Фантастика 1972
Шрифт:
В глазах Вольского горели светлые огни человека, который не зря жертвовал всем ради дружбы. Судьба отплатила ему за бескорыстие сторицей. Он понял.
– И попрошу тебя, Коленька, пойми меня правильно, без моего сигнала ни с кем в министерстве не связывайся. Я сам организую. Завтра же я на приеме у министра. Он меня знает. Какое счастье, что ты обратился ко мне!
Когда Кушак попытался как-то уменьшить энтузиазм, Вольский его слушать не стал. Он совершал выгодный обмен. Он засовывал в портфель куски розового “раковина”, и Кушак в очередной
Потом Вольский принялся выпрашивать пробирку с живой культурой. Тут уж Кушак стоял насмерть. Полчаса они спорили, и в конце концов Вольский ушел ни с чем, а Кушак остался в лаборатории, несколько оглушенный, но довольный тем, что устоял перед натиском “ангела”.
А когда на следующий день лаборантка сказала, что одной пробирки не хватает, Кушак не связал ее исчезновение с визитом Вольского. Он представлял себе, как Вольский обходит кабинеты министерства и выкладывает на столы розовые кубики. Он ждал звонка из Москвы. На третий день ему позвонили. И попросили немедленно вылететь в Москву.
Но не в министерство строительства, а в подмосковный дачный поселок. Там растет его “коралл”.
И ничего поделать с ним не могут.
Стоит отрубить от него кусок - это место зарастает вновь. Подкоп тоже не дал результатов. Но самое грустное - внутри “коралла” оказался человек. И извлечь его пока не могут.
– Он унес одну из пробирок, - сказал Кушак, вставая из-за стола.
– Добро бы потащил ее в министерство, а то решил извлечь из нее для себя пользу - соорудить бесплатную дачу.
– Я так думаю, - сказал задумчиво Грикуров, - если снять слой материала, там внутри обнаружится самодельная опалубка. Он только недооценил возможности ваших амеб..
Поджидая, пока бурильщики выпилят отверстие а стене замка, они уселись в жидкой тени яблонек. Косые лучи солнца прорезали розовую пыль.
– Он так спешил, - закончил Кушак, - убраться из лаборатории, пока я не заметил пропажи пробирки, что не захватил ампулу с бактериями, убивающими фораминифер. Его счастье, что колония имеет тенденцию развиваться по вертикали - амебы оставили ему в середине жизненное пространство.
– Ну да, - сказал химик.
– Он рассыпал культуру внутри своей опалубки и стал ждать, пока дом вырастет. И опоздал выбраться наружу.
– Его будут судить, - сказал убежденно молодой человек.
Кушак улыбнулся.
– Судить надо меня. Я его воспитал. Ни разу у меня не хватило силы духа послать его ко всем чертям. Вот он и брал.
– Вы не один такой, - сказал Грикуров.
– А с другой стороны, - сказал Кушак, - объективно он принес нам пользу. Поставил опыт в промышленном масштабе.
– Нет, - сказал молодой человек.
– Его надо судить. Или заставить возместить ущерб.
– Молодой человек показал на дачников, стаскивающих матрацы
– Здесь он!
– закричал бригадир бурильщиков.
– Живой!
– Пошли, - сказал Кушак, поднимаясь. Он не сомневался в способностях “ангела”.
– Года через два мы все будем жить в домах, построенных по “методу Вольского”.
– Тогда я напишу в газету, - сказал Грикуров.
– Это будет фельетон века.
Вольского извлекли из люка.
Он обессилел, ноги его не держали. Он увидел Кушака, но взгляд его не задержался на школьном товарище. Он прошептал;
– Воды…
Шепот показался Кушаку несколько театральным. Хотя он тут же подумал, что несправедлив к Вольскому. Тому пришлось многое перенести - несколько часов в розовой душной камере, и стены все сближаются и сближаются…
Напившись, Вольский разрешил санитарам отвести себя под руки к “скорой помощи”. От носилок он отказался. Он прошел совсем рядом с Кушаком, узнал его наконец, но не смутился.
– Как же ты мог, Коленька?
– сказал он тихо.
– Что?
– удивился Кушак.
– Как же ты недоработанный материал в производство пустил?
– продолжал Вольский.
– Я же чуть не погиб на испытаниях.
– Ты все продумал, пока сидел там?
– спросил Кушак.
– Да, Колюша,- сказал Вольский, глядя ему прямо в глаза, - я многое продумал.
Тяжело обвисая на руках санитаров, Вольский подошел к “скорой помощи” и нагнулся, забираясь внутрь. И тут же выглянул наружу, нашел глазами Кушака, который так и не двинулся с места, и сказал: - А все-таки у нашего материала большое будущее.
“Скорая помощь”, взревев, умчала Вольского. Розовая пыль медленно оседала. Трехэтагйная бочка возвышалась над дачным поселком и обещала стать долговечной достопримечательностью этих мест. Химики сворачивали палатку. Пожарники напяливали брезентовые робы, разбирали каски, занимали места в машине.
ВЯЧЕСЛАВ МОРОЧКО Ёжик
Рейсовый грузовоз держал курс на Землю. Вся программа полета, заложенная в газообразный “мозг” корабля, выполнялась без участия людей. На борту находился только один человек - пилот-контролер.
Пер уже не один год работал на автогрузовозах. Отправляясь на самые отдаленные орбитальные станции, он порой месяцами не видел родной планеты. Однако с тех пор, как в жизнь пилота вошла Сольвейг, земное притяжение обрело для него новый смысл: на Земле он не представлял себе длительного существования без космоса, в полете - жил мечтою о встрече.
Теперь, когда очередной рейс подходил к концу, волнение его возрастало с каждой минутой.
Прижимаясь к прозрачному кристапласту иллюминатора, он готов был поделиться своей радостью с каждой звездочкой, сияющей на лишенном горизонта небе. Пер не представлял себе, как мог жить до встречи с Сольвейг: он стал теперь совсем другим человеком.