Фанера над Парижем
Шрифт:
Турянский задумался.
— Сто тысяч вас устроят? — нервно спросил он.
— Вы безнравственный тип! — гневно воскликнула я.
— Но у меня ровно столько на пластиковой карте! — рассердился он, доставая из кармана пиджака бумажник.
— На меня несколько раз покушались! — возмутилась я.
— Больше у меня с собой нет ни копейки, — потрясая бумажником, сообщил Турянский.
— Меня душил в подвале Равиль! — напомнила я. — А потом и вы!
— Вас же не устроят более щедрые,
— Ладно, давайте, — согласилась я, и он действительно протянул мне карту.
Какой-нибудь умный человек на моем месте тут же и удалился бы, но я осталась. Задержалась буквально на пять секунд — ровно столько мне понадобилось, чтобы ненадежней спрятать карту — и снова угодила в неприятности. Леля, Перцев и Равиль, с интересом наблюдавшие за нашим с Турянским торгом, вдруг как с цепи сорвались, едва у меня в руках оказалась эта злополучная карта.
— Ты дал ей сто тысяч? — завопила Леля.
— Раздаешь наше добро?! — взревел Перцев. Равиль молчал, но жестикулировал красноречивей всех.
— Да ее убить легче! — наконец сказал он, и вся свора набросилась на меня.
Мне же пришлось особенно нелегко, потому что одно дело — защищать себя, а другое — платиновую карту, пусть и с какими-то жалкими ста тысячами долларов. Эти варвары, конечно, договорятся, и каждый урвет себе какой-нибудь приличный кусок, а как же я? Что же я, за так страдала?
Эта мысль буквально сводила меня с ума, можно представить, как уцепилась я за эту карту, мою же шею на этот раз душили сразу шесть рук. Кто это выдержит?
Я не выдержала. Сознание начало уплывать и…
ГЛАВА 37
И вот тут-то появился Евгений со своими друзьями. Не могу сказать, что вовремя: поза у меня была неприглядная, да и платье помялось…
Однако этого никто не заметил. Турянского, Перцева, Равиля и Лелю скрутили и погрузили в фургон, я же не стала дожидаться конца этой истории, а быстро запрыгнула в «Мерседес», собираясь отбыть в Москву с максимальной скоростью. Евгений меня догнал, когда я уже яростно выжимала сцепление.
— Соня, ты жива? — спросил он.
— Некогда! Некогда, Женя, потом, — отмахнулась я от него. — Мне еще с десяток банков обежать придется.
— Зачем?
— За тем, что один банкомат сто тысяч не выдаст, а Турянский уже через час на свободу выйдет.
Я оказалась права, история эта закончилась несправедливо. Как ни хотелось бы мне сказать, что Турянского, Перцева, Лелю и Равиля сурово покарал закон, но врать не буду, да и не поверит никто. Богатые попадают за решётку надолго только из политических интересов. Чьих?
Нам, простым людям, это неинтересно. Мы
Ой, простите, кто-то звонит.
— Мама, ты невозможная! Ты хоть знаешь, что сегодня выпустили Турянского со всей его сворой? Эх, Мама, креста на тебе нет — таких хороших людей уконопатила.
Интересно, кто Тамарке подруга: я или Турянский со всей его сворой?
— Тома, о чем речь? Уконопатила называется — каких-то пятнадцать суток и посидел человек за мелкое хулиганство. Это я-то мелкое хулиганство? Да за меня ему как минимум вышку должны были дать! У меня вместо шеи теперь синяк! Эх, нет на земле справедливости.
— Мама, ты невозможная! Вечно ты не довольна!
— Я не довольна? Очень довольна! Всех разоблачила! Турянский-то думал, что я не разгадаю его интригу, я же мастерски до самой сути дошла.
— Да-а, Мама, — согласилась Тамарка. — Видно, не солгала народная мудрость: на хитрую жопу всегда найдется этот, как его, ну тот, что с винтом.
— А на этот, что с винтом, всегда найдется жопа с лабиринтами, не сочти за грубость народную мудрость, — ответила я.
— Какая уж тут грубость, когда это истинная правда, — признала Тамарка и философски заключила:
— А ради чего эта суета, когда все в землю ляжем и все прахом будет? Не жить ли нам миром и не довольствоваться ли малым?
Я ее мысль одобрила и сразу посоветовала:
— Вот прямо с себя и начни. — Тамарке тема не понравилась.
— Эх, Мама, — зловредно сообщила она, — вот чует моя душа, что не Турянский зачинщик этой интриги, а кто-то и им воспользовался.
— Да кто же? — опешила я. — Ведь количество участников ограничено.
— Вот ты, Мама, и думай, ведь ты же у нас самая умная, — порадовала меня Тамарка и тут же огорчила, продолжив:
— Ты самая умная, если тебя послушать. Короче, думай, а я выгодный кредит вырывать бегу.
И она убежала, омрачив мою жизнь в одно мгновение.
«Как же так? — расстроилась я. — Неужели и в самом деле эту интригу затеял Коровин? А я-то думала, что он просто Турянскому помогал. Хотя, почему бы все это и не затеять Коровину? Он-то ничем не рисковал. Турянского к праотцам бы отправил, капиталы бы унаследовал и жил бы поживал с Равилем… Эх, как есть хочется. Убьет меня эта диета. Когда-нибудь точно слюной захлебнусь…»
С этой мыслью я достала из сумочки пакетик жевательной резинки и, мысленно поблагодарив Марусю, положила ароматную пластинку в рот.