Этюд в багровых штанах
Шрифт:
По поводу демографического сюрприза никто не беспокоился: мама и тут постаралась, сводила девочку куда надо. Двое детей, тридцать лет… Все понятно. Конечно, по закону можно только через шесть годков, но деньги творят настоящие чудеса. Бесплодную смоковницу видели многие, а стерилизованную слабо?
Не было печали… Дина тоскливо всматривалась за линию городского горизонта: маршрутка шла на рекорд. Медленней двигается только черепаха. Кругом — пробки. Народ медленно звереет от холода и ожидания. А ей ничего, вполне может потерпеть. Она вообще очень терпеливая. Дина вспомнила о приказе мамы: завтра можешь домой не приходить. Легко сказать, но трудно сделать. Теперь придется искать мужика, у которого можно переночевать. Проблема? Еще какая!
Конечно, можно закадрить кого-нибудь посимпатичнее прямо на улице. Но ведь за любым банкетом следует его продолжение. А секс Дина не любила. Нет, она испытывала всю гамму полагающихся такому случаю ощущений и даже не без удовольствия для себя. Но… не любила она этот чертов секс. Ведь есть же люди, которые терпеть не могут манную кашу. Хоть с маслом, хоть с малиновым вареньем, хоть со взбитыми сливками. НЕ ЛЮБЯТ! А других, хлебом не корми, дай пожевать сухую манку. У каждого свое счастье и своя правда. Лучше всего Дина спала одна. Глубоко, сладко, до мучительной оргазменной дрожи. Дрожи от ощущения собственной свободы и одиночества. Самые счастливые дни у нее были летом, когда мама вместе с детьми переселялась на дачу, оставляя свободную квартиру дочери. Возвращаясь, она принюхивалась, в поиске следов неизвестного ей любовника. И ведь находила, хотя никаких следов не было. Летние месяцы дина проводила наедине с собой. С работы неслась домой, покупала любимые продукты, наспех готовила ужин и забиралась в постель, засыпая счастливым безмятежным сном. Лето слишком быстро кончалось. А, может, она просто не умела быть счастливой?
Черт, где найти мужика! В очередной раз представим, красивая молодая девочка, ну просто фиалка во плоти, снимает мужика на ночь, приходит в его холостяцкую квартиру, пьет, ест, танцует и смеется. А потом — ни-ни! Дескать, понимаешь, милый, секс терпеть не могу. Понимаешь? Лучше в дурака сыграем. Не-а. Что значит не-а? В дурака, или не понимаешь? Не понимают. Да и в карты, пожалуй, не сегодня. Сегодня нет. За такое впору и василек под глазом получить. Фиалка с васильком. Картина маслом! И ведь получала. Сопротивляйся, не сопротивляйся, но исход предрешен. Некий умник-разумник как-то сказал, что женщину, если она не хочет, силой не возьмешь. Ну-ну… То есть, когда баба мертва, значит, действительно не хотела, а если жива осталась и с переломами — угу, кокетничала. Дина не кокетничала. Расплачивалась за ночлег, но больше всего на свете она в этот момент хотела спать. Мужик считает себя неотразимым, да еще на собственной территории, и какое ему дело, что ей завтра на работу. Он-то будет спать до обеда, так что, извини, до трех-четырех утра, сладкая, покувыркаемся. Вялая ты какая-то, Дина-динама… Вялая? А с чего ей прыткой-то быть?
— Девушка, вы будете садиться? Или место уступите? — ее больно толкнули в спину.
Сядем все! Рядом мужчинка, бороденка намертво застряла на трехдневной отметке: ни туда, ни сюда. Поелозил, потерся спиной о сиденье и застыл, словно разом получил дневную порцию кайфа. И лицо — блаженное, будто вылепленное из старой глины — серое, с мягким голубоватым отливом. Такое же было у приятеля Копытина, загулявшего аж на три рабочих дня. Им заказ крупный сдавать, а ответственного за мероприятие как назло нет, равно как и явок, паролей, адресов. Кому, куда, за сколько. Слава Богу, клиент сам объявился, его ублажили, как умели, наплели что-то. Сдали проект. А спустя еще сутки гуляка является. Грязный, заросший, но бла-аженный! И глаза, словно две синих бусины, промытые спиртовой росой.
— Ты где был?
Молчание.
— Где ты был, скотина?
Бусины мигнули.
— Я был счастлив.
Аргумент.
Ей бы сейчас такой аргумент, но тут не до счастья, тут вариант надо искать, с ночлегом. Так, чтобы не противно было. Юлька, скорая помощь, заговорщицки подмигнула: мол, зайди потом, новостишки кой какие имеются. Дине сейчас не до новостей и слухов, у нее проблемы куда как серьезнее. Ее к генеральному директору вызывают. На совещание. Э, нет… Совещанием тут и не пахнет, а вот разборкой на служебном уровне — пожалуйста. Еще как! О-па! В кабинете вместе с Романом Григорьевичем Газетой мужичонка нынешний, блаженненький. Хорошо, что не вчерашний. В руках у сегодняшнего — текстик рекламный, Диной собственноручно завизированный. Уже и модуль сверстан, а тут вот — неувязочка. Не нравится клиенту текст. Вот хоть что делай, хоть джигу на ковре спляши, а не нравится. Да, сам писал, сам ошибки искал, сам заголовок придумал: «Лучше нас, только круче!» — а вот теперь переделать надо бы…
— Ну, Дина, м-м, Сергеевна, что делать будем?
Газета мрачно посмотрел на Дину. Наградили же родители такой фамилией. Нет, Роман Григорьевич к маме с папой претензий не имеет, чего не скажешь о подчиненных. В коллективе давно уже сложилось неписаное правило: «Лучше сразу сделай хорошо, не то Газета в газете пропишет, а потом замучает». И ведь как мучает. С садистским удовольствием, растягивая наказание как пружину, никогда не знаешь, в какой момент ударит. Знаешь, что ударит и будет очень-очень больно.
— Дина, м-м, Сергеевна, я к вам обращаюсь… Что будем делать?
Что тут поделаешь? Если человек уродился идиотом, то это, простите, навсегда. Это она о присутствующих, но мысленно. Сама-то не идиотка. Идиот от рождения — полбеды, а вот идиот с начатками образования — катаклизм социального масштаба. Так просто не пройдешь, подомнет под себя.
— Дина, м-м, Сергеевна, когда заказ сдаем?
Взгляд на Газету. Потом на блаженненького.
— Вчера.
— Понятно.
— Да вы не волнуйтесь, Роман Григорьевич, я на всякий случай другой вариант подготовила. Мы с господином, э-э, Федорчуком как раз его и хотели обсудить.
Две лысых головы склонились над листом бумаги. Лысина у Романа Григорьевича замечательная: гладкая, блестящая. В коллективе поговаривали, будто из-за этого недостатка у него с женщинами не очень… складывается. Из-за этого и характер испортился. В религию потянуло. Во всем грех видит. Вот в прошлый раз даже от рекламодателя отказался. А заказец хороший был: порнографический сайт. Жаль. Уж она бы развернулась. О сексе лучше пишут те, кто его не любит.
Дина ждала.
Наконец, клиент выдохнул:
— Вот что значит стиль. Блестяще. Особенно мне понравился заголовок. Емко, оригинально, ярко. «Круче нас, только лучше!»
— М-да… Дина, м-м, Сергеевна, вы великолепно сработали, — нехотя признал шеф. Расправа отодвинулось на неопределенный срок. Она уловила флюид раздражения. Неужели уволил бы?
А не получилось. На контрасте сработала. Обычная уловка профессионала, привыкшего работать с идиотами. Идиоты ходят по одной и той же дорожке, дойдут до конца, повернут назад, и так до бесконечности. Сделай их путь интереснее, разукрась его ленточками, шариками, повесь транспаранты ярче и завлекательней. Тогда любая помойка станет дворцом. Текст Федорчук сам написал, стопроцентно. И стопроцентно, что через неделю кто-нибудь из завистников напоет: сапоги должен тачать сапожник, пироги печь пирожник. Ты же писать не умеешь. И доморощенный Гомер со зрением в единицу зарефлексирует. А вдруг не так, а вдруг ошибся. Легче на другого списать собственные ошибки, чем на себя, генерального, любимого. Кстати, а почему генеральный на маршрутке ездит?
Чтобы к народу быть поближе. Он такой генеральный, из новых, еще не пообтесался и не знает, что круче: хаммер или джип гранд чероки. На чем обычно ездят генеральные человеки? Вот! Это ноу-хау. Так тебе и сказали. А ты возьми и придумай свою фишку: да, богатый, да, респектабельный, но демократичный до тошноты. Меня укачивает, а я езжу на маршрутке. А вам слабо? Мне даже текст не слабо самому сотворить, но слабо его поставить. Поэтому в «Эдем»! А там тебя уже поняли, обласкали, новый вариант, профессиональный выдали, да с твоими мыслями и знаками препинания. (Еще бы! Компьютер для чего? Пару абзацев поменяли, несколько слов изменили, готово!) Результат долгих ночных часов. Ай да, Дина, ай да Сергеевна!