Это случилось в тайге (сборник повестей)
Шрифт:
— Нет!
— Правильно, давайте короче — отдыхать надо!
— С семи утра на ногах!
— Переходим ко второму вопросу, — успокаивая, поднял Латышев руку. — Прежде чем зачитать приказ директора леспромхоза, я хочу напомнить вам следующее. Я коротко, товарищи… В этом году нам неожиданно выделили дачу на Лужне. В стороне от автомобильных дорог. Билет выписали, когда надо было уже приступать к рубке, чтобы успеть к сплаву. Поэтому, в смысле бытовых условий, ваш участок оказался в тяжелом положении. Тем более что при сравнительно небольшом объеме работ мы, естественно, не могли затрачивать и больших средств на строительство временных, по сути дела, сооружений.
Лесорубы перешептывались, косясь на полутьму сеней в проеме распахнутой настежь двери. Антон Александрович разглядел там отливающий белизной погон и красные милицейские петлицы.
Сразу пропала охота продолжать.
— Я заканчиваю, товарищи! — поднимая голос, пообещал он. — Приказом директора леспромхоза товарищ Усачев премируется баяном, переходящим с этого дня в его собственность, — он отыскал в толпе Усачева, улыбнулся ему. — Товарищу Шугину, подхватившему почин Усачева в деле поднятия производительности труда на лесоразработках, объявляется благодарность… Все, товарищи! Можете быть свободны!
Загремели табуретками, зашаркали ногами, закашляли. Но, вопреки ожиданию инженера, никто не устремился к двери. Любопытство, вызванное появлением милиции, оказалось более притягательным, нежели приказ директора, отдых и ужин.
В комнату, поскрипывая сапогами, неторопливо вошел майор Субботин. Направляясь к Латышеву, ответил на кивки знакомых и незнакомых. И вдруг, видимо разгадав настроение не сводящих с него глаз людей, весело и чуть смущенно заулыбался:
— Больно уж вы на меня подозрительно смотрите, товарищи. Думаете — раз милиция, значит, кого-то забирать? Вот ведь что милицейская форма делает! Антон Александрович! Здорово! — майор обменялся с Латышевым рукопожатием. — Мы сюда просто так заглянули. В Чарыни были. В магазине там у вас кто-то похозяйничал, пока завмаг в Сашкове на именинах гуляла…
— Когда?
— Кто?
— Как?
Со всех сторон полетели обычные вопросы. Чарынские лесорубы, уходящие на работу задолго до открытия магазина, еще не слышали о краже. Плотной толпой окружив майора, начали выспрашивать подробности.
Субботин только руками разводил:
— Кто воровал — адреса не оставил. Когда воровал — сказать могу с точностью до одних суток. Что украли — выявится после ревизии. Завмаг заявила сначала, что в кассе было тысяча шестьсот рублей. Теперь утверждает, будто под бумагой на прилавке еще две тысячи были спрятаны, их тоже нету. Ну, а что касается подозрений — это вам лучше знать. Мне подсказать должны, не я вам..
И сразу наступило молчание, насыщенное желанием говорить, через силу удерживаемым. Удерживало
Майор понял это.
— Мы предполагаем, что кражу совершили или сашковские, видя, что продавщица пришла в поселок, и зная, сколько она там пробудет, либо кто-то из жителей Чарыни. Скажем, я или Латышев никак не могли знать, когда завмага не будет дома…
Ему не очень поверили: крутит, гнет свою линию. На черта бы он сюда зря поехал? Но майор заставил поверить в безобидность своего приезда на Лужню:
— Ты, как всегда, на перекладных, Латышев? — спросил он инженера.
— Как всегда.
— А когда назад думаешь?
— Сегодня, Сергей Степанович, сегодня!
— Так мы, может, махнем вместе? На вашем коне до Сашкова, а там наш „козел“. Места в машине на всех хватит. И на санях вчетвером поместимся. Вас двое и нас двое. Остальные наши пешком подались в Сашково.
Это уже походило на правду: три километра от Чарыни до Лужни — не десять до Сашкова. За лошадкой милиция пожаловала на участок, вот что!
И сразу все лишние заторопились в дорогу, обещавшую быть такой короткой за разговорами о происшедшем, за судами и пересудами. В общежитии остались только хозяева, да Латышев, да начальник милиции с начальником отделения уголовного розыска.
— Я думал, — сказал Латышев, — за нашими ребятами. Прямо ты мне своим приездом торжество испортил, Сергей Степанович! Премии, благодарности — и вдруг милиция!
— Говорю, хоть форму не надевай! У меня, брат, теща первое время все за сердце хваталась. Откроет дверь — и чуть не обморок. Так я, как с дежурства иду, ведро с водой захватывал. Специально жена под лестницей ставила. А я с ним до колонки, благо недалеко, и только тогда домой. Ну вот — не верит!.. Так кому премии выдавал?
— Премию — вот, товарищу Усачеву. Нашему активисту, — широким жестом показал Латышев на Бориса. — А благодарность — бригадиру Шугину… Шугину, понимаете?..
— На минуточку… — неожиданно тронул майора за рукав шинели Никанор Коньков и потянул в дальний — от смежной со второй половиной стены — угол. Приглушив голос, пугливо посматривая на дверь, сказал:
— Могли знать некоторые, что ушла Клавка, — онпереступил с ноги на ногу. — К примеру — Витька Шугин. Он мог.
— А почему вы так думаете? У него друзья есть в Чарыни?
Коньков замялся. Спрятал руки в карманы ватных брюк, вытащил сразу же, словно не находя для них места.
— Кто его знает?.. Мальчонка Катёхи Семиткиной прибегал вчерась из Чарыни, бельишко у меня унес постирать. Клавка уже ушедши была тогда.
— А вы откуда об этом знаете?
— Так я… от Мишки же Катёхиного… — почему-то смутился Коньков.
— Допустим, — кивнул майор. — А Шугин?
— Мальчонка, товарищ начальник, сбрехнуть мог. Ему рта не закроешь…
— А зачем закрывать? — удивился Субботин, стараясь встретить ускользающий взгляд Конькова. — Так вы предполагаете, что мальчик прибежал специально, сказать Шугину, что продавщица ушла в Сашково?
Коньков совсем растерялся. Теперь он не прятал взгляда, а испуганно, во все глаза, смотрел на майора.
— Зачем специально, по глупости если только. Шугин, товарищ начальник, быдто собирался в Чарынь.
— Он вам говорил об этом?
— Я, товарищ начальник, до них не касаюсь. Хоть кого спросите!
— Но почему вы утверждаете, что Шугин собирался в Чарынь?
Коньков тяжело вздохнул, снова заметался по сторонам его взгляд. Надо было отвечать, черт его сунул начать этот разговор! Связался с милицией на свою голову.