Фабрика грез (Том 2)
Шрифт:
– Ты хочешь сказать, теперь я больше не респектабельный президент студии, на которой ты женился?
– спокойно спросила его Элеонор.
– Да!
– взвизгнул Пол.
– Пол, а ты меня любишь?
Он глубоко вздохнул, немного отступив назад.
– Конечно, люблю. Но так больше продолжаться не может.
Элеонор кивнула:
– Ты прав. Я хочу развода.
– Ты говоришь это несерьезно.
– Он неверяще посмотрел на нее.
– Ты хочешь развестись со мной? Ты что, не понимаешь, что в этом городе
– Моя гордость, - просто ответила Элеонор.
Пол уставился на нее в немом удивлении. Под этим взглядом она взяла свой чемодан, вышла в гостевую спальню и закрыла за собой дверь на задвижку.
***
Том Голдман выглядел плохо. Под глазами залегли темные круги, и у него не было времени побриться. Выдавались в его жизни тяжелые периоды, но никогда ничего подобного не было. Он разрывался: дистрибьюторы требовали информации - обанкротилась студия или нет, режиссеры, продюсеры, актеры паниковали насчет проектов, связанных с "Артемис", журналистам хватило ума и хитрости обмануть его помощников и прорваться к нему, агенты истерически кричали, что их клиенты окажутся в больших долгах, если компания пойдет на дно, а обезумевшие акционеры выкрикивали всякие обвинения. Шея Тома болела от телефонной трубки, звонки, казалось, никогда не иссякнут, ему приходилось отвечать сразу по шести линиям.
Марсия принесла ему на ленч пиццу, но у него не было паузы между звонками, чтобы ее съесть, и в четыре часа дня пицца, холодная, все еще лежала у него на столе.
Элеонор встала в дверях кабинета Голдмана, наблюдая, как ее босс произносит какие-то успокаивающие заверения в трубку. Он полулежал в кресле, закрыв глаза, будто ему больно было открыть их.
– Я не могла просигналить ему, что вы здесь, мисс Маршалл, призналась Марсия.
– Невозможно пробиться. Все дни телефон напрочь занят.
– Все нормально, Марсия, - ласково сказала Элеонор.
Секретарша выглядела совершенно растерянной и потрясенной. Она терзала свои руки и готова была разразиться слезами в любую секунду. На ее столе четыре разных телефона звонили не унимаясь, факс работал, сообщения медленно переползали через край подноса и каскадом ниспадали на пол, соединяясь с бело-серой кучей бумаги. Марсия была фанатично аккуратной женщиной, и Элеонор понимала: ей просто некогда собирать сообщения.
– О'кей. Слушай, вот что мы сейчас сделаем, - сказала Элеонор.
– Ты отключаешь все звонки мистеру Голдману, будто у него совещание и его нельзя тревожить.
Марсия неуверенно посмотрела на Тома, который по-прежнему сидел за столом с закрытыми глазами.
– Но...
– Да, у него совещание со мной, - твердо сказала Элеонор.
– А ты можешь отдохнуть остаток дня. Это приказ.
– Хорошо, мисс Маршалл, - сказала она с благодарностью и поспешила к своему столу.
Элеонор тихо закрыла дверь кабинета
– Он перезвонит.
И положила трубку на аппарат.
– Элеонор!
– воскликнул Голдман, не веря своим глазам.
– Что ты здесь делаешь? Я не ожидал тебя до завтрашнего утра.
– О, похоже все так рады меня видеть, - насмешливо сказала Элеонор.
– Я правда рад тебя видеть, ты понятия не имеешь как, - сказал Голдман со слабой улыбкой.
– Ну, очень плохо?
Он поднял одну бровь.
– Даже не буду напрягаться и отвечать на твой вопрос.
– Я велела Марсии отключить телефоны, - призналась Элеонор, - нам надо поговорить.
– Хочешь холодную жирную пиццу?
– спросил Том, отламывая неаппетитный кусочек и отправляя в рот.
– Ты меня сильно искушаешь, но нет. Ты разговаривал с правлением?
Голдман кивнул:
– Да. Я повторил им твои слова. Им не понравилось.
Но они согласились вступить в игру. Руководство пока остается на месте, они сделают все от них зависящее, поработают с банками, чтобы поддержать акции. Я думаю, у них просто нет выбора. Они могут вообще потерять все вклады.
Элеонор обошла комнату, быстро соображая.
– Хорошо. А ты говорил с Роксаной Феликс?
– Я оставил ей сообщение. Никакого ответа. Хотя ничего удивительного, - сказал он, восхищаясь тем, как хорошо выглядит Элеонор.
Даже в атмосфере полной катастрофы она умудрялась быть спокойной, элегантной, держаться с царственной осанкой. На ней был яркий костюм от Донны Каран, он видел Элеонор в нем несколько дней назад, когда произошел тот неприятный разговор. Смелый, уверенный цвет и безупречный крой подчеркивали стройность фигуры. Элеонор выглядела просто замечательно.
Да, у нее есть стиль. Несмотря ни на что, она всегда так грациозна, подумал Голдман, пытаясь не вспоминать вчерашний вечер дома и свою жену, которая выла и кричала в ярости на него за то, что он не продал акции. Черная тушь текла с ресниц по сильно накрашенному лицу, она скандалила с ним, как самая избалованная дрянь. Как ты мог со мной такое сделать? Как будто он специально разорил себя, разрушил карьеру с одной лишь целью позлить ее. В этой ситуации она могла думать только о своем глупом аукционе. "На него теперь никто не придет!" - вопила она.
– А как Сэм?
– спросила Элеонор.
– Сэм позвонил и сказал, что "Эс-Кей-ай" больше Роксану Феликс не представляет.
– Не похоже на Сэма. Обычно он не выкидывает своих клиентов.
– Он не обсуждал со мной этот вопрос. Но казался очень взволнованным, правда, - продолжил Том.
– Но может, он такой из-за развода?
– Сэм тоже?
– Что?
Элеонор замотала головой:
– - Ну ладно, про это после. Перво-наперво я хочу рассказать, что собираюсь делать.