Фанфик Не имея звезды

Дрой

Магией раскатав внушительного размера рулон (сумку мальчика Флитвик как-то хитро зачаровал и теперь в неё чуть ли не цельный доспех можно было спрятать, а весить станет лишь килограмма на три больше), мальчик как по красной дорожке, прошелся по нему до метел. При помощи оставшегося кусочка материи, он схватился за древко и, затаив дыхание, снял его со стойки. Прошла минута, две, пять, но ничего не произошло. Что ж, значит сегодня моно будет вдоволь налетаться...

22 декабря 1991 г. Хогвартс, кабинет Снейпа.

Мальчик сидел в этом ужасном, тесном помещении, пропахшем зельями, какой-то алхимической гадостью и застарелым потом. Если сравнивать, то кабинет Флитвика был словно воздушным светлым облаком, когда как обитель Снейпа походила на настоящее подземелье. Здесь было сыро, неуютно. У восточной стены, стоял стол, заставленный различными флаконами и склянками, около него находилось два простеньких стула и воистину королевской кресло, понятное дело — Снейповское. Слева от входы находились стеллажи с книгами и пара шкафов с каким-то сушеными мерзостями. Слева — два котла и целый стеллаж полный разных банок, в которых находились теперь уже заспиртованные мерзости. Герберт, сидя на неудобном, жестком стуле, чувствовал себя просто ужасно. Все те ощущения, что он испытывал сидя в классе зельеварения, усилились раз в десять, и теперь великих трудов стоило не сблевануть и не сбежать отсюда подальше. А этот гребанный декан еще и опаздывал на встречу, которую сам назначил. Впрочем, мальчик догадывался почему его взывали на ковер. Небось главный слизень забеспокоился за молодняк, ну и правильно сделал. У этих папеньких сынков и дочек, была веселенькая неделька.

За эту неделю, ни один завтрак не прошел без того, чтобы у первокурсника с зеленым гербом на груди, что-нибудь не отросло, не исчезло или не сменило цвет или форму. На занятиях то и дело происходил какой-нибудь казус, от традиционных исчезнувших чернил, до того что перо начинало вести собственную жизнь, причем жизнь полную агрессии к своему владельцу. На уроках полетов, многие буквально приклеивались к земле и больно ушибались, пытаясь взлететь. Шнурки на туфлях, которых сами развязывались,а потом завязывались друг с другом — стали нормой. Внезапно, отпивая тыквенный сок, можно было удариться зубами о ледышку, оранжевого цвета. Или кушая сладости, вдруг понять что это скорее солености. Но финалом комедии для одних и трагедии для других, стал вчерашний случай.

Герберт спускался по лестнице, как заметил такую картину — Дафна Гринграсс, держа за руку Блейз Забини, куда-то её вела, что-то увлеченно рассказывая по пути. План в голове мальчика возник мгновенно. Па близости никого не было, поэтому мальчик решился моментально. Он внимательно проследил за девочками, и когда те свернули в главный коридор, накинул на них со спины два петрификуса. Девочки застыли. Но это был не конец. Ланс применил склеивающее заклятие на их руки, заставив их скрепиться, словно сращенные вместе. А следом применил распарывающие одежду чары. Девочки остались абсолютно голыми, а до звонка оставалось всего несколько минут. Сколько бы не велико было желание растущего паренька, обойти застывшие фигурки и посмотреть не только на филейную часть, но нужно было работать. Мальчик, за пару минут, успел наложить еще с десяток чар. Те не имели вообще никаких эффектов, но зато если кто-то захочет, а кто-то точно захочет, применить Finite, то ему придется произнести отменяющие чары раз дцать, чтобы разморозить девочек, а потом снять приклеивающие чары.

Прозвенел колокол, и в коридор вышли десятки, почти сотня учеников и все он увидели весьма интересную картину. Заклинания сняли минут через пять, н вот до склеивающего так и не успели добраться. Как только спал Петрификус, девчонки завыли в голос и попытались побежать — причем в разные стороны. Понятное дело, аристократки рухнули на пол и стали кататься по нему словно припадочные. Ситуацию спасла МакГонагалл. Она сняла оставшиеся чары, накинула на леди наколдованные накидки, и повела зареванных, белых как снег, слизеринок к мадам Помфри. А в коридоре был полный аншлаг. Многие младшие парни были красные как раки, а Уизли вообще чуть кровь носом не пошла от перевозбуждения. Девочки злорадно хихикали, а старшие ржали словно кони. Это был финиш.

И вот сегодня, когда Герберт сидел в библиотеке, раздумывая над очередным фортелем, как в помещение ворвался Снейп и игнорируя причитания миссис Пинс, чуть ли не за шиворот отволок подопечного в свой кабинет. Додумать парню не дали, потому как позади захлопнулась дверь, и зельевар будто подлетел к парте, изображая из себя огромную летучую мышь.

— Мистер Ланс! — прорычал он, хлопая по столу руками.

— Да профессор, — спокойно произнес парнишка.

— Что вы творите, несносный мальчишка?! У вас вообще голова есть на плечах?!

— Не понимаю о чем вы, профессор.

— Ах не понимаете?! — раненным бизоном взревел Снейп. Хорошо хоть не шипит. Когда декан шипит, это значит все — финита, а если кричит — то нормально, жить можно. — Смотрите мне в глаза, паршивец!

— И не собираюсь, — помотал головой мальчик. — И вообще, вы не имеете права применять ко мне леглименцию.

Мальчик, сдержав слово данное себе, нашел все что мог про телепатию. Собственно там было два раздела — леглименция, наука о проникновении в чужое сознание, и окклюменция, наука о защите этого самого сознания. Парнишка взялся учить только последний раздел, так как привитые Флитвиком зачатки понятий о чести, не позволили ребенку взяться за леглименцию. Гебу вообще казалось что копаться в чужих мыслях еще мерзопакостнее, чем взять девушку без её согласия. Но, за многие месяцы, мальчик так и не продвинулся в своих изысканиях. Он уже умел свободно очищать сознание, что серьезно помогало в учебе, но вот строить ментальные щиты у него не получалось. Геб мог потеть, рвать на себе волосы, изводить себя до крови из носа, но даже один кирпичик воображаемой каменной стены — простейшей защиты, не хотел вставать на место. Создавалось такое впечатление, что сама природа не смога заложить в волшебнике хоть какие-то способности к этой самой окклюменции. Так что мальчик вот уже как неделю забросил бесполезные занятия, проще не смотреть в глаза этим чертовым телепатам. Но вернемся к нашим бара... Снейпам.

Герберту показалось, что его смелое заявление, остудило пыл профессора, во всяком случае тот больше не кривился лицом и даже сел на стул.

— Ланс, вы понимаете что вы наделали?

— Я все еще не понимаю о чем вы.

— Хватит! Хватит Ланс! Мы не в цирке, а вы не клоун. Вы прекрасно понимаете о чем я. Вот только скажите мне, как, как, Мордред вами закуси, вам пришло в голову учудить такое с мисс Гринграсс и мисс Забини?! Вы вообще связь с реальностью потеряли?

Тут какие-то смутные догадки стали посещать паренька и тот немного побледнел.

— Эээ, о чем вы профессор.

— О, — гаденько ухмыльнулся зельевар. — Теперь я вижу что вы уже больше не паясничаете. Что ж, мистер Ланс, давайте посмотрим правде в глаза. Вы вообще кто? Правильно — никто. А кто те две леди, которых вы так опозорили — они дочери крупнейших аристократических родов, ведущих свое начало чуть ли не со времен захвата британских островов Римской Империей. Я вижу по вашему бледному лицу, что вы догадались почему я так рьяно тащил вас к себе в кабинет и так долго не появлялся сам. Да, вы правы в своих догадках, только что я спас вам жизнь мистер Ланс, не на прямую, что радует, но косвенно.

— Старшекурсники, — прошептал Герберт, понимая что совсем не взял в расчет реакцию старших ребят со Слизерина.

— Именно, Ланс, именно. Мне, вернее — вам, повезло что я услышал как перешептываются некоторые весьма одаренные волшебники с шестого и седьмого курсов. А не услышь я это, и с вами вечером произошел бы несчастный случай, в результате которого, вы так неудачно сломали бы себе шею на школьных лестницах.

Ситуация была даже не «полундра», а натурально «жопа». Кажется, Ланс, очутившись в Хогвартсе, совсем потерял нюх и по неаккуратности заплыл в акульи воды. Взможно не стоило заходить так далеко. Хотя... стоило. Хотят завалить? Ну и пусть. Не они первые, не они последние. Сколько было таких засранцев, которые жаждали кровушки Герберта Ланса, из приюта «св. Фредерика»? Сколько раз он выходил один на один, со здоровенными босотами, держа в руках лишь свою бабочку. И ничего, жив, цел, здорв,а где сейчас те здоровяки? Вставляют себе искусственные зубы и любуются длинными шрамами.