Факультет чудаков
Шрифт:
— Итак, вы идете сейчас к главному архитектору господину Монферану хлопотать о службе?
— Да, — ответил Базиль апатично и нехотя подумал при этом: «Уже знает от Шихина». Исакий Исакиевич сказал, вставая из-за стола:
— Идемте вместе, я тоже там занимаюся.
Базиль и эти слова выслушал безо всякого изумления и без усмешки, хотя совпадение было несомненно смешно: Исакий Исакиевич служит в комиссии по построению Исаакиевского собора…
Встав из-за стола, чиновник сделался ниже ростом, чем был, сидя на стуле: он оказался необыкновенно коротконог. Впрочем, это ему не мешало быстрее иных долговязых бежать
«Приятели!» — подумал Базиль почему-то со злостью о купце и чиновнике.
Базиль не вполне доверял Шихину. Рыжий купец ему не понравился, несмотря на горячее участие и здравые советы. Шихин все старался намекнуть, что никто не поможет Базилю, только он, Архип Шихин, сможет протянуть ему руку и вывести на верный путь.
Перед самым выходом с Галерной на площадь Исакий Исакиевич вдруг остановился и испытующе глянул на Базиля.
— Мне кажется, сам господин Монферан вряд ли захочет что-либо сделать для вас, — значительно произнес Исакий Исакиевич.
— Что вы имеете в виду? — спросил Базиль с тревогой в голосе. — Не примет на службу? Но я учился в той же архитектурной школе, из которой вышел сам господин Монферан. Я надеюсь, что он отнесется ко мне, как к младшему товарищу. Наконец, у меня рекомендации…
— Я не о том говорю, вы меня, молодой человек, не поняли, — важно заговорил Исакий Исакиевич. — Господин Монферан не станет за вас хлопотать в том случае, если у вас возникнут неудобства в отношениях с вашим помещиком, между тем ходатайство влиятельного лица в этом случае…
Базиль поспешил перебить:
— Но почему же возникнут неудобства? Господин Челищев обещал не противодействовать моей карьере, он затем и послал меня за границу, что, заметив мои наклонности и способности, хотел для меня высшего добра, какого только я сам мог себе пожелать. Господин Челищев — это бескорыстный меценат…
— То есть великодушный покровитель наук и искусств, это вы разумеете под сим словом, — важно сказал Исакий Исакиевич, снова начиная передвигать свои короткие ножки по направлению к площади. — А что, молодой человек, если я не ошибаюсь, господин Челищев не освободил вас от крепостного состояния?
— Он обещал мне дать отпускную, как только я выучусь, — горячо возразил Базиль. — И даже больше, сударь, безмерно больше, не употребите только во зло мое признание, он хочет усыновить меня. Как видите, я имел вчера основание, правда, несколько преждевременно, назваться его именем… Впрочем, вы ведь не знаете о вчерашнем…
Базиль мучительно покраснел, вспомнив о дорожном унижении.
— Нет, я знаю, — строго сказал Исакий Исакиевич.
Выйдя на площадь, они увидели и услышали снова то, что вчера наблюдал Базиль, пока не был прерван в своем восторженном занятии: рабочие перекатывали колонну. Со вчерашнего дня она подвинулась вперед на самую малость.
Заметив, что Базиль заглядывается на это соблазнительное для него зрелище, Исакий Исакиевич прибавил шагу.
— Если хотите застать господина Монферана в канцелярии, поспешим. Через полчаса он может начать обход всех работ, и вам не удастся поговорить с ним.
Площадь была окружена забором. Инвалид-гвардеец стоял на карауле у ворот. Исакий Исакиевич сказал ему два слова, кивнул на Базиля, и их пропустили внутрь забора.
Перед глазами открылось необъятное пространство площади,
Прямо перед воротами было оно, строящееся здание, но Базиль старался не смотреть на него, приберегая впечатление на другое время. Он все же невольно заметил, что в плане это было необыкновенно внушительных размеров сооружение, но пока там производились работы всего лишь по кладке фундамента и частично — цоколя, то же, что возвышалось посредине, представляло остатки разрушенной старой церкви, ее центральные своды.
Везде копошились рабочие люди. В одном месте стоял большой кодер для забивки свай, и люди с уханьем били сваи, поднимая на блоках тяжелую чугунную бабу; тут же рядом, не переставая, отливали воду из фундаментных ям, в другом месте укладывали бутовую плиту, а немного поодаль от сооружения, там, где был сложен гранит, каменотесы обрабатывали его киянками и шпунтами, самодельными неуклюжими инструментами. Люди ползали на коленях вокруг огромных прямоугольных камней, присаживались на края их, поджав под себя ноги, и сосредоточенно и упорно били. Ноги их были обмотаны тряпками, предохраняющими от острого камня и щебня, но тряпки давно уже превратились в лохмотья, и, если всмотреться, можно было увидеть между лохмотьями голое тело со ссадинами. Руки тоже были обмотаны тряпками, вместо рукавиц. Глаза как можно больше сощурены. От вечно напряженного прищуривания должны были очень болеть мышцы век и самые глаза: чем Уже сжимались щелки, тем зорче нужно было глядеть сквозь них.
Группы рабочих перекатывали гранитные камни саженной длины и аршинной толщины к самой постройке. Базиль вспомнил о несравненных колоннах и поглядел было налево от себя, по направлению к реке, но ничего не увидел, кроме каких-то сараев, закрывавших вид на реку.
— Мастерские для окончательной отделки и отшлифовки колонны, — пояснил Исакий Исакиевич.
Исакий Исакиевич с удовлетворением отмечал про себя, что разнообразие строительных работ действовало на Базиля самым возбуждающим образом, хотя Базиль и старался до поры не разглядывать ничего.
Вдруг Базиль спросил со сдерживаемым волнением в голосе:
— Вы не знаете, какой высоты эти монолиты-колонны? И какого примерно веса?
— Восемь сажен. Восемь тысяч пудов, — сухо ответил Исакий Исакиевич.
Базиль был восхищен.
Постройку обогнули справа, пройдя меж известковых ям, и были уже шагах в ста от канцелярии строительной комиссии, как вдруг откуда-то издалека донесся знакомый голос:
— С добрым утречком! К Монферану? Желаю успеха.
Шихин стоял у кузницы и приветливо махал им картузом.
— Я забыл, а вернее, не догадался спросить Архипа Евсеевича, — сказал Базиль, обращаясь к чиновнику, — чем он занимается на постройке собора?
— Архип Евсеевич с 1819 года и по сей день держит подряд на добывание гранитных колонн, — ответил Исакий Исакиевич.
— Как?! — растерянно вскрикнул Базиль, хватая его за руку.
Он был страшно поражен: Архип Шихин занят как раз этим делом, столь манящим Базиля… Таким сверхчеловеческим делом!
— Да, — спокойно подтвердил Исакий Исакиевич.