; так и Сократ, едва только брал под надзор раздувшегося от удовольствий и чванства Алкивиада, - тут же словно бы сжиал его и стискивал своими речами, делал робким и смиренным, втолковывая, как он еще далек от подлинной доблести» (Плутарх. Алкивиад 6, пер. С.П.Маркиша [Плутарх 1994, т.1, с.246])

Поход на Потидею. (Плутарх. Алкивиад 7 [Плутарх 1994, т.1, с.247])

(№ 630). «Но с делами и речами государственного мужа, с искусством оратора и мудростью сочетались непомерная роскошь повседневной жизни, разнузданность в попойках и любовных удовольствиях, пурпурные, женского покроя одеяния, волочившиеся в пыли городской площади, чудовищная расточительность, особые вырезы в палубе на триерах, чтобы спать помягче – в постели, уложенной на ремни, а не брошенной на голые доски, позолоченный щит, украшенный не обычным для афинян отличительным знаком, но изображением Эрота с молнией в руке, - и, видя все это, почтенные граждане негодовали и с омерзением отплевывались, но в то же время страшились его презрения к законам и обычаям, угадывая в этом нечто чудовищное и грозящее тиранией» (Плутарх. Алкивиад 16, пер. С.П.Маркиша [Плутарх 1994, т.1, с.251])

Аристофан. Лягушки 1425, 1432-33 (Плутарх. Алкивиад 16 [т.1, с.252])

См. Элиан. Пёстрые рассказы II 1, 13; III 28; IV 15, 16, 21; IX 29; XI 7, 12; XII 14, 15; XIII 38; (о Сократе и Алкивиаде): II 1 [Элиан 1963, с.15]; III 28 [с.38]; IV 21 [с.48]; IX 29 [с.73]; XI 12 [с.83]; про Алкивиада XIII 38 [с.109].

Также см. Телет. [Антология кинизма 1996, с.157-158]

Еврипид. Из эпиникия Алкивиаду [Поэты 1999, с.381-382]

Про Алкивиада: Фукидид V 43 (421 г.) [Фукидид 1999, с.320]. Речь Алкивиада перед сицилийским походом (VI 16-18 [Там же, с.360-363])

(№ 631). «Действительно, Алкивиад пользовался у сограждан большим авторитетом. Однако расточительный образ жизни, траты на содержание конюшни для конских ристаний и на другие увлечения далеко превышали его наличные средства. Эти его увлечения и прихоти впоследствии немало содействовали гибели города» (Фукидид VI 15 [Фукидид 1999, с.360])

Критий, фр.2 [Поэты 1999, с.287]; [Плутарх 1994, т.1, с.264]

В I речи Андокида цитируются документы:

(№ 632). «На следующих донес Андромах: на Алкивиада, Никиада, Мелета, Архебиада, Архиппа, Диогена, Полистрата, Аристомена, Эония, Панэтия» (Андокид I 13 [Андокид 1996, с.37])

(№ 633). «На следующих донес Тевкр: на Фэдра, Гнифонида, Исонома, Гефестодора, Кефисодора, себя самого, Диогнета, Сминдирида, Филократа, Антифонта, Тисарха, Пантакла» (Андокид I 15 [Андокид 1996, с.38])

Аттические стелы

(№ 634). «<Алкивиада>, сына Клиния, из дема Скамбониды, были проданы следующие вещи: … Всего вместе с пошлинами – 4723 драхмы 5 оболов» [Андокид 1996, с.156-157]

(№ 635). «Фэдра <сына Пифокла> из дема Мирринунт:

… амиклейские башмаки старые» [Андокид 1996, с.169]

Алкивиад в искусстве

(№ 636). «…все художники, изображая Афродиту, воспроизводили красоту Фрины, так же как каменотесы в Афинах делали Гермесов по Алкивиаду». (Климент. Увещевание к язычникам 53, 6 [Климент 1998, с.71])

(№ 637). «Кому неизвестно, что афиняне изготовляли известные гермы по образцу тела Алкивиадова?» (Арнобий. Против язычников VI 13 [Арнобий 1917, с.274])

(№ 638). «Я узнал

также, что на углах Комиция [в Риме] были поставлены статуи Пифагору и Алкивиаду, когда в Самнитскую войну [ кон.IV в.] Аполлон Пифийский повелел посвятить на людном месте одно изображение отважнейшему из греческого народа и другое – мудрейшему. Они стояли до тех пор, пока диктатор Сулла не начал строить там Курию» (Плиний Старший. Естествознание XXXIV 26 [Плиний 1994, с.59])

(№ 639). «Существует сомнение в том, Скопас ли или Пракситель создал… Подобным же образом неясно относительно Купидона с молнией в руке, в Курии Октавии, - утверждают только то, что это Алкивиад, первый красавец в то время» (Плиний Старший. Естествознание XXXVI 28 [Плиний 1994, с.120])

(№ 640). «Квадригой [ скульптора] Пиромаха правит Алкивиад». (Плиний Старший. Естествознание XXXIV 80 [Плиний 1994, с.70]). Правильно Фиромах – см. (Комм. Г.А.Тароняна [Плиний 1994, с.290-291]) Фиромах – скульптор, видимо, нач. III в. до н.э.

(№ 641). «Никерат … изобразил Алкивиада и мать его Демарату, совершающую жертвоприношение при горящих факелах» (Плиний Старший. Естествознание XXXIV 88 [Плиний 1994, с.71]) см. (Комментарий // [Плиний 1994, с.415]: Ошибочное чтение. Мать Алкивиада звали Диномаха. Возможно, речь о другой скульптуре: спартанского царя Демарата). Никерат – скульптор, видимо, нач. III в. до н.э.

Алкивиад в искусстве: АП XVI 250.

Вариации

Фридрих Гёльдерлин . «Сократ и Алкивиад

О Сократ! Почему юношу этого

Так почтил ты, святой? Он ли достойней всех?

Почему, как на бога,

На любимого смотришь ты?

Кто глубины постиг, жизнью любуется.

В мире дольнем познав доблесть высокую,

Мудрецы перед смертью

Красоте благосклонствуют».

(Пер. В.Микушевича [Гёльдерлин 1969, с.95])

Агафон

(№ 642). «Павсаний из Керамика был влюблен в поэта Агафона. Это все знают. Однако я расскажу о них случай малоизвестный. Однажды оба, любимый и любящий, пришли к царю Архелаю, мужу в равной мере преданному Эроту и Музам. Царь обратил внимание на то, что Агафон и Павсаний всё время пререкаются друг с другом и, подозревая, что Агафон равнодушен к влюбленному, спросил, зачем он нападает на друга, который любит его больше, чем кто бы то ни было. Агафон ответил: «Сейчас объясню тебе, царь, я не сержусь на него и поступаю так не по душевной грубости. Но так как я знаю людей, мне из собственного жизненного опыта и из книг поэтов открылось, что любящим нравится, поссорившись с возлюбленным, мириться с ним вновь, - ничто не может доставить им большего удовольствия. Поэтому, стремясь как можно чаще доставлять Павсанию радость, я с ним постоянно ссорюсь, а он неизменно счастлив, когда наступает примирение. Если я буду обходиться с ним всегда ровно, Павсаний лишится этой отрады». Как передают, ответ Агафона понравился царю. В этого самого Агафона был влюблен поэт Еврипид и даже написал в его честь трагедию «Хрисипп». Я не знаю, достоверны ли эти сведения, но они очень распространены» (Элиан. Пёстрые рассказы II 21 [Элиан 1963, с.22])

(№ 643). «Однажды царь Архелай устроил своим друзьям богатый пир. Выпив лишнее, Еврипид опьянел и, обняв возлежавшего рядом с ним трагического поэта Агафона, стал его целовать, хотя тому уже было тогда около сорока лет. Архелай спросил, неужели Агафон кажется ему до сих пор привлекательным. «Да, Зевс свидетель, - ответил Еврипид, - у красавцев хороша не только весна, но и осень» (Элиан. Пёстрые рассказы XIII 4 [Элиан 1963, с.103])

То же: Плутарх. Изречения царей и полководцев 24, 3 [Плутарх 1990, с.346], Плутарх. Алкивиад 1, Об Эроте 24.