Это лишь игра
Шрифт:
– Слушай, Петя, ты выбирай сам, чего ты хочешь. Я не настаиваю. Шатохину предложу. Он не станет ныть, что пацаны его не хотят.
– Не-не, я хочу… я как бы с радостью… капитаном сборной школы – это вообще… офигеть просто! Спасибо! Только… Герман…
– Что?
– Слушай, а ты не мог бы меня как бы… ну, помирить с пацанами? Они тебя послушают.
Я усмехнулся.
– За мизинчик? Мирись-мирись? Петр, ты чего? Я тебе не нянька. Ты же без пяти минут капитан. Иди и мирись. Сделай так, чтобы тебя зауважали. Это ж от тебя зависит.
–
– За извинения тебя точно никто уважать не станет.
– А что тогда надо сделать?
– Да ничего особенного. Просто веди себя как мужик.
– Да они меня даже слушать щас не станут, – продолжал скулить Чернышов. – Сам же слышал... ну, че они говорят: каблук, крыса...
– Тогда, может, это тебе вообще не надо? Мало ли, вдруг опять неоднозначная ситуация возникнет... А бить они тебя больше не будут. Я скажу. Живи себе спокойно.
Зачем-то даю ему шанс сорваться с крючка.
– В общем, Петр, выбор за тобой.
– Да нет, я хочу! Очень хочу! И я это... больше не подведу, честное слово. Я, правда, пожалел, что из-за Ленки всех подставил... Только это… ты не мог бы лучше сказать, чтоб пацаны мне дали шанс? Ну, в смысле, шанс доказать, что я не подведу их? Ну и что ты оставляешь меня капитаном?
– Ты это точно решил? Ну, идем, – хмыкнул я.
19. Герман
На этот раз администраторша в отцовском ресторане была другая, посообразительнее. Впрочем, и нас было в три раза меньше, всего семеро.
Ослепительно улыбаясь, она проводила нас в тот же кабинет, где мы сидели с классом вчера.
– Ауф! Блин, шикарно ты устроился, – причмокнул Ямпольский, провожая администраторшу жадным взглядом, – аж завидую тебе. Жрачка крутая бесплатная… и тёлочки зачётные вокруг тебя вьются… Ещё бы стриптиз… Но и так не жизнь, а сплошной кайф.
Я даже реагировать не стал.
– Вот щас была – вообще огонь… я бы с такой… – не унимался Ямпольский. – Да и остальные официанточки у вас прям модели все… Не то что в других кафехах, кого попало понабирают… Блин, реально завидую. Ты тут как хозяин гарема.
– Это ресторан отца, – напомнил я.
– Да один фиг. Что хозяин, что сын хозяина… Ты тут с кем-нибудь уже мутил?
Я старался даже не вслушиваться в его тупой трёп.
– Что, неужели ни с кем? – недоверчиво и даже как-то разочарованно протянул Ямпольский. – Блин, чел, что с тобой не так? Я бы на твоем месте тут развернулся! И что, тебе реально на них пофиг? И вообще неохота хоть кого-нибудь помацать?
Я попросил его взглядом заткнуться, и он наконец заглох.
Что касается Чернышова, то он хоть и молчал, но вид у него был совершенно прибалдевший.
Как Алиса в Стране чудес, он, открыв рот, вертел кучерявой башкой по сторонам и изумленно хлопал глазами.
Шатохин толкнул его на диван, тот плюхнулся, но так и не пришел до конца в себя. А когда, спустя пару минут, к нам зашла
Ямпольский и вовсе привязался к ней: «А это что? А это? А тут что с чем?», указывая в меню. Ей приходилось каждый раз наклоняться, чтобы посмотреть или прочитать, и грудь ее чуть ли не вываливалась перед лицом окончательно поплывшего Черного.
В конце концов, этот зоопарк мне надоел. Я сделал заказ за всех, и Анжела ушла. И то они не сразу успокоились.
– Как думаете, какой у нее размер? – спросил Ямпольский. И еще несколько минут они обсуждали ее формы.
Вообще, второй раз приводить сюда наших не хотелось. Но на улице спокойно не поговоришь (к тому же, опять чуть поодаль я заметил мать), а тащиться в какую-нибудь базарную забегаловку типа бургерной в ближайшем ТЦ – тоже мало приятного.
– Ну что? Остыли? Может, поговорим уже о деле?
– Давай… конечно… – закивали наши, дебильно улыбаясь. – А что такого ты хотел сказать?
– Пусть вон Петя скажет.
Чернышов перевел на меня туманный взгляд.
– Ясно. У Пети в зобу дыханье сперло. Сам тогда скажу. Я бросаю баскетбол и ухожу из команды.
– Да ты чего? Турнир же скоро! Как так-то?
– Нет у меня лишнего времени. А капитаном за себя хочу оставить вот его, – я кивнул на Чернышова. – Петра.
– Чего-о-о?! – хором воскликнули наши. И все моментально забыли про официантку, словно протрезвели по щелчку. – Черного? Нашим капитаном? Герман, ты шутишь? Это фигня какая-то! Он Дэна предал, он нас всех подставил, а его теперь капитаном? Ну, охренеть!
Пар минут я наблюдал, как наших бомбит. Чернышов что-то беспомощно лепетал в свое оправдание, бросая на меня умоляющие взгляды. Но тут появилась Анжела. Принесла графин с брусничным морсом и салаты.
– Горячее будет через десять минут, – сообщила она с улыбкой и удалилась.
Наши сразу перестали так бурно клокотать, теперь просто недовольно бухтели.
– Почему он? Он же нас киданул…
– Он играет хорошо, – пожал я плечами.
– Не он один, – обиделся Шатохин.
– Тебе самому хочется стать капитаном? – спросил я насмешливо.
Конечно, ему хотелось. И спроси я его иначе, серьезным тоном – он бы это признал. Но он ожидаемо повелся на насмешку.
– Нет, ничего мне не хочется… при чем тут я, – буркнул Шатохин, смутившись, – просто… что сразу Черный?
– Ну вот видишь, тебе не хочется. А Петру хочется. Какие проблемы? И он, я уверен, справится.
– Да как так-то? Он же нас предал!
– Пацаны, ну чего вы? Ну да, я ошибся… я готов исправиться… – заскулил Чернышов.
– Да ладно вам, – поддержал его я. – Кто не ошибается? Дадим человеку шанс. Может, Петя нам еще докажет, какой он молодец.