Фантастические сказки
Шрифт:
Кухарка не заставила себя долго упрашивать, и они с Боулером отправились по лестнице в холл и, к радости Поля, забыли запереть стеклянную дверь.
Поль следовал за ними на безопасном расстоянии, и горестно размышлял над только что услышанным. «Что за жуткая женщина,- думал он,- кто бы мог подумать, что она вобьет себе в голову такое! II ее и горничную придется уволить. Очень Жаль - она прекрасно делала суп. Надеюсь, у Дика хватило ума Не писать ей… Нет, это было бы слишком…»
Сейчас он особенно горько пожалел, что не остался на гимнастической площадке
Оказавшись в холле, он замешкался, размышляя, куда теперь направиться. Он собирался где-нибудь подкараулить Дика и уговорить его проявить благородство, признать право его несчастного отца, а самому с достоинством отречься от престола.
Если из этого ничего не выйдет, а причин предполагать такое было более чем достаточно, Поль пообещает разоблачить Дика перед всеми гостями. Разразится скандал, чего лучше бы, конечно, избежать, по ему, Полю, придется пойти на это или по крайней мерс пригрозить таким скандалом Дику. За время беседы он должен изловчиться и завладеть камнем Гаруда. Без него он как без рук.
Мистер Бультон осмотрелся. Его кабинет был завален детскими пальто и головными уборами, а в углу было нечто вроде бара, где подтянутая горничная недавно разливала кофе и лимонад. Она может вернуться в любой момент, а потому ему не стоит здесь задерживаться.
Да и в столовой не спрячешься. Там накрывали официанты праздничный ужин, состоявший, как мог увидеть в щелочку двери Поль, из омаров, трюфелей и розового шампанского. При виде этого его охватило мрачное ликование: не ему одному будет нехорошо от этого пиршества!
Продолжая свой путь и испытывая чувство неловкости от того, что он крадется, как вор, по своему собственному дому, мистер Бультон почуял тонкий запах сигары из его особых запасов. Кто же посмел посягнуть на его сигары - вряд ли это кто-то из детей.
Запах доносился из бильярдной, расположенной в дальнем углу дома. Подойдя к двери, Поль резко открыл ее и вошел. Удобно откинувшись в стеганом кресле-шезлонге, у столика, на котором был погребец и несколько бутылок содовой, расположился человек. Закинув ноги на доску ярко горящего камина, он лениво листал журнал. Это был человек средних лет с загорелым лицом, орлиным носом, неспокойными черными глазами, густыми черными бакенбардами и широким ртом.
Поль сразу узнал его, хотя они давно уже не виделись. Это был его печально известный зять. Парадайн, «дядя Дюк», подарок которого, камень Гаруда, и навлек на мистера Бультона все его невзгоды. Поль заметил, что вид у зятя вполне процветающий, а смокинг модный и красивый. «Еще бы!
– горько подумал Поль.- Этот тип живет на мои денежки вот уже неделю». Некоторое время Поль молча стоял у стойки с киями и глядел на Парадайна, а затем с холодной иронией, выглядевшей, наверное, очень забавно в сочетании с его мальчишеской внешностью, проговорил:
– Надеюсь, вы хорошо проводите время в этом доме? Мармадюк отложил сигару и уставился на Поля.
– Очень любезно и учтиво с вашей стороны задавать такой вопрос,- отозвался он с весьма двусмысленной улыбкой, обнажившей два ряда
– Мне так и показалось,- проговорил Поль, задыхаясь от гнева.
– Ты воспитанный мальчуган,- сказал Мармадюк.- Я это сразу заметил. Значит, ты пришел сюда, потому что тебе обрыдли все эти дети и охота немного посудачить о жизни? Садись, бери сигару, если не боишься, что тебе от нее станет нехорошо. Я бы не советовал курить до ужина, но ты человек светский и знаешь, чего хочешь. Давай, закуривай, а как почувствуешь себя нехорошо, бросай сигару.
Мистер Бультон никогда не любил этого субъекта. Его страшно раздражали самодовольство и фамильярность Дюка, а теперь он возненавидел его вдвое, и все же Поль невероятным усилием воли взял себя в руки.
В его нынешнем положении он не мог позволить себе наживать новых врагов, и при всей неприязни, что он испытывал к Парадайну, хитрость последнего делала его ценным союзником. Поль решил рискнуть и рассказать ему все.
– Не узнаете меня, Парадайн?
– Боюсь, что не имею чести… Вы один из многочисленных кавалеров мисс Барбары? Впрочем, одеты вы не по-праздничному, да и в голосе слышится что-то знакомое. Я вас знаю?
– Скорее всего, знаете. Я Поль Бультон.
– Надо же!
– вскричал Мармадюк.- Господи, это же мой юный племянник. А я твой пропащий дядя. Не будем, однако, обниматься и целоваться, я никогда не был охотником до таких излияний чувств, но послушай, юный плут, тебя ведь не звали на вечеринку. Сейчас ты должен быть далеко отсюда и крепко спать в школьной спальне. Как же ты тут оказался?
– Я оставил школу,- сказал Поль.
– Понимаю! Обиделся, что тебя не позвали? Решил, значит, появиться среди торжества, как жених-призрак? Я восхищаюсь твоей отвагой, но не знаю, оценят ли ее остальные…
– Это не имеет значения,- быстро проговорил Поль.- Я должен кое-что рассказать вам. У меня мало времени. Я в отчаянном положении.
– Уж это точно!
– признал Парадайн и громко расхохотался.- Потрясающе! Отчаянное положение! Страшная погоня. По пятам за тобой директор школы с розгой! Все это, конечно, очень весело, но если отставить шутки, боюсь, тебе за это сильно влетит.
– Если бы я сказал вам,- смущенно начал мистер Буль-тон,- я это не я, совсем другой человек, но в чужом обличье, вы, наверное, станете смеяться?
– Прошу прощения,- вежливо перебил его зять,- но я что-то не совсем понимаю…
– Если я поклянусь, что я вовсе не тот несчастный мальчишка, в чьем обличье вынужден пребывать, скажете ли вы, что этого просто не может быть?
– Нет, нет, я вполне готов тебе поверить. По если ты не тот мальчик, то какой же? Извини мое любопытство.
– Я вообще не мальчик. Я ваш несчастный шурин Поль. Вы, я вижу, мне не верите.
– Прошу прощения, значит, вот оно что: вы не ваш собственный сын, но свой собственный отец. Поначалу это сбивает с толку, но не так уж и невероятно. Благодарю за разъяснение.