Фамильный крест
Шрифт:
И тут же сама находила ответ: «Да, пожалуй, ведь я выгнала всех свах и дала отставку всем молодым людям, претендующим на мою руку, а точнее сказать, на деньги. Представляю, что ему могли наговорить обо мне «добрые люди».
Арина подошла к кровати, держа подсвечник в руке, но не спешила ложиться, она достала любимый томик Антуана де Бенье «Волшебные животные», недавно приобретённую, все у того же издателя Головина, и начала читать:
«Древние мастера по изготовлению гобеленов провели немало часов, пытаясь воссоздать образ единорога на ткани. Вначале они рисовали зверя на
Между тем гобелены были всего-навсего делом рук простых смертных и давали лишь приблизительное представление о благородстве и волшебной силе единорога. В конце концов, и художники, и мотальщики шерсти были горожанами, никто из них не решался покинуть город. Никто из них никогда не видел живого единорога, обитателя труднодоступных гор или отдаленных лесов.
Лишь искатели приключений могли увидеть единорога, а они редко становились ремесленниками. Они, прежде всего, были охотниками, и старались поймать диковинного зверя, дабы он служил их целям…» [3]
3
«Волшебные животные. Зачарованный мир», ТЕРРА, 1996 год. Перевод М. Гутова.
Арина засыпала, она так уставала за день, что сил уже не хватало на долгое ночное чтение. Девушку поглотил волшебный сон: ей снилось, как она, облаченная в средневековый наряд, сидит у огромного станка и из-под ее рук появляется полотно дивной красоты, на нем изображен белоснежный единорог. Неожиданно он оживает, Арина садится на него верхом, и он уносит ее прочь из мастерской. Они парят над лесами, лугами и полями. Арина чувствует себя невесомой, отрывается от единорога и летит рядом с ним.
Ровно в полдень следующего дня в кондитерскую вошла молодая женщина, видная, темноволосая, уверенная в себе. Она подошла к Глафире, хлопотавшей около семейной парочки:
– Позвольте, голубушка, могу ли я видеть хозяйку? Говорят, ей горничная нужна…
Глафира удивилась: однако, на ловца и зверь бежит!
– Присядь, я закончу с посетителями и доложу барыне.
Гостья села, держа в руках небольшой узелок и начала рассматривать: зал, прилавок, столы, портьеры и, наконец, Глафиру.
Официантка почувствовала на себе взгляд гостьи: «Странная особа… Настораживает…» Но тут же отвлеклась: в кондитерскую вошли новые посетители.
Визитёрша стояла перед Ариной:
– Вот мои бумаги, барыня, – протянула она паспорт и рекомендательное письмо.
– Зови меня Арина Даниловна…
Арина посмотрела паспорт: Варвара Ивановна Зиновьева, мещанка, родом из Москвы, такого-то года рождения, стало быть, двадцати пяти лет. Затем она развернула вчетверо сложенное рекомендательное письмо:
«Выдано предъявителю сего, Варваре Ивановне Зиновьевой, девице, двадцати пяти лет от роду, в подтверждении того, что она служила в доме купца Валериана Федоровича Хлебникова горничной, в течение трех лет; в доме на Рыбинской улице.
Служила названная особа исправно, замечаний не имела.
Бумагу выдал управляющий Глеб Панфилов».
Письмо было коротким, но Арине было достаточно, дабы понять, что претендентка – не шалава с большой дороги.
– А отчего ты рассчиталась от Хлебникова? – поинтересовалась Арина.
– Так-с ведь, Арина Даниловна, дочь его замуж вышли-с, и к мужу переехали в Лефортово. А там своя прислуга, меня ведь Валериан Федорович для покойной супруги нанимал. Теперь дом опустел, купец-то в разъездах, все боле по делам торговой гильдии.
– Хорошо, Хлебников – купец известный. Беру тебя в горничные. Жить будешь здесь при доме, идем, покажу тебе комнату.
Комната для прислуги была небольшой, но чистой и уютной. Предшественница Варвары, Дуняша, занимала ее одна, так как Глафира уходила к себе домой. Новая горничная разложила вещи, надела белый передник, накрахмаленный чепец и была готова к выполнению своих обязанностей.
Глава 6
Василий вышел из Лефортовского суда, пребывая в полном смятении: ему пришлось рисовать человека, убившего жену и дочь, и ради кого – проститутки, ставшей его любовницей! Он недоумевал: отчего люди любят друг друга, рожают детей, а потом начинают ненавидеть, вплоть до убийства!
Молодой человек нанял извозчика и отправился на Стромынку, в кондитерскую. Его мысли путались, перед глазами то и дело вставал то соблазнительный образ Арины, то вдруг, убийцы из суда, раскаявшегося, наконец, в своем ужасном поступке, понимая, что лишил себя собственными руками самых близких и дорогих людей.
Василий раскрыл папку, до Стромынки путь был неблизким, примерно минут пятьдесят. Он еще раз просмотрел зарисовки: вот обвиняемый, сникший с потухшим взором, вот судья и присяжные, вот адвокат…
Рисовальщик перебирал наброски, и сам того не ожидая, наткнулся на портрет Арины, нарисованный им на днях. Девушка смотрела на него с некоторым лукавством в глазах, на полных губах играла улыбка, взяв пастельный карандаш, он непроизвольно начал обводить контур ее губ, подбородок, чуть вздернутый нос; брови красивой дугообразной формы; высокий лоб с едва заметной морщинкой посредине, видимо, от постоянных дум.
Он подправил карандашом косу, обвитую вокруг головы, слегка коснулся мочек ушей, увенчанных жемчужными серьгами в золотой оправе.
Неожиданно Василий отвлекся, он заметил цветочницу, мимо которой проезжал экипаж.
– Любезный! – окликнул он извозчика. – Останови на минутку!
Он отложил папку с рисунками на сиденье и быстро вышел из экипажа. Цветов было множество: весной каких только не увидишь! Молодой человек выбрал небольшой букет фиалок, они чем-то напомнили ему цвет глаз Арины. Он расплатился с торговкой и продолжил свой путь.