Фамильные ценности

Вонсович Бронислава Антоновна

Инор Альтхауз, подтверждая мои слова, заботливо подсаживал супругу. Вальдемар уделил мне куда меньше внимания, полностью развеяв подозрение иноры Линден на наш счёт. Или просто среди всех переживаний это было самое незначительное, поэтому инора легко переключилась на более важное для неё?

— Луиза, мы все ждём приглашения, — из последних сил сохраняя доброжелательную улыбку, сказала инора Линден. — Нельзя оставлять вас без праздника.

— Мы подумаем, — ответил вместо супруги инор Альтхауз, давая сигнал вознице трогаться.

Бывшие подруги только

и успели обменяться воздушными поцелуями, как экипаж завернул и мы потеряли из виду инору Линден. Признаться, всех это только обрадовало. Вальдемар поставил полог от прослушивания, чтобы возница не оказался в курсе наших секретов и мы смогли обсудить встречу по дороге.

— Богиня, почему я раньше не замечала, какая Эмилия противная и насквозь лживая? — проворчала бабушка. — Как вы думаете, она поверила?

— Ты была очень убедительна, — отметил инор Альтхауз.

— Надеюсь, потому что меня от неё тошнило. — Она приложила руку ко рту. — Так тошнило, что я еле сдерживалась, чтобы не сказать, что я думаю об этой лживой дряни.

— Тётя Луиза, вы настоящая героиня, — восхитился Вальдемар. — Со стороны этого заметно не было, уверяю вас.

— Да, со стороны ваше общение выглядело как обычно, — подтвердила я. — Разве что инора Линден была куда напряжённей.

— Ещё бы, мы вернулись, а Роберта нет, — рассмеялся Вальдемар. — Представляю, как он носится по Гаэрре в поисках.

— Ему полезно побегать, — сказала бабушка, — потому что в ближайшее время он должен сесть вместе с остальной семейкой. И сесть надолго.

— Их нужно как-то спровоцировать, — сказал Вальдемар. — Иначе всё это затянется.

Он нахмурился, наверняка вспомнив, что отпуск на исцеление у него скоро заканчивается, а значит, родственников придётся оставить. Правда, инор Альтхауз мне уже не казался безобидным, ему точно найдётся что противопоставить Линденам.

— При следующей встрече скажу Эмилии, что собираюсь заняться перестройкой дома. — На лице бабушки появилась мстительная улыбка. — Что мы будем сносить стены. Если уж это их не спровоцирует…

— А я добавлю в разговоре с Катрин, что в стенах обнаружил следы заклинаний и что я займусь этой загадкой сразу, как Каролина разрешит мне использовать магию, — предложил Вальдемар.

— Замечательная идея, — поддержал инор Альтхауз.

Я промолчала, потому что это предполагало свидание Вальдемара с Катрин, а последняя мне ужасно не нравилась. Настолько не нравилась, что я бы предпочла её вообще больше никогда не видеть, а не то что рядом с Вальдемаром. В конце концов, не для того я занимаюсь его исцелением, чтобы он бегал на свидание с посторонней иноритой. Даже если это не совсем свидание, а дезинформация противника.

По приезде в дом бабушка неожиданно отправилась не в спальню, а на чердак, откуда притащила портрет моего отца.

— Он будет висеть в галерее, — решила она снимая с портрета чехол. — Подумать только, подлые Линдены оклеветали память этого замечательного человека. Признаться, фамилия Вальдфогель мне всегда казалась красивой, и я удивлялась несоответствию фамилии и её носителя.

Но это было раньше.

Общими усилиями портрет водрузили на стену, радом с маминым, и я невольно подумала, что они были красивой парой.

Глава 28

День получился весьма насыщенный, поэтому я для себя решила его остаток провести спокойно, читая в библиотеке книги фон Кёстнеров. Конечно, они теперь от меня никуда не денутся, но это не значит, что я их могу отложить и забыть. Там столько всего интересного, что мне надолго хватит.

Увы, моим желаниям было не суждено сбыться. Началось это за ужином, когда бабушка внезапно спросила:

— Каролина, как долго ты ещё будешь проводить процедуры для Вальдемара?

— Судя по всему, скоро закончу. Зависит не от моего желания или умения, а от быстроты рассеивания проклятия. А от него уже остались следы. А что?

— Я теперь буду присутствовать на процедуре, — безапелляционно заявила бабушка.

Вальдемар, как раз запивавший еду, поперхнулся и с возмущением уставился на новую родственницу. Наверняка не хотел допускать свидетелей в свою спальню. Мне они тоже были не нужны, потому что любой лишний человек при работе сильно мешает. Особенно если он столь болтлив, как моя бабушка.

— Зачем? Ты только создашь неудобство.

— Каролина, всё должно быть в рамках приличий. Нечего тебе делать в мужской спальне одной.

— Она будет не одна, — влез Вальдемар.

— Вот именно, — припечатала бабушка. — Если бы она была там одна, это ещё можно было бы хоть как-то запихать в рамки приличий. Но она там запирается вдвоём с мужчиной. С вами, Вальдемар.

Она окинула его взором с ног до головы, взглядом выражая одобрение, на которое в словах не было даже намёка. В оценке внешних данных моего пациента, работу с которым я в последнее время относила исключительно к тренировкам силы воли, я с ней была согласна. Почему-то привыкание к виду майорской спины так и не наступило. Наверное, должно пройти больше времени. Намного больше. И наблюдать нужно не одну спину, а хотя бы несколько. Из подходящих кандидатур поблизости был разве что Роберт, но его спина не вызывала никакого энтузиазма, поскольку она точно будет хуже спины Вальдемара, да и причин её разглядывать у меня нет. А беспричинно разглядывать то, что заведомо хуже, — глупость несусветная.

— Бабушка, мы там не первый раз запираемся. И запираемся по делу, — напомнила я. — Не поздно ли ты обеспокоилась приличиями? Я уже почти закончила процедуры.

— Раньше ты была под маскировкой, а Вальдемар плохо себя чувствовал. А сейчас ты резко помолодела, а он энергией так и пышет, — возразила она. — И значит, оставлять вас вдвоём нельзя. Не волнуйтесь, я прослежу, чтобы никто ничего не подумал.

— Мы проследим, — добавил инор Альтхауз. — И поддержим, если надо.

— Поддерживайте, — неохотно согласилась я. — Но чтобы вели себя тихо, потому что иначе вы нарушите процесс исцеления. Если вы захотите что-то сказать, то это что-то должно быть сказано либо до, либо после.