Евангелие любви
Шрифт:
– Не хочу, – ответил Джошуа.
– Тогда давайте вернемся в гостиную. Тайбор больше не появится. Он если исчезает, то чаще всего окончательно. Но дадим ему для порядка час. – Последние слова она произнесла заговорщическим тоном.
– Вот именно, для порядка, – кивнул Кристиан.
Джулия покосилась на него, внезапно ощутив неуверенность. Но тут же, обретя равновесие, горделиво вскинула голову и повела гостя в гостиную, опередив на шаг, чтобы тот оценил, как соблазнительно покачиваются ее пышные бедра.
– Позвоню, чтобы принесли кофе. – Она устроилась на диване и кивнула, давая понять, чтобы Джошуа сел рядом.
Но он выбрал кресло и повернул его так, чтобы Джулия могла смотреть на него. Удобно поместил ногу на ногу, сложил домиком худые, длинные пальцы, как это делают напыщенные священники, и мрачно посмотрел на нее.
– Боже, какой вы холодный!
– Как и вы.
Джулия надула губы:
– Берете быка за рога!
– Я так и намеревался.
Она чуть склонила голову, прикрыла веки и посмотрела на Кристиана из-под ресниц.
– Что вы обо мне думаете, Джошуа?
– Мы не такие близкие друзья, чтобы я мог ответить на этот вопрос, миссис Рис.
Его реакция ее озадачила. Джулия чуть подумала и изменила тактику – насупилась, как обиженный ребенок, ее глаза наполнились слезами.
– Джошуа, я отчаянно нуждаюсь в друге. Будьте моим другом!
Кристиан от души рассмеялся:
– Нет!
Ее охватила злость, но она совершила еще одну попытку:
– Почему?
– Вы мне не нравитесь, миссис Рис.
На секунду ему показалось, что она даст ему пощечину, а затем разорвет на себе одежду и станет звать на помощь. Но что-то в его лице остановило ее. Джулия отвернулась и, рыдая, выбежала из комнаты.
Через двадцать минут вернулся Рис и нашел гостя одного.
– Где Джулия?
– Ушла.
Президент устало опустился на диван.
– Вы ей не понравились! – Он осмотрелся и не увидел подноса с чашками. – Вас даже не угостили кофе с коньяком.
– Я хотел подождать вас, сэр.
Тайбор Рис улыбнулся, и его лицо, словно осветившись, стало моложе и красивее.
– Спасибо. Вы поистине воспитанный человек. – Он вышел и окликнул кого-то про имени.
Коньяк оказался «Хеннесси», хотя и не «Парадиз» (как можно было бы подумать, учитывая, что хозяин – президент страны), но отменного качества. Его подали, как положено, в нагретых рюмках. И кофе был тоже отличным на вкус.
– Вы не можете мне помочь с женой? – грустно спросил Рис.
Джошуа вгляделся в золотистую жидкость в рюмке и немного помолчал.
– Господин президент, в данной ситуации вам не поможет ни один человек, кроме вас самого.
– Неужели с ней все настолько плохо?
– Наоборот, с ней все хорошо. Ваша жена – вовсе не такая, как вы подозреваете. Она не нимфоманка, и у нее нет никакого особенного нервного расстройства. Джулия – испорченная девчонка, которой в детстве следовало внушить, что она не центр мироздания. Теперь, конечно, слишком поздно. Не представляю, как вы можете исправить ситуацию и наладить отношения в семье. Дело в том, что она вас не уважает. – Он посмотрел на президента и, сжигая за собой корабли, добавил: – В этом нет ничьей вины, кроме вашей. Джулия обожает внимание, хочет быть в центре мира, в котором живет, и у нее полностью отсутствует чувство долга и ответственности. Она находит удовольствие в том, чтобы мешать вам работать, поскольку вообразила, что ваша работа – ее личный враг. Могу утешить вас одним: ее никто не обвинит в сексуальной распущенности – все это у нее показное.
Кому приятно, когда ему говорят, что вы своими руками создали в своей личной жизни кучу проблем, но Тайбор Рис был джентльменом и доброжелательным человеком и к словам Кристиана отнесся спокойно:
– Понимаю. Значит, вы считаете, что не поможет, даже если она прочтет вашу книгу?
Джошуа рассмеялся:
– У меня сильное подозрение, что, если вы предложите Джулии прочитать мою книгу, она швырнет вам ее в лицо. Скажу больше, в ваше отсутствие мы с ней поссорились. Я дал ей понять – в нескольких словах, но совершенно ясно, – что о ней думаю. И это ей не понравилось.
Рис вздохнул:
– Вот, значит, как… Следовательно, простого выхода не существует.
– Нет, – мягко ответил Кристиан.
– Я возлагал на вас все мои надежды.
– Сожалею. И очень вам сочувствую, сэр. Простите.
– Никакой вашей вины нет, доктор Кристиан! Теперь мне понятно, что во всем виноват я сам. Ничего страшного, как говорится, жизнь продолжается. Выпейте еще коньяку. Признайтесь, он очень недурен.
– Очень хороший. Спасибо.
Внезапно выражение лица президента изменилось, и он хитро посмотрел на Джошуа:
– В моей работе очень немного преимуществ, но одно есть: меня не особенно преследуют, если я решаюсь выкурить дома сигару. Не спрашиваю, против вы или нет, потому что мне на это наплевать. Но предлагаю: хотите присоединиться?
– Отвечу вам словами Киплинга, сэр. Кое-что я знаю из него наизусть. «Баба – только баба. С сигарой не сравнить».
Тайбор Рис расхохотался.
– Учитывая обстоятельства, очень актуальная цитата. – Он достал сигары.
После третьей рюмки «Хеннесси» они размякли, откинулись в креслах и с откровенным удовольствием пускали в потолок белые облачка дыма. Кристиан набрался смелости и сказал то, что до сих пор произнести не решался:
– Господин президент, насчет вашей дочери…
Рис неожиданно насторожился:
– Что о ней?
– Полагаю, что это не обычный случай простой умственной отсталости.
– Вот как?
– Она произвела на меня впечатление очень умного человека. Но глубоко травмированного или с биохимическим психическим расстройством. Трудно заключить после нескольких минут наблюдения.
– Что это значит? – спросил президент, и его голос дрогнул от волнения. – Отнимая одной рукой, вы одариваете другой? Я способен выслушать правду о жене, но не наносите мне рану с дочерью.