Евпраксия
Шрифт:
Первый Итальянский поход Генриха, совершённый им за десять лет до описываемых событий, был успешным: он изгнал из Рима Папу Григория и поставил на его место «антипапу» Климента. В благодарность «антипапа» провозгласил Генриха императором Священной Римской империи. А Григорий скрылся в южноитальянском Салерно, где и умер в скором времени.
Итальянские и французские епископы, продолжавшие борьбу с Генрихом, на своём соборе выбрали вместо Григория VII новым Папой Дезидерия Эпифани под именем Виктора III. Но и тот вскоре умер. Наконец был избран ещё один — в прошлом
Встреча их произошла в канун Рождества — в декабре 1093 года.
Итальянец был худ как скелет, с глубоко посаженными глазами и слегка проваленным, точно у покойника, ртом. И ужасно гнусавил при разговоре. Он сказал государыне:
— Ваше величество, я хотел бы примирить вас с его величеством. Распри чересчур затянулись. Это наносит вред объединению государства.
Евпраксия иронично спросила:
— О каком государстве вы говорите, ваше святейшество? Из Италии Генрих практически изгнан. Он поссорился с Бургундией — Готфрид де Бульон больше не союзник. Все альпийские земли занимают выжидательную позицию. А Германия расколота, и Саксония вне подчинения королю. Нет Священной Римской империи, это миф.
— Вот и надо заняться объединением.
— Силой ничего не добьёшься. Да и сила, честно говоря, на исходе. Добровольно же в империю никого не затащишь.
«Антипапа» кивнул:
— Да, нужна объединяющая идея. И она уже вызрела в рыцарской среде — общехристианский поход за Гроб Господень. Он сплотит католиков, вовлечёт греческую церковь, уния церквей совершится, мы очистим Землю обетованную от проклятых сарацин. Водрузим в Палестине Священный Крест.
Ксюша усмехнулась:
— Крест? А при чём тут Генрих? Разве вы не знаете его взглядов?
У понтифика опустились кончики губ:
— Знаю, дочь моя. Я давно уговаривал императора отказаться от его теологических заблуждений. Безусловно, римская церковь не без греха. Папа Григорий VII, Царство ему Небесное, проводил чересчур жёсткую политику, чем и вызвал массу нареканий. Но нельзя бороться против базовых ценностей. Крест священен. И попытки осквернить его богомерзки.
— Вот поэтому мы с его величеством и поссорились: я же отказалась плевать на Крест.
Он вздохнул:
— Я наслышан, наслышан. Рупрехт создал Братство николаитов и втянул в него Генриха. Но сейчас Рупрехт мёртв. Братство неминуемо распадётся. Наша с вами задача — пожалеть императора и спасти от ереси. Вы должны, вы обязаны оказать ему помощь.
Евпраксия поёжилась:
— Что-то стало холодно, — и закуталась в шерстяную шаль. — Или всё ещё не избавилась от простуды?.. — Протянула руки к огню камина. — Рождество наступает... У меня с ним связаны страшные воспоминания. Ровно четыре года назад я была беременна. А проклятый Рупрехт и Генрих, вместе с Лоттой фон Берсвордт, начали готовить меня к посвящению в Братство.
«Антипапа» воскликнул:
— Постарайтесь забыть!
— Не могу, не получится. Жуткие видения «Пиршества Идиотов» то и дело всплывают перед глазами. Если бы не «Пиршество», Лёвушка родился бы вовремя. И ничто не угрожало бы его самочувствию. А теперь он в могиле...
— Ваше величество, не терзайте себя. Что произошло, то произошло. Надо отрешиться и простить Генриха по-христиански.
Ксюша не сдавалась:
— ...А его поступок двухлетней давности? Накануне похорон сына совершил надо мной насилие. Грубо, цинично, мерзко.
— Он исправится, мы наставим императора на путь истинный.
— ...Держит взаперти, словно узницу. Не желает видеть... Впрочем, я теперь, наверное, тоже.
— Не хотите видеть? А ведь он прибудет в Верону в нынешний четверг.
Адельгейда вздрогнула:
— Послезавтра?!
— Он приедет сюда за нами. Покидая Италию, император вознамерился возвратиться в Германию вместе — все втроём и отправимся.
Государыня продолжала сидеть в оцепенении. А потом с трудом пошевелила губами:
— Было бы неплохо... Нет, не знаю. У меня внутри какая-то пустота.
— Император своей любовью вновь пробудит в вас забытые чувства. Надо примириться. Станьте милосердной.
— Попытаюсь, отче...
Генрих прискакал в замок к вечеру 23 декабря. Накануне шёл снег с дождём, и его величество, ехавший в седле, оказался в мокрой одежде, весь окоченевший и хмурый. Долго согревался в горячей ванне, ел жаркое из оленины, запивая граппой. Отоспавшись, он беседовал с «антипапой» и, повеселев от возможности заслужить расположение Евпраксии, вознамерился с ней поговорить по душам, попросить прощения и восстановить разрушенную семью. Но внезапно в зале появился шамбеллан дон Винченцо и сказал дребезжащим, старческим голосом:
— Ваше величество! Я принёс вам дурную весть. Рад не огорчать перед праздником, но мой долг сообщить вам правду.
— Говори откровенно, — разрешил монарх.
— У меня исчезли ключи от донжона. В том числе и от подземного хода.
Император похолодел. Неужели императрица снова захотела бежать? Но тогда ни о каком примирении речи быть не может!
Генрих произнёс:
— Кто из приближённых её величества посещал тебя в последние дни?
Ключник удивился и покраснел:
— Ваше величество, разве это связано?..
— Признавайся, олух!
Тот замешкался, но ответил честно:
— Синьорина Лотта. Больше никого не было.
— Вызвать её сюда!
Перепуганную фон Берсвордт привели минут через десять. Низко поклонившись, дама посмотрела на государя, и внутри неё всё оборвалось: тот кипел от ярости и в такие мгновения был готов на любую глупость.
— Где ключи, гадюка? — вырвалось у кесаря.
— Господи, какие ключи? — округлила глаза каммерфрау.
— Не пытайся лгать! Ты украла их из комнаты шамбеллана, чтобы Адельгейда убежала из замка!