Фактор жизни
Шрифт:
– Одну минуту…
Карин, смотав кредит-ленту внутрь браслета, наблюдала, как официант вернулся в кафе, как он ищет что-то за никелированной стойкой, потом медленно возвращается с крошечным изогнутым жетоном в руке. Он преподнес Карин жетон с торжественной церемонностью.
– Спасибо!
– Не за что.
Она скормила жетон терминалу. Дисплей расцвел почти такими же красками, как и ночное небо над городом.
– Черт подери! – Карин увидела, как от толпы, медленно движущейся вдоль набережной, отделились три фигуры и
– Прекрасная встреча в такую холодную ночь, как эта! – Сэнсей Майкл в тяжелой дохе, с засунутым под седую бороду одноцветным шарфом и в надвинутой на брови темной шляпе выглядел грузным. – С Новым годом!
Его спутниками были худой мужчина и элегантно одетая женщина в шикарном, почти невесомом пальто, на котором блестящие термоэлементы образовывали сложный орнамент в виде завитков.
– Извините! – Карин протянула руку.
– Жак Леброн. – Ладонь мужчины была сухой и твердой. – Журналист, «ТехноМонд-ХХII».
– Рада познакомиться.
Женщина держалась в тени, оставаясь сторонним наблюдателем. Ни Леброн, ни сэнсей даже не попытались представить ее Карин.
– Мне тоже очень приятно, – ответил Леброн.
Он был весьма привлекательным мужчиной. Но это еще больше усилило тоску Карин по Дарту, по прикосновениям его мозолистых рук…
Она постаралась сосредоточиться на том, что происходило в настоящий момент.
– Ваш дактил, – сказал Леброн, протягивая ей прозрачную пластину.
Карин взглянула на Майкла; тот кивнул:
– Все о’кей.
– Я обычно не подписываю контрактов, – Карин прижала большой палец к пластинке, – не прочитав внимательно каждое предложение.
– Любой контракт можно расторгнуть, не правда ли? – Леброн повернулся к женщине, и та кивнула. – Мы проведем интервью на следующей неделе. Ладно?
– Хорошо, – улыбнулась Карин.
– Надеюсь, вы решите двигаться вперед. – Новый знакомый протянул Карин руку, и они закрепили договор рукопожатием. Потом он повернулся к Майклу. – Будьте осторожны.
Леброн и незнакомая женщина ушли, но Карин слышала отзвуки торопливых шагов до тех пор, пока последний залп фейерверка не заглушил их.
Под сводами Северного Вокзала, крытого неоглассином, звучала музыка Бетховена.
– Это наш страховой полис, – объяснил Майкл. – Если мы добьемся того, чего хотим, то отменим интервью. Жак поймет.
– Ну, если ты так считаешь… – Карин не совсем понимала, о чем он говорит.
Вокруг старых платформ толклось на удивление много людей. Но все-таки был Новый год, и столичные службы не работали, согласно мерцающим голограммам, до восьми часов утра.
Пассажирский на магнитной подвеске оказался огромным старым сверхскоростным поездом, он был украшен табличкой:
БЕРЕТТА-ЭКСПРЕСС
– На нем мы и поедем, –
– Боже! – Карин глубоко вздохнула и шлепнулась на изогнутое темно-красное сиденье. – Оп-ля. Извини.
Майк (Карин всегда было трудно думать о нем как об отце Миллигане, священнике-иезуите) покачал головой.
– Ну, хорошо… – Карин подняла брови. – Разве не предполагалось, что мы поедем в Джакарту?
– Я получил хороший урок, – улыбнулся Майкл. – Когда я связался с Биоцентром в Джакарте, мне сказали, что лаборатория в Цюрихе будет закрыта на две недели. И тут до меня дошло: ведь я могу найти необходимое только там, а не в Джакарте.
– Стало быть, сольемся с обстановкой. И поплывем по течению.
– Совершенно верно. У тебя есть данные, которые подготовил твой друг? Как его зовут?
– Чоджун. – Карин смотрела в окно. Станция уже уплыла назад, но скорость внутри поезда почти не чувствовалась. – Чоджун Аказава… Да, данные у меня.
– С этими данными нам следует выработать основательную позицию, необходимую для совершения сделки. Вне зависимости от того, что мы найдем в Цюрихе.
– Господи, я очень надеюсь на это!
Здание, напоминающее то ли особняк, то ли собор, было расположено за городом. Оно принадлежало УНСА и казалось чрезмерно большим, если не огромным. Карин и ее спутник прошли мимо фонтана, миновали несколько постов охраны, где их документы проверяли со все усиливающейся тщательностью.
В вестибюле их встретили два научных сотрудника. Полоски дифракционных решеток, прилепленные поверх меток с идентификационными именами, превращали голограммы с именами в сверкающие радуги.
Яркая оранжевая эмблема «РОС» под оранжевыми же стрелками украшала стены всех коридоров. Здесь встречались и другие аббревиатуры, другие указатели направлений, но только эмблема «РОС» была повсюду.
Под землей сооружение простиралось на большее расстояние, чем Карин могла предположить. В одном коридоре стоял маленький электрокар, рассчитанный на четверых, но их провожатые прошли мимо, не обращая на него внимания.
Карин ошибалась насчет цели путешествия. Они миновали поворот вниз, куда тоже указывала эмблема «РОС», и быстро двинулись дальше. Карин едва успела прочитать надпись на дверях в дальнем конце бокового коридора: «Реактор Оптоэлектронных Соединений».
На керамических дверях, перед которыми они в конце концов остановились, никаких табличек не было.
Распахнув глаза, Карин смотрела на плавающие тороиды, сквозь которые проходила нить слепящего бело-голубого света. Двадцать тороидов, плавающих в воздухе, образовывали большой круг.