Фанфик Не имея звезды

Дрой

Свернув вместе с поворотом дороги, Проныра вдруг замер, а по его лицу расползлась пиратская усмешка. Впереди, на заброшенной стоянки, стояло настоящий байкерский бар. Одноэтажное заведение, с неоновой вывеской, кричащей музыкой и навесом, под которыми в ряд стояли байки.

Недолго думая, Геб надвинул шляпу на глаза и подошел к хромированному коню. Немного подумав, Ланс решил пойти легким путем. Он достал палочку и дотронулся ею до цепи — та, щелкнув, распалась на части, высвобождая колесо из распорки. Усевшись в седло, Проныра мысленно произнес заклинание и мотор весело взревел. Не теряя времени, Ланс развернулся, повернул ручку и чоппер, взревев, унесся со стоянки.

Игнорируя все правила, Ланс влился в оживленное движение. Без шлема, в шляпе, которая не слетала лишь благодаря волшебству, он несся куда глаза глядят. Причем, если глаза глядели на встречную полосу, то юноше ничего не мешало вклиниться в неё на скорости в семьдесят миль. Игнорируя визги тормозов, клаксоны и прочую «ерунду», Герберт мчался по развязкам, сворачивал на магистрали, уходил подворотнями, чтобы потом вновь «выпрыгнуть» на полосу.

Довольный Роджер, вцепившись в поля шляпы, развевался, словно флаг на грот-мачте. Только каким-то чудом, за юношей не увязались копы. Они либо ленились гоняться за сумасшедшим байкером, либо просто не могли вдвоем протиснуться в дверь кафешки, где продавали лучшие пончики на квартал.

Высокие здания, прикрывающие собой небо, казались юноше угрюмыми и молчаливыми великанами. Они степенно возвышались над дрогой, словно охраняя машины от любопытных взоров. Порой в воздухе, вместе с паром, клубящимся вокруг каналазицонных люков, Ланс чуял запах дешевых развлечений. Он немного притормаживал у притонов, смотря на то как, зачастую — некрасивые, обильно накрашенные женщины смеются в объятьях пьяных мужчин. С детства Ланс не любил подобный смех, пусть он и звенел в ушах, но глаза подобных женщин были строги и холодны, как у рабочего на второй смене за ночь.

Проныра давал газу и снова мчался в никому не известном направлении. Во рту его тлела сигарета, оставляя за собой исчезающий дымный след. Иногда юноша делал столь резкий поворот, что колени его почти касались асфальта, до которого оставалось всего несколько сантиметров.

Вот, в очередном проулке, окутанном туманом и паром, тройка громил избивали паренька, а рядом кричала девушка, у которой из рук выхватывали сумку.

Всего через дом, в кафе, посетители аплодировали другому парню, который стоял на коленях перед обескураженной леди, дрожащими руками принимающую красную коробочку со сверкающим кольцом.

В подворотне, за кофе, сидел умирающий человек, пытающийся согреться о блохастую собаку — единственное существо, которое он любил и которое любило его.

Рядом, по дороге, стояла богатая семья, глава которой ловил такси. Мать — в шубке и в золоте и бриллиантах, дети, двое парнишек — в костюмчиках, которые выглядели скорее смешно, нежели «официально». У младшего в руках был надувной шарик, который он хотел отнести бомжу, но мать отвесила ему подзатыльник и парнишка замер, с извинением поглядывая на грустную собаку, и почти уже отошедшего человека.

Еще через квартал, на скамейке сидела парочка у которых явно был первый поцелуй, а дальше, в кустах, всего в сотне другой метров, мужик в маске насиловал женщину, рот которой был забит какой-то тряпкой.

За поворотом фараоны задержали воришку, укравшего сумочку у какой-то фифы, а в другом квартале раздался легкий хлопок глушителя — в лучше стиле итальянской мафии.

Да, Герберт любил ночные города. Вопреки своему дневному облику, они были честнее. Здесь было все — кровь, тихонько капающая с лестницы магазина, похоть, дурманящая голову у притонов, алкоголь, рекой разливавшийся в дешевых барах, сигаретный смок, накрывший собой биллиардные, любовь, цветущая на лавочках и в кафе, страсть, бушующая в гостиницах и в квартирах, чье двери дрожат от того, что люди дрожащими руками пытаются повернуть ключ в замочной скважине.

Герберт, посмотрев на часы, развернулся обратно. Он проехал мимо переулка за которым был поворот к байкерскому бару. Ланс остановился, заглушил двигатель, а потом задумался. На шляпе резвился Роджер, который недоумевал — по какой причине рикша остановился. Проныра, подумав о чем-то, решил, что городу не хватало только одного — достойного абордажа. Именно поэтому юноша, не терзаясь угрызениями совести, вновь завел мотор и поехал дальше, ни разу не обернувшись.

У отеля, в котором разместили группу, Ланс немного притормозил. Он сосредоточился и взмахом палочки сотворил связку ключей. Юноша немного покачнулся, вильнул на дороге, но удержался — на эту манипуляцию ушла почти вся его магия. Наверно, кто-то другой, создал бы десяток подобных ключей и даже не почувствовал укола в кончиках пальцев, но для Геба подобное колдовство было по-настоящему выматывающим.

Скинув подножку у входа, Ланс отдал ключи паковщику, и спокойно вошел в холл. За спиной спокойно крутились двери, а огромный холл казался постой пещерой, сверкающей от бархата и краски золотого цвета. Пять звезд, в конце концов. Народу в четыре часа ночи почти не было. Лишь изредка можно было увидеть сонного постояльца, сдающего ключ и идущего к такси. А за ним шел стол же сонный швейцар, несший чемодан в след за покидающим отель постояльцем.

Герберт встал у лифта, а потом, нашарив к кармане помятую банкноту, пошел в бар. Он был небольшим, рассчитанным на сорок человек, или даже меньше. Сейчас здесь было лишь семеро. Пара мужиков за дальним столиком явно мафиозной наружности, просто несколько постояльцев, непосредственно — бармен и девушка за стойкой. В руках она качала бокал с мартини. Её сверкающее красное платье уже давно собрало всю пыль с пола. На одном из ногтей потрескался лак, а аромат духов не мог перебить запах дешевых сигарет.

Её зеленые глаза смотрели куда-то сквозь стену с выставленным алкоголем, а каштановые волосы, некогда пребывающие в состоянии умопомрачительной прически, были беспорядочно «растерзаны».

Девушка достала сигарету из пачки, лежавшей рядом. Наверно кто-то забыл и оставил, а она курит. Даже странно, для такого дорого отеля подобная дешевка была словно бельмом на полотне гениального художника. Леди щелкала зажигалкой, любезно протянутой барменом, но та не хотела выдавать даже искры.

Ланс, подойдя ближе, щелкнул своей Зиппо.

— Спасибо, — сказала она.

Проныра кивнул и двумя пальцами подманил бармена.

— Односолодвый, больше виски, меньше воды.*

(п.а. на самом деле это просто такой оборот речи. Никто вам в виски воду не нальет, просто означает что нужно «покрепче». В оригинале — «whiskey up, water back»).