Этюд в багровых штанах

Монастырская Анастасия Анатольевна

Хороший вопрос. На засыпку. Самое смешное, что я до сих пор не знаю на него ответа.

— По разным причинам. Кто-то случайно, кто-то, чтобы не оказаться одиноким, кто-то от большой любви.

— А нас зачем завели?

— Вас — от большой любви.

— М-да?! — в синхронном «м-да» послышалось сомнение, опровергающее предыдущий тезис, в справедливость которого не верила я сама. — Нас, Эфа, завели от безнадежности и для надежности. Папа хотел уйти, а мама надеялась, что он останется. Вот она и разродилась двойней. Но папа все равно ушел. К тебе.

— Ребята…

— Все нормально. Было бы хуже, если б он ушел

к тете Свете из пятого подъезда.

— К какой тете Свете?! — я резко притормозила.

— С которой он потом за границу уехал. Ты не переживай: она толстая и старая, но у нее тогда были деньги. Правда, они очень быстро кончились, когда папа начал зарабатывать. Теперь он один, без тети Светы.

Оппаньки! Чего только не узнаешь. На всякий случай я решила переменить тему, а то вдруг узнаю еще про какую-нибудь пассию бывшего мужа. Мне, конечно, все равно… но как-то неприятно:

— Голодные?

— Ага!

— Поедем пиццу есть?

— Ура!

По дороге в пиццерию Сидоров-1 выудил очередной шедевр про Годзиллу — «Годзилла и орден черного Феникса».

— Эфа, хочешь, мы тебе вслух почитаем?

— Валяйте! — разрешила я, не подумав о возможных последствиях.

— Здесь заложено закладкой, — Сидоров-2 откашлялся и начал: «Радостная Серодуста Бабасян ворвалась в комнату к Годзилле:

— Годзя! У меня прекрасная новость. Дон Педро берет меня в Бразилию.

— Дуся! Зачем тебе Бразилия? Кроме дона Педро и диких обезьян, там нет никого подходящего. Ты зачахнешь от тоски. — Годзилла отпихнула спящего мистера Поттера: — Гарри, пора вставать!

— Мы начнем новую жизнь! — Серодуста кружилась по комнате, изредка бросая алчные взгляды на любовника Годзиллы. — Он у тебя хорошенький! Картинка!

— С картинкой любовь не построишь, дерево не посадишь и сына не родишь, — Годзилла изучала содержимое его портмоне. — Хотя феникс у него весьма неплох. Уф! На дорогу хватит. Все подруга, мне пора! — она скинула дезабилье и натянула кожаные штаны с заплатками на попе.

— Куда ты собралась?

— В Трансильванию.

— Зачем?

— Там сейчас доноры требуются.

Серодуста бросилась за подругой, но потом остановилась:

— Дон Педро подождет. Посмотрим, правду ли говорят о черном фениксе Гарри Поттера. — Она приподняла одеяло, и увидела…».

— Достаточно, — прервала я ночные чтения. — Мы приехали.

— Эфа…

— Да!

— А что такое дезабилье?

И тут пробило полночь.

Пятница, к счастью, закончилась.

Наступила суббота.

ГЛАВА 15

Последующие дни, проведенные в «Эдеме», показали, что тема секса вызывает у большинства сотрудников неадекватную реакцию. В курилках активно обсуждалось, кто с кем, когда и где был замечен, в какой позе и с какой периодичностью. Дамы хвалились параметрами своих любовников, мужчины хвастались пылкостью партнерш. Но как только они переступали порог офиса, мгновенно превращались в людей-унисекс, для которых межличностные проблемы ровным счетом не играют никакой роли. М-да, побывав в «Эдеме», Эммануэль почувствовала бы себя начинающей дилетанткой, бездарной по определению.

В воздухе витали флюиды секса и неутоленных желаний. В «Эдеме» хотелось всегда и везде, неважно с кем. При этом меня не покидало ощущение, что кто-то весьма умело манипулирует служебной вакханалией, доводя ситуацию до полного

абсурда. На доске объявлений красовалась статья о сексуальных домогательствах, тут же притулились приказы о правилах поведения сотрудников в течение рабочего дня: «Запрещается пользоваться Интернетом по личным вопросам (заходить на порносайты); курить более десяти минут в день, отсутствовать на рабочем месте свыше десяти минут, заигрывать с другими сотрудниками. Запрещается приводить в здание посторонних лиц, не связанных с агентством деловыми отношениями. Запрещается вести себя на рабочем месте аморально». Последнее предупреждение для меня так и осталось загадкой. Что, значит, вести себя аморально? Заниматься сексом? Ковырять в носу? Делать маникюр? Приказ, как я успела заметить, имел обратный результат. Потому что сотрудники тайком посещали порносайты, флиртовали друг с другом, а одну парочку я застукала возле туалета. Чем они там занимались, не трудно догадаться… Женщины постарше то и дело обвиняли мужчин помладше в сексуальных домогательствах: «Он смотрел на меня, как будто раздевал взглядом!», «Он погладил меня по попке», «Он меня опять игнорировал». Мужчины вяло отбивались от инсинуаций, обращая плотоядные взоры на молоденьких сотрудниц. Не далее, как в понедельник начальник отдела кадров Тамара Петровна пригласила на собеседование молоденького менеджера по рекламе. На первый взгляд, процедура — занятие вполне безобидное. Но только не в отделе кадров. Менеджер спасся бегством. Тамара Петровна в расстегнутой блузке побежала жаловаться к Корнилову. Корнилов был не в духе и уволил обоих. Менеджера мне было искренне жалко: парень пострадал ни за что.

— Слушай, у вас всегда так? — спросила я Серегу в перерыве между важными звонками, игрой в пасьянс и рюмочками, к которым я теперь прикладывалась с завидным постоянством. Федотов был прав. Через неделю я сама подставляла кружку по утрам, не гнушаясь хорошим коньячком. По ночам мне снилась обиженная печень с лозунгом одуматься, пока не поздно. Что поделать — стрессы, господа. — У вас всегда народ был повернут на сексе?

Он мягко поправил:

— Не у вас, а у нас. И что ты подразумеваешь под словом «так» и «повернут на сексе»?

— У нас все столь сексуально озабоченные?

Примерный семьянин Федотов наморщил лоб:

— Как-то не задумывался. Хотя в чем-то ты действительно права. Раньше намного спокойнее жили, не заостряя внимания на половых вопросах. А после смерти Зотовой все как с цепи сорвались. Что ни день, то новый приказ, форму вот дурацкую ввели, хотя это вроде бы после смерти дины случилось, на порносайты заходить запретили. Но это цветочки, ягодки, чувствую, нас ждут впереди. — Он протянул мне стопку с коньяком и продолжил: — Ты, наверно, слышала о конфликте между Синицыным и твоей предшественницей?

— В общих чертах. Хотя я уже запуталась, кто, что говорит. Каждый тянет одеяло на другого: мол, я здесь ни причем. Сам Синицын утверждает, что Лена обвинила его в сексуальных домогательствах и извращениях, а потом подала на компанию в суд. Вроде так…

— Не совсем, — ухмыльнулся Сергей. — Ты знаешь официальную, я бы даже сказал, кастрированную версию. На самом деле Лена обвинила в сексуальных домогательствах Газету…

— Романа Григорьевича? — удивилась я.

— Ну, да, — Сергей с удовольствием затянулся сигаретой. — Знаешь, а я ей верю. История-то очень мутная.