Эйнит
Шрифт:
— А ты видел ее?
— Да. Вчера она явилась ко мне самолично. Видно, больше никому не доверяет. Думаю, у меня получилось заверить ее в преданности. Но у воронов сильные крылья. Вне всякого сомнения, она уже знает про чучело. И если дело только в нем, то птицы легко вырвут чучело у нас из рук и отнесут королеве. Но их ровно одиннадцать. Так что если мы разберем чучело по соломинкам, им его не унести.
Идея Эне понравилась, и они принялись за дело. Половину соломы они разметали по полю, а остальное спрятали под куртки, разломив, на всякий случай, каждую соломинку
— Знаешь, — пробормотала Эна смущенно. — Мне кажется, тебе лучше не прыгать сегодня... Королева разозлится, и никакие тренировки не помогут. Одной медалью меньше, зато голова цела...
Малакай выпрямился и будто в росте прибавил. Хотя котелок обязан был его приплюснуть.
— Я все равно уже пропустил заезд. Я же сказал, что выбрал тебя вместо награды. Даже если тебе наплевать, — добавил он, глядя уже в сторону.
— Деклан вообще-то родственник Дилану, не мне, — пробормотала Эна, злясь на себя за красные уши.
— Я сделал это для тебя, — буркнул Малакай и шагнул к коню.
Дурак! — чуть не выкрикнула Эна. Теперь она точно пойдет пешком. Она не желает, чтобы кто-то подумал... А ведь подумают. Уже никуда не деться. Просто так удрать с соревнования он не мог. Интересно, какими глазами посмотрят на нее его родители?
— Эй! — она не сумела даже выговорить его имя, и Малакай не обернулся. — Я ценю, что ты сделал. Я считаю, что ты поступил благородно, — Да, она с трудом подобрала слово. — Только это ведь ничего не меняет. Ну, ты понимаешь...
И когда Эна замолчала, Малакай обернулся.
— Я понимаю. Я просто хотел, чтобы ты не думала обо мне плохо. Меня до сих пор трясет от твоего взгляда тогда, на кухне... Я не такое дерьмо, как ты обо мне думаешь. Я просто был дураком, что позволил родителям убедить себя, что так и надо. А сейчас я принял решение сам и приму любую ответственность за него. Впрочем, — он передернул плечами, и дрожь его передалась и Эне. — Я не думаю, что королева будет мстить...
Эна шагнула к нему и взяла за руку. Ладонь у Малакая оказалась такой же влажной, как и у нее самой.
— У меня там есть знакомые, — дрожь передалась ей и в голос. — Я попрошу у них за тебя.
— Не надо, — отрезал Малакай. — Если я не получу больше ни одной награды, я не умру. Возможно, моя жизнь даже изменится к лучшему. Сейчас у меня ничего нет, кроме этих дурацких тренировок. Вообще ничего.
Малакай взялся за поводья.
— Садишься? Или боишься?
Эна пожала плечами.
— Падать, так вместе, — попыталась она сказать как можно веселее.
Только Малакай не улыбнулся. И не перешел с шага даже на рысь, но когда у загона к ним бросились и родители, и тренер, и даже мать Эны, на его лице сияла такая улыбка, что ни у одного из взрослых не хватило смелости задать заготовленный вопрос. Только Дилан не подошел. Эна нашла его сидящим в отцовской машине. Он не повернул головы при ее приближении и не подвинулся. Пришлось обойти машину с другой стороны:
— Они все равно устраивают барбекю, — сказала Эна, садясь рядом. — Если ты не пойдешь, будет много лишних разговоров. А нам это сейчас ни к чему.
Дилан медленно повернул к ней голову:
— Вам с Малакаем?
Эна сжала губы.
— Нет. Нам с Декланом. Я сделала то, что попросили меня вчера фейри, и очень надеюсь, что волынщик обрел наконец свободу. Что касается Малакая, то ты был прав — он честный и не способен на предательство. Тем важнее поддержать его сейчас, когда его отец в таком гневе.
Лицо Дилана осталось неподвижным. Сейчас он напоминал всадника.
— Они хотят уехать до награждения. Если мы не будем жрать сэндвичи, то Малакай будет жрать родительские обвинения, понимаешь?
— А что с твоим братом?
Эна опустила глаза.
— Я не знаю. Они ничего не говорят.
Дилан нашел ее руку и сжал.
— Мы в полночь пойдем с тобой к озеру, слышишь?
— В полночь им будет уже не до людей.
— Тогда мы пойдем в одиннадцать.
— Хорошо, — только и успела сказать Эна до появления матери и родителей Дилана.
На Эйдане совсем лица не было. Как он не растерзал Малакая, непонятно. Но говорить что-то в защиту рыжего сейчас глупо, потому что у мистера Фейерсфильда слишком богатая фантазия. С ней не способны совладать никакие доводы разума. Лора даже решила поменяться с Кейтлин местами. Видимо, матери Дилана было противно сидеть рядом с Эной.
— Это было глупо, — процедила Лора и отвернулась к окну.
Эна решила промолчать. Пусть думают, что она поставила Малакаю идиотское условие — уйти ради нее с соревнования. Как-нибудь все утрясется само-собой. Сейчас главное — удержать Дилана от глупых выпадов в сторону Малакая. Для этого лучше всего не оставлять их одних, и Эна решила ни на шаг не отходить от Малакая. Переодевшись, тот занял пост у огня, в который незаметно кинул солому. Та горела, точно настоящая. Тогда Эна достала из-за пазухи свою. Так они и стояли над решеткой, не решаясь заговорить, пока не подошел Дилан.
— Как вы думаете, кого я только что встретил?
Эна прикрыла глаза и тут же почувствовала в руках пучок соломы.
— Кто ее собрал? — чуть ли не закричала она, но Дилан пожал плечами. — Этот подлец тебе еще что-нибудь сказал?
Дилан бросил взгляд на Малакая, и тот тут же сказал, что принесет всем лимонада.
— Останься! — удержала его за локоть Эна. — Мы теперь в одной упряжке.
— В одиннадцать часов у озера. Это все, что он сказал, — добавил Дилан тут же.
— Это может быть ловушкой.
Эна передернула плечами.
— С каких это пор ты не доверяешь лепрекону?
—Вот с этих!
Дилан раскрыл ладонь, и Эна увидела на ней свое кольцо.
— Так оно было у тебя?
Дилан затряс головой.
— Клянусь, у меня его не было до этой самой минуты. А когда он ушел, я нашел кольцо в кармане, а он даже не приближался ко мне. Пожалуйста, Мал, потрогай кольцо — возможно, оно нам мерещится.
Тот тут же ответил, наблюдая, как под решеткой догорает подкинутая Диланом солома.