Фактор жизни
Шрифт:
В очередной раз он осознал, что жив, от прикосновения кисти для макияжа.
Женщина гримировала его лицо так, чтобы он был похож на нее: голубые полосы, серебристые пятиугольники на лбу.
И опять он драил ее по-звериному. Или это была совсем другая? И она опять вела его в таверну.
А потом он лежал в полудреме на полу, а она собиралась улечься под кого-то из соседей, напрямик спросив того о деньгах.
– А у тебя хороший дружок, – сказал
«Я – не дружок», – подумал Том. И отвернулся лицом к стене.
Он ушел, когда она отправилась в общую ванную, расположенную в конце коридора.
– Послушайте, офицер! – Он нарвался на патруль службы безопасности, но считал, что это неопасно.
Ведь никто не станет разыскивать здесь, внизу, лорда Коркоригана.
– Мне бы только узнать, где найти работу, что-нибудь убирать…
– И сделать новый макияж, леди?
Остальные патрульные засмеялись.
«Я же забыл, что лицо раскрашено», – тупо подумал Том.
Они задержали его – за бродяжничество.
Всю ночь он провел в камере, на следующий день его три раза накормили и наконец поздно вечером, отвели в суд магистрата. В голове был уже привычный туман, но сегодня Том мог мыслить более четко, чем во все предшествующие дни. И когда он стоял возле скамьи подсудимых, настроение у него было почти радостным.
Суд предоставил ему выбор: или рабочий наряд на три декады, или ссылка на нижние страты.
То есть – никакого выбора.
Дальше все слилось воедино.
Холод и жара… Свет и тьма… Поспешные неловкие объятия с женщиной, у которой были желтые зубы… И совсем уж по-звериному – сзади – с другой, у которой вовсе не было зубов…
Кувшины с огненным напитком, которые, неохотно отрывая от губ, передавали по кругу…
И какое-то месиво на грязных тарелках…
Когда было светло, он почти всегда спал: ночью это было опасно. Не выпив, он не мог заснуть, но иногда наваливалась страшная мигрень, и о сне приходилось забыть, и тогда он шел дальше.
Иногда, проснувшись, он обнаруживал лежащие рядом кредо-сливеры мелкого достоинства, брошенные сердобольным прохожим.
Затем был небольшой просвет.
Где-то, удивившись, что он умеет читать, ему дали работу конторского служащего. Но другие клерки, почуяв превосходство Тома, всеми силами старались нагадить ему в карман. Когда в конце второй декады в конторе пропала небольшая сумма, было ясно, что обвинения посыплются на последнего нанятого работника.
Стоило ему потребовать жалованье, тут же пришли охранники. Они били его смертным боем, и боль, перемежающаяся с яркими красными вспышками перед глазами, пронзала все его тело. Словно в отдалении он слышал треск собственных ребер.
На этот раз он проделал спуск бессознательно.
Если бы Тома попросили последовательно рассказать, как он выжил, он бы не смог. Он потерял счет новым незнакомым местам, очередным стычкам, после которых тело болело от новых ран или потревоженных старых, которые не успевали затягиваться.
Иногда его ослепляла боль над левым глазом.
И тогда приходила мертвая девочка в нише…
Однажды он попытался подсчитать, сколько длились его блуждания, и понял, что из памяти выпал огромный кусок жизни: спутанная борода выросла почти до пояса, сплетаясь с длинными, давно немытыми волосами.
Но его не волновал свой внешний вид.
Какая-то старуха привела его в свою нишу, поделилась своим питьем – синтетической «мертвой водой», а затем и своей постелью, но он не смог ее удовлетворить, и она вышвырнула его прочь, выкрикивая вслед ругательства, и он пошел в ближайший туннель, лег посередине и заснул.
Он видел вокруг разбитый пол, а сверху – закопченный потолок. Тут и там скорчились на полу человеческие фигуры, такие же беспризорные, как и он сам…
Вздрогнув, он проснулся.
Странная незнакомая женщина спала, положив голову ему на колени. В приоткрытом рту виднелись серо-черные зубы – она храпела. Поодаль, с другой стороны, иссохший и морщинистый человек неведомого возраста, спустив штаны, испражнялся прямо на разбитые каменные плиты.
Испытывая приступ тошноты, Том оттолкнул сонно запротестовавшую женщину и, прихрамывая, побрел к ближайшему люку. Вслед за ним никто не пошел. Впрочем, они никогда не делали этого…
Металл долго скрежетал, но, наконец, люк открылся.
И началось еще одно путешествие. Еще ниже…
Кончиками пальцев он потрогал рисунок на зеленовато-желтой каменной плите. Кто-то швырнул ему кредо-сливер, и Том некоторое время смотрел на него, не понимая, что это за предмет.
А этот люк открылся с легкостью. Когда Том спускался, было трудно удержать равновесие, но ему нравилось ощущать гладкие перила под задубевшей от грязи рукой.
Люк закрылся за ним, мягко встав на прежнее место.
Этот туннель был чище, чем он ожидал. И найдя темную нишу, он заснул.
Черный пол был гладким, отполированным до блеска. Он прошел мимо лавки, где продавались безделушки, которые он не разглядел.