"Фантастика 2023-119". Компиляция. Книги 1-23
Шрифт:
За десять лет ее жизни в Эль-Котуи почти ничего не случилось.
Лишь однажды, когда ей было лет шесть, в бухту вошла пиратская шебека под штандартом с двумя секирами и отрубленной головой, и девочка вместе с родителями и односельчанами благоразумно укрылись в глубине леса.
Пираты, правда, вели себя вежливо. Конечно, они зарезали и сожрали всех найденных в селе кур и свиней и вылакали все вино, но не тронули молочных коров и коз, и сожгли всего один дом — да и тот, похоже, случайно. За взятое расплатились честь по чести, оставив в доме старосты, одноглазого Ингрема, мешочек с монетами и полдюжины ножей с топорами.
А в остальном жили селяне
Остров этот был ничей. Вернее сказать, в сундуке у Ингрема имелось три ветхих затертых грамоты на все случаи жизни, объявлявшие остров и селение Эль-Котуи владением эгерийской, арбоннской и хойделльской короны. (Впрочем, у него же были припрятаны и охранная бляха от Миледи Ку, и резной костяной жезл от «владыки всех пикаронов великого императора Дарина Иднаги Мудрого».) Так что жили они тут без супремы и алькальдов, без податей и рекрутчины.
Старенький монах — брат Иеронимо, попавший на островок лет тридцать назад, служивший в их часовенке, отпевавший мертвых и крестивший детей, говорил за кружечкой пальмового вина, что именно так и жил род людской во времена древние, до того как прельстились люди прелестью Хамирановой.
Казалось, жизнь Кармисы пойдет тем же путем, что у матери и старших сестер — через два-три года выйдет в море на «женской» лодке, будет ставить сети и забрасывать снасти, потом выйдет замуж и станет хозяйкой в доме любимого или не очень — как повезет — супруга. И если не умрет, рожая пятого или десятого ребенка, и не погибнет в шторм, закончит свои дни главой огромного семейства, уважаемой старухой-вдовой, окруженной почтительными немолодыми невестками и юными непоседливыми правнуками.
Все изменилось в один день.
Утром как-то пришла она на пляж, откуда отплывали на утренний промысел односельчане, — отнести отцу с дядьями свежего черепашьего жаркого, — да и увидела…
Увидела мертвенный синий ореол вокруг головы соседа Доро Хромого да всех пятерых гребцов его лодки.
И под ярким солнцем ей вдруг стало холодно и жутко. В страхе забормотала она молитву Творцу и старшим детям его, а потом, не помня себя, подбежала к Доро и сбивчиво заговорила: мол, пусть он не плывет никуда сегодня, потому как видит она над ним «темень непонятную». Но старый Доро рассмеялся ей в лицо — мало того, что он первый упрямец в Эль-Котуи, так еще находился в давней ссоре с отцом Кармисы.
Прогнав заплаканную малявку да сказав напоследок, что мозгов у нее еще меньше, чем у родителя, вышел он в море.
А вечером Пако Сонари, ходивший на тунца, привез умирающего Доро — с перебитым хребтом и переломанными ребрами, так и сжимающего в помертвелых руках обломок киля рыбачьей лодки, благодаря которому и держался на воде.
Всех остальных его товарищей погубил разъяренный базилиск, неведомо как оказавшийся в этих водах.
Тут-то все и вспомнили, что прадед Кармисы по матери попал в Дальние Земли, спасаясь от слишком уж настойчивого внимания отцов-инквизиторов, в те времена как раз с особым старанием искавших среди сословия магов слуг Хамирановых.
Следующие два с лишним года провела Кармиса на соседнем острове Савонна, учась у старой маммбо Софи Веро — толстой одышливой старухи с кожей цвета ночи — настоящей ведьмы из Айлана. Заплачено было за это десять полновесных золотых и новенькая лодка — но глупо стоять за ценой, если можно получить своего деревенского мага.
Тут, правда, ей не очень повезло — несмотря на то, что чернокожая ведьма старательно
Лечить наложением рук она тоже толком не научилась. Чуять рыбный косяк, идущий на глубине, определять ветер, ощущать приближающиеся рифы в ночном мраке и предсказывать шторм за день-другой — вот почти и все. Единственное — она преуспела в изготовлении всяческих зелий: лечебных, дурманящих и тех, что, будучи вылитыми в воду, усыпляют рыбу. Да еще тех, что на краткое время обостряют способность творить чары, мстя потом долгой утратой сил и мучительной головной болью.
Пожалуй, из трех десятков учениц маммбо Веро в этом деле она была если не первой, то уж точно одной из лучших.
Но этого было мало для того, чтобы стать настоящей великой и знаменитой магичкой, известной на всем Изумрудном море. Какой была сама Софи и какой мечтала поначалу стать и сама Кармиса.
И вот через месяц после того, как стукнуло Кармисе четырнадцать лет, маммбо вызвала ее и изрекла, поигрывая своими амулетами (как шептались ученики, выточенными из костей колдунов, осмелившихся бросить вызов ей, старой жрице грозного Эсудо):
— Слушай меня, ученица… Я должна сказать, что ошибалась в тебе. У тебя и в самом деле много силы, но сила эта надежно заперта, и ключа я подобрать не смогла и уже не смогу. Может, попади ты ко мне годика хотя бы за три до того… Ну да что говорить об этом! Поэтому тебе уже не стать сильнее, чем ты есть сейчас, даже если старая Софи будет учить тебя до седых волос. Так что возвращайся домой и живи, как сможешь. Может быть, ты и отыщешь ключ и посмеешься еще над старой глупой чернокожей. Может, не найдешь. Но я сказала то, что сказала. Через пять дней мой племянник Грекир уходит с товаром на Кивирру — он отвезет тебя на твой Эль-Котуи.
Следующие годы Кармиса была обычной морской волшебницей, какие есть на всех морях мира — и которые хотя и не могут укрощать шторма и усыплять мановением руки морских чудищ, как по легендам делали маги древности, но без которых жить рыбакам и мореходам непросто. Отыскивала стаи тунцов и зажигала летними ночами костры на берегах, чтобы приманить вкусных морских черепах, рисовала защитные руны на бортах лодок и останавливала лов, когда головокружение и звон в ушах говорили о приближении бури.
Дважды приходило к ней то самое «смертное знание», дважды видела она синие ореолы вокруг односельчан — и оба раза предупрежденные команды лодок беспрекословно оставались на берегу. В семнадцать лет увидела она над головой десятилетнего Марко, внука погибшего Доро красный переливающийся отсвет — верный признак природного чародея, — и по ее совету бабка отправила мальчишку к Софи.
Жила она теперь отдельно от семьи, в построенной для нее специально хижине за околицей — как и положено чародейке. Сверстницы ее уже повыходили замуж и нянчили детишек (кое-кто уже второго-третьего). Новых подруг она не завела. Что же до мужчин, то уже лет в семнадцать она окончательно поняла, что вряд ли дождется сватов — тем более, как и у всех, кто живет морем, у народа Эль-Котуи женщин было заметно больше, чем мужчин. И если еще украдкой развлечься с молодой пригожей колдуньей охотники бы нашлись, то взять в жены ту, что знается с темными духами — ну уж нет! Так что оставалось лишь вздыхать да утешаться, что у маммбо Веро детей было пятеро, хотя мужа — ни одного.