"Фантастика 2023-138". Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
Я почистил и разделал рыбу, а Анна начала её жарить. Половину рыбины она отложила, чтобы взять домой. Я о ней всё знал: она жила с матерью, а отец её, генерал, воюет. Я как раз руки в ванной отмывал с мылом, когда раздался стук в дверь. Вытер их на ходу и, забросив полотенце на плечо, как был, в обычных домашних штанах, рубахе, тапках, подошёл к двери и открыл. За дверью стоял знакомый мне боец, посыльный из штаба корпуса.
– Товарищ техник-интендант первого ранга, вам приказ, – он протянул мне бумагу.
Я быстро пробежал её глазами, кивнул посыльному и, сказав, что завтра утром буду в части, закрыл за ним дверь и направился на кухню.
– Кто это был? – обернулась Анна, переворачивая на сковороде кусок рыбы.
– Посыльный. Завтра моя часть на фронт отбывает, и я тоже. Приказ пришёл. Закончился мой отпуск по болезни.
Мы позавтракали рыбой, а после Анна ушла. Домой торопилась, говорила, что мать приболела, но я знал, что она лжёт. Я же надел парадную форму со всеми регалиями и поехал на трамвае к Генштабу.
Шапошникова не было, будет через несколько дней, но был капитан. Я объяснил ему ситуацию: отбываю на фронт, а награды так и не получил. Капитан обратился в политуправление, по их предложению представление к награде было. Мехлис тоже отсутствовал (в Крым отбыл), но был его зам, который как раз в Генштабе находился, он всё и решил. Созвонился, переговорил с секретарём Сталина, который вопрос курировал, и сообщил, что сегодня вечером состоится награждение, неофициальное. Всё же моё лицо не до конца восстановилось, чтобы им светить. Награждение за закрытыми дверями, вот как это называется. Состоится оно в семь вечера, за мной на квартиру машину пришлют. При этом можно быть не одному, поэтому я на Анну приглашение оформил.
Покинув здание Генштаба, я заехал к Анне, порадовал её новостями, а после отправился домой. Переоделся в повседневную гражданскую одежду и, сбросив хвост из двух топтунов, направился на Колхозный рынок. Там купил большой заплечный мешок для покупок. За час, проведённый на рынке, мешок заполнялся раз пятьдесят, но всё из него отправлялось в Хранилище. Я покупал грибы, сушёные и солёные в бочонках. Яйца, как свежие, так и варёные. Купил шесть грузовиков картошки, свежей, только выкопали. Для картошки пришлось арендовать склад, там всё разгрузили, и я убрал в Хранилище. Овощей взял немало, сала солёного и копчёного. В общем, хорошо закупился. Трофеев у меня после работы в немецком тылу было немало, среди них и советские рубли, где-то два с половиной миллиона, и тридцать ящиков с золотом, тут и монеты, и слитки. Немцы вывозили их из захваченного банка, не знаю из какого, мы на дороге повстречались, я и отбил.
Вот так до вечера делами занимался. Потом поехал к себе, принял душ и как раз переодевался в парадную форму, когда подошла Анна, с которой договорились у меня встретиться. За нами прислали машину и отвезли в Кремль. Оружия я не брал, так что проверку на входе прошли быстро. Вёл меня тот армейский комиссар второго ранга, зам Мехлиса, он выступал представителем от командования.
В небольшом зале, при малом скоплении народа, всего человек двадцать, седой старичок по фамилии Калинин вручил мне медаль «Золотая Звезда» и орден Ленина. Фуршета не было, даже без фотосессии обошлись: куда с моей-то рожей. Домой вернулись в девять часов, но Анна приятную ночь мне так и не подарила. Динамила вполне себе профессионально, испытывала моё терпение. Пришлось провожать её. Долго мы целовались под окнами, пока её не позвала мать, которой я, кажется, не нравился. После этого я отправился к себе. Нужно было собраться и подготовить квартиру к моему долгому отсутствию.
Утром Анна пришла, и мы вместе позавтракали. Она на квартире осталась, решила прибраться, а я подхватил шинель, сидор и небольшой чемоданчик и покинул квартиру. Сомневаюсь, что мы сегодня отправимся, но лучше держать вещи при себе. Остальное всё в Хранилище, а это на виду должно быть, а иначе как так и без вещей?
С двумя пересадками на трамвае я добрался до казарм. Там прошёл охрану на въезде и направился к штабу. Народу хватало. Прибыл я вовремя, совещание только через час. Успел убрать вещи в нашу интендантскую полуторку и пообщаться со знакомыми, принимая поздравления за получение высокой награды. На все намёки обмыть отвечал положительно, вечером будет фуршет, я с поварами договорюсь. Вино черноморское, чача.
Во время совещания решались в основном организационные вопросы по отправлению эшелонов: какие полки и подразделения идут первыми. Я узнал, что корпус отправляется на Юго-Западный фронт, под Киев, и четыре человека летят туда на транспортном самолёте. Они будут заниматься встречей и размещением. От снабженцев лечу я, так решил главный снабженец корпуса.
Обмывка награды обломилась, так как до самого вылета я получал задачи по своему направлению. Правда, некоторые командиры всё же поймали меня, полчаса времени у нас было, так что мы всё успели: и обмыть, и проститься. Анне я за два часа до вылета сообщил, с какого аэродрома улетаю. Телефон был у соседей, позвонил, они её позвали. Уже на аэродроме, где я стоял у машины со всеми вещами в ногах, подбежала Анна и обняла меня. Мы поцеловались и стали торопливо прощаться. Заметив, что я кому-то машу, она спросила:
– Кто это?
– Парни знакомые. Охрана моя. Следят, чтобы со мной больше ничего плохого не случилось.
– Да? Я не видела, чтобы за тобой следили, – закрутила головой Анна, высматривая несуществующих личностей.
– Да ты даже топтуна не замечала, которого куратор поставил за тобой следить, не то что парней. Да, Анна я всё о тебе знаю, о твоих ежедневных беседах с куратором – тоже. Знаешь, я долго думал и решил, что вместе нам не быть, доверия друг к другу нет. Я знаю, ты искала меня, чтобы поблагодарить за спасение, опознала по фотографиям в газетах, хотела встретиться. На тебя вышли сотрудники НКВД, ты не отказалась им помогать и стала агентом. Не очень красиво с твоей стороны, поэтому я решил, что мы расстанемся. Так что не нужно слёз, прощай.
Анна молча отдала ключи от квартиры. Обнимать её я не стал, подхватил вещи и быстрым шагом направился к самолёту, где уже заканчивалась погрузка. Анна смотрела, как я ухожу, и, кажется, в глазах у неё блестели слёзы.
Из-за того что в самолёте я оказался последним, мне досталось самое паршивое место, у двери, а там дуло. Самолёт небольшой, одномоторный, я на таком в Сочи летал. Было шесть пассажиров и несколько мешков с почтой. Сев на боковую лавку, я вытянул ноги, положив их на чемоданчик, сидор сунул под лавку. А вот шинель не только надел, но и застегнул на все пуговицы: лётчик посоветовал, сказал, что холодно на высоте. После недолгого разбега мы начали набирать высоту, это сразу почувствовалось: перестало трясти. Подняв воротник, я поглядывал на попутчиков. Трое знакомых, командиры из штаба корпуса, а вот двое просто с нами летели попутным бортом. Один майор НКВД, второй вообще гражданский, в костюме, мёрз, кутаясь в пиджак. Видимо, не сказали ему, что на высоте холодно, да и погода не летняя. Нет, пока вполне тепло, но только не ночами.
С Анной давно перегорело, так что единственное, что я чувствовал – это облегчение от того, что всё наконец закончилось. Возвращаться к этой теме не хотелось, прошло и прошло, умерло и умерло. Я был хорошо одет, форма новая, пистолет в кобуре. Между коленей, прикладом в пол и стволом в потолок, стоит ППД, чехол с запасным диском на ремне. Одним словом, я лечу на фронт и готов к этому. Подумав, награды снимать не стал, пусть будут на положенном месте, хотя опаска потерять была. Я так медаль «За отвагу» чуть не потерял: она к планке тонким колечком крепится, вот колечко и не выдержало. Хорошо, спохватился вовремя и Взором нашёл. Если знать, что искать, проблем с этим нет. «Золотая Звезда» так же крепилась. Будем поглядывать. Самолёт гудел мотором, убаюкивал, поэтому неудивительно, что я начал проваливаться в сон. Летели часов пять, я то дремал, то просыпался от тряски, и окончательно проснулся, когда мы пошли на посадку. Особо не трясло, полоса оказалась бетонной. Мы приземлились на центральный аэродром Киева.