Ей это нужно, мне это удобно

Лейн МаККайла

Тяжелые губы и рокочущий поцелуй – таким запомнила его Нора Цюрик. И чертово жжение, стрелой поднявшееся от низа живота прямо к самому сердцу – буря разверглась не столько в ее теле, сколько в душе.

Знаете то самое чувство, когда почти дрожат-дрожат коленки? Так вот и у Норы было то же самое, пока Нэр Шеппард, явно вознамерившись окончательно ее раздавить, навалился на нее так сильно, что Цюрик едва не грохнулась на этот хренов стол, но он вовремя удержал ее, обхватив за задницу, и да, в этом жесте было куда больше того самого, что некоторым женщинам так болезненно нравится.

Чтобы ими владели, за ними приходили и трахали. А в случае Нэра – затем валили на все четыре

стороны. Потому что доставить этому уроду радость – повысить его самомнение только тем уже фактом, что какая-то баба неистово желает заняться с ним сексом (а Нора, увы, и являлась той самой бабой), ну нет, она на это не подписывалась.

Но вот руками обнять его голову – можно. И целовать так, чтобы на губах взвивался огонь, – тоже.

А внизу все адски при этом горело, и это чертово жжение – возбуждение всегда накрывает резкой, тянущей болью. Сейчас бы лечь куда угодно, и чтобы этот сексист хренов сделал ей ку...

– Я не отлизываю дыркам, – как-то судорожно, зло, почти что со страхом выпалил Нэр. Мысли ее, что ли, читает? Или она сама повторяет одно и то же.

От его заявления у Норы широко распахнулись глаза, а все возбуждение, накрывшее ее с головой, разве что не испарилось в одну секунду. Она резко, едва не двинув коленкой ему по яйцам, высвободилась из-под этого сраного сексиста.

– Проваливай, – ее голос не предвещал ничего хорошего. – Проваливай, я сказала.

– Женщина, – начал Шеппард. Кулаки его сжимались и разжимались.

– Шеппард, – злость клокотала в Норе так сильно, словно морально ударили не только ее, но и весь женский род. – Кончай со своими гребаными сексистскими штучками.

– Я не собираюсь унижать себя этим, – Нэра почти затрясло, и он чуть ли не слюной исходился. – Я не обслуживаю женщин. Вам пора бы...

– Что пора бы, Нэр? Отсасывать ваш немытый хер по десять раз на дню и благодарить Дракона за это?

– Я слежу за своим...

– Я в курсе, что следишь! – со злостью бросила Нора, выворачиваясь из-под взгляда его цепких и налитых кровью глаз. – Или ты думаешь, что я не сообщила бы тебе об этом? – увидев ползущие вверх брови Шеппарда, она ядовито расхохоталась. – Нэр, если ты и правда думал, что я стану это терпеть, только потому что...

– Всем. Прекрасно. Известно. Что. Каждая. Гребаная. Шкура. Только и хочет, что отсосать. В женской природе и заложено, что вы должны стоять на коленях. Даже в сексе мы делаем основную работу, а ваша задача – только лежать и стонать. И при этом еще не кончать по несколько часов, обвиняя при этом нас же. Вас почему-то надо ублажать и, какой ужас, ценить какие-то ваши потребности. И расценивать это так, словно нам достался самый главный приз. Так вот, женщина, – он с каким-то злобным блеском в глазах уставился на Нору, у которой внутри клокотала так, что, казалось, еще чуть-чуть, и у нее из ушей пойдет пар. – Сделать минет – это, нахрен, ни в каком разе не сравниться с теми усилиями, которые прикладываем мы. Слыхала о благодарности? Конечно, откуда женщинам это знать. Вам бы только кричать, что...

– А вам бы только зацикливаться на ваших гребаных херах? И трахать нас насухо...

– Что-то я не заметил, чтобы ты была сильно сухая, – прорычал Нэр, а Нора словно в каком-то аффекте чуть не двинула ему по роже, но Шеппард резко перехватил ее руку. – И даже не смей пытаться это сделать, женщина, прикрываясь принципом, что вас нельзя бить. Я тебе не вагинозащитник и поддаваться не собираюсь!

– А я не шлюха, готовая отсосать даже последнему мудаку только потому, что у него болтается что-то между ног! – заорала в ответ Нора. – Как ты нахрен меня задрал!!! Еще бы ты не заметил, сухая я

была или нет. Ты вообще ничего не заметил, Шеппард, ты думал только своим хером, который тебе лишь бы быстрее в кого засунуть. И трахнуть пожестче и погрубее, насрав на то, удобно ли твоей партнерше, больно ли, как она хочет, что хочет – это же вообще тебя не касается, да, Шеппард? И вот таких подачек мужла женщины должны страстно желать?

– Вот поэтому я и не люблю вашу женскую породу, которая возомнила вдруг, что перед ней чуть ли не молитву Дракону исполнить надо, чтобы эта шкура кончила. Все же такие нежные, недоступные. Вот только поставь вас на колени и засунь вам в рот член, никто не откажется. Будете сосать как портовые шлюхи. В вас всех заложена одна шкурная природа.

– А в вас – хренов эгоизм, который на полном серьезе заставляет вас думат, что женщина потечет только от того факта, что у вас есть член. И что она уж точно кончит, если ее быстро, грубо, насухо, ну, как там еще любят настоящие самцы, – передразнила Нора Шеппарда, с большим удовольствием наблюдая затем, как по его шее уже вовсю пошли багровые пятна. Она явно не на шутку его задела. Как и он ее, черта с два. – Так вот знаешь что, Шеппард? Если ты и правда думаешь, что я или какая-то другая баба ни дня не проживет без твоего члена, то ты очень, очень и очень глубоко ошибаешься! – с этими словами она ткнулась ему в грудь своими ногтями, от чего Нэр чуть ли не взвыл, и с наслаждением провела по ней, оставляя на нем большие царапины. – Уж лучше я куплю себе вибратор, что-то мне подсказывает, что с ним кайфа я словлю больше, чем с одним тупым мудаком. Он хотя бы всегда доступен и под рукой. Так что вон. Проваливай. Выметайся. Ты мне...

Но тут Нэр словно в припадке бешенства, тяжело и лихорадочно дыша, схватил Нору за обе руки, и прежде, чем она успела опомниться, он повалил ее на стол, прижав своей массой. В его глазах гуляла чертова, отчаянная решительность, а в душе, очевидно, развернулся выбор такой огромной моральной силы, какой не стоял перед Нэром Шеппардом никогда. Нора невооруженным взглядом видела, как ходят от ярости мышцы на его теле, и не то чтобы это снова не заставило противное жжение начать поднимать снизу, и не то чтобы она не хотела, чтобы Нэр отымел ее вот тут и прямо сейчас, и не то чтобы при этом она не готова назвать его последним ублюдком... Нэр колебался всего несколько секунд, а затем, как-то побежденно и с неприкрытой озлобленностью глядя на Нору, плавно опустился так, что его голова оказалась между ее ног, и скоро из груди Цюрик уже вырывались тихие прерывистые стоны, а ее тело разве что не ходило ходуном.

Оторвался он от нее только тогда, когда Нора начала ощутимо подрагивать и когда из ее влагалища выплеснулась бесцветная вязкая жидкость. В тот момент, когда она кончила, Нэр отпрянул от нее с таким ужасом и такой брезгливостью на лице, что одновременно Норе хотелось расхохотаться и все-таки ему врезать. Потому что... Это портило все и жгло неприятной обидой из груди.

– На троечку, Нэр, на троечку, – с желчью прокомментировала она. – Отлизываешь ты, конечно, мягко говоря, хреново. Ах, ты же у нас дыркам не...

– Женщина, – очень мрачно процедил Шеппард.

– Нэр, – также мрачно произнесла она.

– Я нахрен не буду делать это снова! – словно яд, выплюнул он.

– Поэтому вибратор пока выигрывает, – холодно произнесла Нора. И дело в том, что она даже не шутила.

Губы у Нэра затряслись, он очень долго смотрел на Нору, пытаясь найти выход из этой щекотливой ситуации, даже почему-то – вот удивление-то! – не свалив прочь. Ведь, очевидно, это был единственный известный ему способ решать насущные проблемы.