Ей это нужно, мне это удобно
Шрифт:
– Я не... – снова прошептала она, чувствуя, как глаза наполняются слезами. – Я же люблю...
– Любишь? – расхохотался Саймон, и у Норы из глаз брызнули слезы. – И поэтому отсасываешь за глаза какому-то мудаку? А может, он и не один, м? Или тебя вообще пускают по кругу?
– Нет же, нет! – как-то истерично выкрикнула Нора, но Саймон снова расхохотался, и взметнувшееся было сердце поникло.
– А откуда мне знать? – хрипло спросил он. – Ты серьезно думаешь, что я буду верить словам шлюхи? Отвратительной, грязной,
– Ты же сам... – все еще не веря, сквозь слезы проговорила Нора.
– Что я сам? – холодно переспросил Саймон.
– Спишь... Со мной.
– После того, что сегодня услышал, больше даже не хочу дотрагиваться до тебя. Ты мне еще что-то смела молоть про любовь. Ага, как же. Вся ваша мерзкая шкурная природа вскрывается на раз.
– Это неправда, – Дракон, она пыталась еще что-то ему доказать. Он поливал ее дерьмом, а она пыталась ему что-то доказать. – Я... Если бы ты... Я до сих пор...
– Зато ты мне нахер не сдалась, гребаная подстилка.
– Саймон!
– Я не желаю тебя больше видеть. Не же-ла-ю. Можешь ты это нахрен понять или нет? – наступал он на нее. Нора почувствовала, что ноги ее больше не держат. Реальность перед глазами задрожала. – Ты мне нахер не нужна. Можешь хоть подавиться своими чувствами, хотя я вообще не верю, что у тебя есть какие-то чувства, мерзкая дрянь, ты мне нахер не сдалась. Ни тогда, ни сейчас. Думаешь, ты какая-то особенная? Ты самая обычная шлюха, готовая раздвинуть ноги перед первым попавшимся мужиком. Чтоб ты сдохла, дрянь.
Нет, нет, нет. Она не хотела верить. Она не хотела слышать. Она не хотела, но эти слова летели в нее.
– Ты ничего не стоишь. Ты точно такая же, как и все. У тебя никакой гордости нет. На словах ты такая неприступная, а стоит мне сказать, как ты сосешь мой член... Кстати, хорошо сосешь слишком. Наверное, опыт, да? – он смеялся над ней. Он бросал ей все это в лицо. – Спорим, если бы я бы пустил тебя по кругу, ты бы не отказалась? Чтобы только меня не потерять. Какая же ты тряпка, Цюрик. Бесполезная тряпка, о которую-то и ноги вытерять брезгливо. И что я вообще в тебе нашел когда-то, а? А теперь еще и выяснил, что ты шлюха.
Это все говорил он. Человек, которого она любила. Человек, ради которого она была готова бросить все, если бы он позвал. В каждую встречу она бежала к нему, хотя клялась, что это в последний раз. Бежала и ненавидела себя. Терпела унижения. Терпела все. Лишь бы он прикасался. Лишь бы ее трахал. Лишь бы говорил, что она “ничего такая детка”. Заслужить слышать хотя бы такое от самого дорогого человека было для нее самым высшим счастьем.
Нора не хотела верить. Не хотела. Хотя налицо были все факты.
– Я ненавижу тебя, – попыталась хотя бы просипеть она, но ничего не вышло.
А Саймон пригибал ее все ближе к земле. Не физически, конечно, но морально.
– Плачь, плачь, шлюха, это же единственное, что ты умеешь делать, – говорил
Она слышала и не слышала его. Она уже давно опустилась на корточки, потому что ноги перестали держать. И закрывала голову руками, а из глаз все продолжали течь слезы. И Нора слушала все то, что, очевидно, и заслужила за эти годы. То, что думает о ней любимый человек.
– И ты еще что-то реально смела говорить о том, что меня любишь. А в это время трахалась с другим мужиком. Да пошла ты нахрен!!! – Норе показалось, что он занес ногу и сейчас ее пнет. Она чувствовала себя шариком, который безжалостно швыряет на сильнейшем ветру. – Шлюха, чертова мерзкая шлюха. Да чтоб я еще хоть раз имел с тобой что-то общее. Ты мне противна. Противна.
Противна. Противна. Шлюха. Не хочет ее знать. Это было неправдой, было чудовищной, чертовой неправдой, но именно шлюхой сейчас Нора Цюрик себя и чувствовала. Грязной, мерзкой шлюхой. Все так, как он и сказал.
Хуже уже быть не могло.
Или могло.
Сквозь слезы она все-таки увидела их. Тяжелые, озлобленные глаза, смотрящие на нее из темноты. А Саймон все продолжал говорить, и яд капал с его губ. А глаза все смотрели. Глаза человека, согласного с Саймоном на все сто процентов.
Еще и Шеппарда впридачу, сразу обоих Нора вынести бы не смогла. И сломавшись, она уронила голову на колени и расплакалась окончательно. Пусть добивают.
Сейчас он присоединится к Саймону, и они вдвоем...
– Какого хрена?!! – Нора вздрагивает, хлопая мокрыми ресницами, потому что не может поверить: ей же не послышалось? Не послышалось... Звук удара. Она подняла залитую слезами голову и сквозь влажную пелену увидела...
Нет-нет-нет, что?
Наверное, она упала в обморок и видит галлюцинации... Наверное, это ее фантазия. Но крик Саймона тут же вернул ее к реальности. Это произошло на самом деле.
Нэр Шеппард только что врезал Саймону в челюсть. За которую последний теперь держался одной рукой.
– Ты кто вообще такой?! – как-то даже взвизгнул Саймон, и впервые Нора услышала такие интонации в его голосе. – Мужик, какого черта... Не мешай мне, я разбираюсь со шлюхой. Твою мать!!!
Больше он ничего не успел сказать. Потому что также молчаливо и также мрачно Нэр задвинул ему прямо в пах. На руках у Саймона, мгновенно взвывшего от чудовищного удара и которого уже обуяла ярость, тут же замерцали всполохи магии. Но Шеппард оказался быстрее, у него на ладонях заблестели черные полосы, и в следующий момент он повалил Саймона на землю, после чего Нора воочию наблюдала то, что называется избиением.