"Фантастика 2023-119". Компиляция. Книги 1-23
Шрифт:
— Есть маленько, — буркнул Игорь.
— А ты не грубиянничай, а вот слухай сюды. Тама, — Федюня тоже махнул в сторону потолка, — ровeнь который? Ровeнь тама нуль! Так, что ли?
— Логично, — согласился Игорь. И поправил: — Уровень.
— Ты мене зубьёв не заговаривай! То по-вашему, по муданскoму, у-уровень, ишь, ну да Шушулька таковo и малюёт, а по-нашему, по-людскому, ровeнь! Потому как ровнo тута, все равно какo на столе. Во-от. А тута у нас ровeнь которoй? Ай не читал, кады к нам сюды захoдил? Ровeнь раз, так аль не так?
— Ну так…
— Вот те и ну! Раз-то, ён поболе нуля будет,
Игорь промолчал. Он решил не спорить, не вязнуть в этом словоизвержении — время дороже. С бессмысленным — деликатно соглашаться и выводить собеседника на осмысленное. Задачка, однако, та еще… А что касается времени, которое дороже… Он взглянул на часы. Летит местное время, ох летит! Уже около пяти на циферблате, а когда в прошлый раз смотрел, было без чего-то час дня, а прошло с того прошлого раза… ну хорошо, пусть час прошел… да, похоже на четыре к одному… Хорошо, что у швейцарца автоподзавод. У японца батарейка на пять лет рассчитана; значит, по тутошнему ходу времени, год с лишним прослужит — нормально, я здесь либо не пробуду столько, либо не проживу, в буквальном ли смысле, в переносном ли… Правда, на кой черт мне здесь эти приборы… ну, как знать — мало что еще видел, не понимаю вообще ничего… А вот телефон сядет — это не есть гут. Фото делать, видео — наверное, было бы все-таки полезно… Окей, сказал он себе, возвращаемся к этому… к толковищу, чтоб его.
***
— Таперя ты мене спытай, — предложил Федюня. — Бо так заведёно, ежели толковати: я спытаю, дале ты спыташь, дале сызнова я, дале…
— Понял-понял, — торопливо сказал Игорь. — Только сначала, дружище, две просьбы. Вернее, первая — вопрос: у вас тут розетки электрические есть?
— Эка сказанумши! — развеселился Федюня. — Каки таки розётки?! Нам тута без надобы! На отшибе енто, должно, да, у свящённых того боле да. А нам без розёток твоих тёпло да сытно, о так! А то Шушульку спытай, коли завстречашь!
— Ясно… А второе — как раз просьба. Федюня, ты добрая душа, я уж понял. Поэтому прошу: когда говорить… ну, толковать будем — не части ты так, пожалуйста! Помедленнее говори, хоть немножко, а то мне трудно бывает усваивать.
— Дык енто ясён красён, — важно ответил абориген. — Ежели так, запросто, тады тако, а ежели толковати всурьез, тады с чуйством да с толком. С толком толковати, чуешь?
— И с расстановкой, — зачем-то добавил Игорь.
— Ой-ёй, пу-утни-ик, — в который раз сказал Федюня. — Расстановка то совсём не то.
— Слушай, Федюня, — не
— Дык потому как путашь ты все на свете, — объяснил хозяин.
— Так тогда — путаник, а не путник!
— А вот таперя ты спытал верно! — провозгласил Федюня. — Глянь-кось, умнеешь, что ль. Об том и желамши тебе толковати. Ну, слухай. — Он действительно стал говорить медленнее и четче. — Не пyтаник, а путaник, енто первo-напервo. В небывальные былодавние времёнья, бывалоча, запевамши: путана, путана, путана, нощная бабушка, да я не виноватый… Слыхивал?
Игорь ошалело кивнул. Бред какой-то, напропалую. Похоже, ничего нужного выведать не удастся.
— Вот, — продолжил абориген. — Путана — сие есть девка, аль бабец, да, бабец. Нощной. Гулящий, о как! А путaник — сие есть отрок, сынок тоёй путаны, а от кого сынок, то неведомо. — Он тоненько захихикал, прикрывая рот ладошкой. — А ты каковой же путaник? Ты есть мудан, токмо путаш все как есть, потому как новой ты мудан, а потому ты есть путник. Вот и буду тобе тако прозывати, Путником. Великой Путник, от так от. А то прозвание, каковым ты мене прозвамшися, от его глотку аж пучит.
Ну и ну, подумал Игорь. Песни он откуда-то помнит столетней давности. Наведенная, что ли, память… как у меня порой случается… единого корня, да… Хм. А у меня, стало быть, новый позывной. Ха.
Других мыслей не было. Федюня же сел, похоже, на любимого конька.
— Я ить не дерёвня какая, я ученью-свет уважам. Шушулька мене, быват, книжков притаранит, я их читам, читам, читам. Много чаво вычитамши, и-и! Вот гляди. Путaник енто одноё такоё слово. А есть ишшо титаник. Знаш, нет?
Игорь опять кивнул. Говорить не хотелось.
— Титаник енто, мил человёк Путник, суднo старобылодавнее, из сказки. Его, мож, и не было, бо как так по воде плавати, обо гору стукатися. Сказка и есть. А ишшо есть слово ботаник. Сие есть человёк хилый, глупoй-не глупoй, а все одно дурёнь. А друго слово — британик. Сие есть… сие есть… сие есть…
Заело. Федюня явно забыл вычитанное. Игорь автоматически подсказал:
— В Древнем Риме. Наследник императора. Отравили его.
— Сам знам, что в Дерёвне Римy, — важно заявил собеседник. И оживился: — Гля, Путник Великой… не, буду тобе прозывати запростo Путник, а то долгонькo выходит… гля, Путник, ёдно тута к ёднoму! Потому как бымши в том Римy-Дерёвне ишшо такой Анибал. Сильнoй мужичина, хороброй, вумнoй, хоша и злой. А мы ныне ентакого человёка как прозывам, ась? Анбал мы его прозывам, во как! Анибал — анбал, понял? А Британик твой — ботаник!
Азарт так и пер из него, но вдруг фонтан иссяк — разом, словно кто-то перекрыл. Федюня зевнул, потер ручками лицо, вяло сказал:
— Потолкoвамши важно, да и будет. Утомимшися я с тобой. Почивати пора. И ты почивай, коль желаш. А коль не желаш, тады погуляй, полyнощник, а пожелаш, так пожалуй вот на лавчонку…
— Как почивать? А обедать? И вопросы у меня, важные вопросы на самом деле! Ты меня совсем заболтал, а теперь почивать собрался…
— Ноне день не обеднoй, ноне завтрашнoй… обеднoй день взавтре… ужиннoй опосля… гладнoй ишшо опосля… и сызновa завтрашнoй… А ты бубубу, бубубу, ажнo брюхо бурчёмши… причепимшися ровно пьявка… Почивати, почивати…