Фанера над Парижем
Шрифт:
И Леля убежала. Ах, как это было удачно. Самое время для настоящего обыска. Не может быть, чтобы в доме Турянского существовал лишь этот жалкий сейф — я хищным взглядом обвела кабинет. Есть же наверняка и другие тайники, более законспирированные. У Турянского до фига секретов. Во всяком случае, если бы я была банкиром, то этого сейфа мне было бы недостаточно. Да и содержимого в нем маловато.
Я покинула кресло, подошла к сейфу и достала последние бумаги, и среди них увесистую папку. Бумаги просмотрела: ничего интересного. Раскрыла папку… Если в предыдущих документах
«Возьму с собой и покажу Томе», — решила я, пряча папку в свою просторную сумку, которую Тамарка обозвала мешком.
После этого я тщательно обследовала стенки сейфа, провела ладонью по матовому черному дну. Поверхность сверхпрочного сплава была прохладна и приятна на ощупь. Стенки сейфа тоже радовали своей исключительной гладкостью. И вдруг…
«Нет, это мне показалось», — подумала я, пытаясь вновь нащупать некую неровность на гладкой стенке.
И нащупала. И ничего мне не показалось — впадинка под самой полкой. Пришлось присесть и изрядно вывернуть шею, чтобы ее увидеть. Чуть позже разглядев эту впадинку с помощью настольной лампы, я возрадовалась: вот они где, все банкирские секреты. В стене сейфа была замочная скважина.
Я заметалась. Ключ! Куда Турянский мог запрятать ключ?
Я обессилено опустилась в рабочее кресло банкира, тупо уставившись на баснословно дорогие письменные принадлежности. Чего там только не было: даже такой анахронизм, как нож для разрезания бумаги. Длинный и тонкий с рукояткой необычной формы, заканчивающейся странной загогулиной с дырочкой в центре.
— Есть! — радостно вскрикнула я и метнулась к сейфу.
Все прошло как по маслу: рукоятка ножа точно вошла в скважину и повернулась. Замок щелкнул, боковая стенка сейфа откинулась внутрь, обнажив две ниши, в которых лежал… пульт дистанционного управления. Обычный, ничем не примечательный пульт. Обращало на себя внимание лишь несоответствие пульта телевизору, стоящему в кабинете: они были даже разных фирм.
«Чем же управляет этот пульт? — задумалась я. — В кабинете нет компьютера, — видимо, хозяин пользовался ноутбуком, — нет видика, нет музыкального центра. К тому же пульт не такая уж великая ценность, чтобы хранить его за семью замками. Что-то в нем должно быть не так».
Я принялась тщательно исследовать этот пульт, даже разобрала его. И ничего. Пульт как пульт, на двух батарейках. Чего я только с ним ни делала: и телевизор им пыталась включить, и комбинации цифр на кнопках набирала. Ничего. То есть совсем ничего. Безрезультатно.
В полном разочаровании я вновь уселась к столу (во вращающееся кресло банкира) и стала прицеливаться пультом во все, что попадалось на глаза. Вращалась туда-сюда и, живо представляя своих врагов, расстреливала их безжалостно из ковбойского «Кольта». Долго так я воображала, видимо, не до конца расставшись с детством.
И вдруг случайно прицелилась в округло выступающий угол стены кабинета. Прицелилась, нажала красную кнопочку включения, сказала «пиф-паф» и…
Массивный, украшенный лепниной угол
Нет!!! Я в жизни не встречала подобной откровенности! На стеллажах в алфавитном порядке, по разделам, стояли папки для бумаг. А каждый раздел снабжен табличками, на которых аккуратным банкирским почерком было обозначено: «компромат», «должники», «кредиты», «защита» и так далее и тому подобное. Просто полное собрание деятельности Турянского.
«Да-а, — подумала я, — простукать такой тайник невозможно: отъехала не декорация там какая-нибудь, а целая стена. А посмотреть, так нет на стене ни щелей, ни других признаков того, что она способна отъезжать».
Но меня уже волновало другое. Первым делом я полезла в папки с пометкой «компромат»…
И тут же наткнулась на свою Тамарку. Легко отыскала ее среди других, неизвестных мне фамилий. Боже, как она влипла! Этот чертов Турянский такое про нее знает, что я сразу пришла в сомнения: должна ли я его искать?
Может, пусть и сгинет с концами?
Чем больше я изучала документы, тем больше проникалась мыслью, что Тамарке очень даже выгодна кончина Турянского, причем именно естественная. Более того, Тамарка просто обязана спать и во сне видеть, что он умер, но при этом не мешало бы каждый день ставить богу свечку, чтобы он сделал это самым естественным путем.
Я бы на месте Тамарки и своих телохранителей приставила бы к нему от греха подальше, потому что подорвись Турянский, скажем, на мине, и это будет конец Тамаркиной свободной жизни. Упекут беднягу за решетку. Почему?
Да потому что муж Лели фантастически осторожный и предусмотрительный человек. На полке с пометкой «защита» лежали записи, из которых узнала я, что Турянский далеко не лох. Он соорудил недурную систему, мгновенно срабатывающую после его насильственной смерти — весь компромат сразу выбрасывается в Интернет, а копии документов отправляются в органы.
Если верить этим записям, то насильственная смерть Турянского просто взорвет наше общество, прокатившись волной потрясающих разоблачений.
И предотвратить эту волну никак нельзя: кто отправит в Интернет информацию, знает один лишь Турянский: та часть записей, которая освещает эту проблему, зашифрована. Живет, думаю, где-нибудь старушенция, которой Турянский ежемесячно добавляет к пенсии солидную для нее сумму, а может, студент там какой, может, просто знакомый или близкий ему человек, бывший сосед, да кто угодно…
Думаю, людей этих много, и сами они понятия не имеют, что за информацию должны явить свету в случае гибели того, кто им платит. Если Турянский умрет после долгой и продолжительной болезни, они, следуя инструкциям, просто уничтожат данный им на хранение материал, если же в СМИ промелькнет сообщение о его убийстве, материал пойдет в Интернет. Все просто. Бедная Тамарка.
Дальнейшее исследование показало, что бедная Тамарка не одна. Вскоре к ней присоединились и другие мои знакомые, к примеру, Маруся.