"Фантастика 2023-138". Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
Нас уже ждала машина, полуторка. Наш старший сел в кабину, а мы, покидав вещи в кузов, устроились на них. Так и покатили в город. Пока ехали, я узнал, что наш корпус будет находиться в резерве, а подчиняется он лично командующему фронта. Судя по энтузиазму командиров (оба капитаны, довольно молодые, явно пороху ещё не нюхали), они предполагали, что готовится наступление, и мы наконец погоним немцев.
– Это всё вилами по воде писано, – заявил я.
Мы как раз встали у штаба фронта, наш старший ушёл оформлять документы и узнать, где на постой встать, а мы сидели в кузове под тентом, потому как снаружи начался мелкий противный дождь.
– Не будет никакого наступления. Точнее, будет, но со стороны противника. Они нанесут стандартные и уже привычные удары по флангам киевской группировки войск и погонят впереди танки, окружая их. Так и возникнет Киевский котёл, в котором нас переварят. Немцы это уже не раз проделывали, а для нашего командования их действия всегда оказываются неприятным сюрпризом. Почему бы не усилить войска на флангах, чтобы не допустить этого? Ведь это так просто: выстроить трёхуровневую оборону, и пусть теряют солдат, пробивая её. Так нет, зачем думать, проще потом орать, что немцы действуют не так, как за них решили советские генералы. Окружат нас, и дорога на Москву будет для них открыта. В общем, стандартная ситуация, которая нас ждёт.
Я вдруг понял, что бормочу всё это в полной тишине. Открыл глаза, зевнул и посмотрел на обоих командиров, что сидели рядом, пристально глядя на меня.
– Что смотрите? Готов на леща забиться, что всё так и будет. Только сразу предупреждаю: от моих лещей люди сознание теряют и сотрясение получают.
– Не будет такого, – с хмурым видом сказал один из командиров.
– Время покажет, – миролюбивым тоном ответил я, до конфликта доводить всё же не хотелось.
Майор наш вернулся, и мы поехали по адресу, где нам выделили дом для проживания. Это был частный район, дом большой, бревенчатый. Хозяин – спокойный, степенный мужик, по возрасту призыву не подлежал, устроил нас на ночёвку. Я отказался спать в доме: мол, мне и на сеновале неплохо. Там и разместился. Тут дело не в брезгливости или ещё в чем, хозяйка в доме хорошая, всё чисто и светло. Просто семья у них большая, и стесним мы их, поэтому, чтобы не мешать, я и выбрал сеновал. Сейчас более-менее тепло, можно и тут ночевать, а как заморозки начнутся, так, естественно, переберусь в дом. Да и жить нам тут недолго: как корпус прибудет, сразу переберёмся к нему, а тот точно не у столицы стоять будет. Скорее всего, разместят на самом опасном направлении, чтобы можно было мигом заткнуть дыру прорыва. Пока не знаю, где, но так и будет.
Разложив вещи, я прошёл в дом. Нас покормили, дали нам машину на время, пока наши железной дорогой не прибудут, водитель тут же был. А потом все вернулись в штаб фронта и разошлись по своим отделам. Я к снабженцам направился, до вечера там сидел, ужинал там же. Заполнял формуляры, получал наряды. Под подпись мне выдали карту с отметками складов, к которым наш корпус будет приписан, её я передам нашему главному снабженцу. Когда части будут приходить и размещаться (где именно, решит майор, наш старший), интенданты этих частей уже получат от меня все нужные наряды и отправят машины за припасами и другим необходимым, потому как подразделения прибывают с минимумом: по боекомплекту и на три дня припасов, не более.
Следующие три дня мы вертелись как белки в колесе. Корпус был передислоцирован: получил всё необходимое и был направлен к Чернигову, где пёрли немцы, пытаясь окружить Киев. Удар нашей танковой дивизии, а также стрелковых, которые шли вторым эшелоном, откинул немцев почти на двадцать километров. Там они успели выстроить сильную оборону, и наши танкисты серьёзно увязли. КВ не особо помогали в боях, немецкие тяжёлые зенитки жгли их за милую душу. Я хмуро смотрел на всё это. Ну что стоило атаковать не в лоб, а по флангам, в нежное подбрюшье? Если раньше я считал генерала Алавердова справным командиром, то теперь изменил своё мнение. Такой же баран, как и остальные, привыкший в лоб идти.
Я мотался от складов к дивизиям, водил колонны обеспечения. У меня было тридцать два грузовика плюс две пулемётные зенитки для защиты. Приходилось и днём машины гонять, но в основном ездили ночью. Наш истребительный полк сгорел за три дня, такая страшная рубка стояла в небе. Немцы рвались вперёд, и, естественно, у них была полная поддержка авиации. Наш полк для немецких лётчиков оказался неприятным сюрпризом, но за три дня они с ним покончили. Оставшиеся четыре латаных-перелатанных машины полк передал другому истребительному полку, а сам отбыл в тыл для пополнения людьми и техникой. Три дня – и нет полка. Как о наждак: был – и нет больше.
Правда, задачу свою на эти три дня они выполнили: фактически ни одна бомба не упала на наших бойцов или технику. Счёт сорок семь – двадцать шесть в нашу пользу. Немцы заметно снизили интенсивность полётов, пока не восстановили численность авиации на этом направлении, вот тогда нам и дали прикурить. От танковой дивизии едва половина осталась, наступать она ещё могла, но приказ был встать в оборону. Танки начали закапывать, а тут усилилась авиация противника, спасало большое количество зенитных средств в подразделениях, так что немцам особо разгуляться не давали.
Сам я пока работал со складами: решил проблему с противотанковой пушкой, к которой не было снарядов. Выписал, благо такие пушки в корпусе были, и прибрал три боекомплекта. Брал по два-три ящика, так и накопилось. Да ещё на склады заходил и, если кто не видел, часть ящиков убирал в Хранилище. За руку пока не ловили. Всё равно, если не взорвут, всё немцам достанется.
Сейчас всё больше и больше была видна приближающаяся катастрофа, наш корпус наступающие немцы стёрли за семь дней. Радовало лишь то, что наши дорого продали свои жизни, и потери немцев тут были колоссальными, больно уж место было удобное для обороны: обходить было слишком далеко, вот и пёрли на нас. Но пока одни воевали, другие немцы взяли и обошли. И двадцатого сентября прозвучало это страшное слово – окружение. На нашем участке фронта немцы уже три дня как притихли, лишь постреливают, так что интенсивность работы службы снабжения снизилась. А то даже спали урывками, по паре часов, а тут наконец в баньке помылись, переоделись в чистое. Штаб корпуса и некоторые его подразделения разместились в большом селе, и один из домов заняли мы, снабженцы.
Мы сидели в предбаннике, где кроме лавок стоял дощатый стол, кто-то самогон пил, лично я – отличный свежий квас, и вот Рыбин, наш главный интендант в корпусе, сказал:
– Начнём с самого молодого. Максим, что скажешь по ситуации?
– Жопа, – коротко ответил я, разделывая вяленого леща.
Раздались смешки, но главному снабженцу было не до смеха.
– Я серьёзно. Опиши своими словами, как видишь ситуацию. Как всё оно дальше повернёт?
– Мы находимся в окружении. В котле почти шесть сотен тысяч наших войск. – Один из интендантов невольно присвистнул, услышав цифру, я же продолжал чистить леща, посасывая кусочки рыбы. – Если бы командующий фронтом был нормальным и имел яйца, то давно направил бы боевые части разбить силы немцев, пока они слабы. Но он медлит, и немцы подтягивают резервы, готовят артиллерийские засады для наших танков в местах, где удобно атаковать. Ещё два-три дня, и вырваться из котла станет не то чтобы невозможно, но трудно. Управление войсками уже потеряно, командиры в панике, сами в тылу должны были видеть. Бойцы тоже это видят, идут разброд и шатание, развал фронта. Вскоре все побегут куда глаза глядят, превратившись в неуправляемое стадо. Думаю, из колечка вырвутся процента три-четыре, и то по самым оптимистичным прогнозам. Я думаю, даже меньше будет. Остальные или будут перебиты при попытке вырваться из котла, или попадут в плен. Самое страшное, что дорога на Москву уже открыта, и между столицей и немцами никаких сил у наших нет, все они тут, в котле перевариваются.
Когда я замолчал, в предбаннике наступила тишина.
– И что ты предлагаешь? – вдруг услышал я за спиной голос генерала Алавердова.
Неторопливо обернувшись, я искоса взглянул на генерала, стоявшего в дверях, и, вернувшись к своей рыбе, уточнил:
– Вы о фронте или о корпусе, товарищ генерал-майор?
– И о том, и о другом.
– По фронту отдать приказ на немедленный отход, причём организованный, назначив ответственных лиц. Прорывать в нескольких направлениях, искать слабые места. Всю авиацию вывести из котла воздухом. Всё это командующий и сам знает, просто не хочет делать. Я так предполагаю, что приказа нет, а когда он его получит, будет уже поздно. Тут без приказа нужно действовать, а у комфронта кишка тонка.