"Фантастика 2023-138". Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
— А дальше? — Замок щелкнул, я открыла дверь. — Заходи.
— Дальше она не кричала, вполголоса беседовала, так что расслышать ничего не удалось. Только вышли они быстро. На пороге когда дверь запирали, старуха сказала: «Легкие деньги, значит, завсегда слезами отливаются. Ох, Дуняша, дорого те двести рубликов станут, расклада на смерть в храме не отмолить». — Он присвистнул, увидев чучело нетопыря. — Экая чудовища!
Зару, нашу провидицу, стало быть, клиенты щедрые призвали, а она помощницу прихватила. Перфектно. Не придется ничего объяснять.
— Давай сперва поедим, на кухню ступай.
Я пристроила под кроватью в гостевой горенке саквояж, надела на голые ноги плетеные носки и присоединилась к Мишке. В подоконном погребке нашли мы шмат буженины и горшок квашеных огурчиков, под полотенцем на столе — хлебушек, а чай мой подельник сообразил сам, ловко управляясь с самоваром. Огонь в печи был, дрова за ночь прогорели, я добавила парочку поленьев.
Неосторожно, однако, покидать дом не затушив огня. Спешила Захария Митрофановна либо быстро возвратиться ожидала.
Отогревшийся пацан стал меня расспрашивать о ночи, проведенной в застенке. Я не таилась, поведала историю о навьем артефакте и о том, как мадам Фараония из меня клок шерсти изгоняла. Он ахал, охал, попросил показать ногу, что я немедленно исполнила.
— Помыться мне надо, — решила я. — Как думаешь, в чем здесь воду греть принято?
— В баню для этого ходят, — сказал пацан, — чай, не Мокошь-град. Хочешь, котелок вон тот на печь поставим? С полведра туда поместится.
Я захотела.
— И таз мне какой-нибудь понадобится.
Он ушел шерудить в кладовой, оттуда сообщил:
— Антип твой, промежду прочим, раньше на тракте разбоем промышлял, в Крыжовень прибился, когда железку до нас дотянули.
— Логично, — хмыкнула я, убирая со стола, — честной народ предпочел поездами доезжать, разбойники без работы остались.
— Крам он барыгам фартовым сдавал. — Мишка поставил передо мной деревянную кадушку с мыльным потеком на боку. — Ты ему, видно, легкой добычей представилась — девица, да еще без сопровождения. Подельник с ним работал, не помню, как звать, бородатый такой мужик. Ноздря! Точно Ноздря. Сказывали, каторжанин он бывший.
Я вспомнила бугристый нос носильщика.
— Это точно брехня, не клеймят в Берендии каторжан и ноздрей не рвут, лет пятьдесят уже точно, так что балаболы тебе сказывали.
— За что купил, за то продаю.
Мы подождали, пока вода в котелке согреется. Мишка сходил к колодцу, притащил два полных ведра, я в спальню заглянула, чтоб несессер с принадлежностями и чистую одежду прихватить.
— Что делать теперь будем, а, Геля?
— Ты будешь в другой комнате ждать, Михаил, пока я омовение совершать буду, а после отправишься со мною в приют, где расскажем мы директрисе о сверхубедительных причинах твоего отсутствия.
Он не хотел. То есть в гостиную ушел послушно, но против возвращения в приют возражал. Ему грозила порка и карцер. Я слушала страшные истории о подобных случаях, о замученных детях, о пытках и голоде.
— Давай, рыжая, сегодня попрощаемся. Ты как знаешь, а я засветло через заставу уйду с крестьянским обозом.
— Погоди в бега пускаться. — Я вышла, поправляя пояс чистого платья. — Поживи со мной, пока я задание исполню, а там решим, что дальше делать.
— С тобой?!
— Ну должна же я тебя за сохранение денежного саквояжа отблагодарить.
— Тетка твоя меня прогонит.
— Уговорим Захарию Митрофановну, — уверила я. — Ночевать будешь на кушетке в моей же спальне, хлопот никаких не доставишь.
Он поломался немного для виду, но я понимала, как ему хочется пожить хоть немного в тепле и чистоте, не промышлять воровством, не бояться насилия. На том и порешили. Мишка оставался отсыпаться за бессонную ночь, возвратившейся Губешкиной должен был отдать мою записочку с объяснениями, я же уходила в город. Ударили по рукам. Вообразивший себя прислугой Михаил занялся приборкой на кухне, я развернула под лампой оттаявший блохинский лист. Был он в мокрых разводах, но чистым, без единой строчки текста. Чародейские очки тайных знаков мне также не открыли. Ничего страшного, просто придется опытного человека для консультации привлечь, а пока отложим. Я спрятала бумагу в сундук под белье, зашнуровала ботильончики, не забыв изучить их сквозь очки на предмет навьих шерстинок, набросила на подсохшие волосы платок и пошла на дело, велев Мишке на улицу не соваться и незнакомым не отпирать. Он бы и не смог, к слову — замок я, открыв его шпилькой из своих гнумских запасов, заперла снаружи.
Полдень давно миновал, день катился к закату, и я, рассудив, что пара часов для Ливончика погоды не сделает, спросила у какой-то раскрашенной девицы, где «Храм наслаждений», и отправилась в указанном направлении. Бордель был, как все в Крыжовене, вычурно наряден с фасада, с золоченой аршинной вывеской, под ней я простояла несколько минут, стараясь смеяться не громко. «Храм насладжений!» Умора! В названии были перепутаны местами «ж» и «д».
В расчудесном расположении духа ступила я в чертоги платной любви, втянула ноздрями аромат порока (пот, скисшее шампанское, сигарный дым, туалетная вода «Мадемуазель Жужу», пять копеек за флакончик) и велела девице в передничке и наколке горничной:
— К мадам меня отведи, милая.
— Почивает она, — ответили мне без улыбки, — если на работу наниматься, так обожди. Только не здесь, на кухню ступай.
Бросив взгляд в гостиную, где нетрезвого мужика с бородой лопатой развлекали беседой две такие же «горничные», я улыбнулась еще шире.
— Отчего же на кухне, милая? Здесь обожду, а пока ожидать буду, ты мне книжечку свою санитарную поднеси, желтый билет, хочется взглянуть, когда тебя лекарь в последний раз осматривал. И вы, барышни, — я повысила голос, — билетики давайте, а господин пусть представится, я его в список занесу.
— Какой еще список? — неожиданно фальцетом испугался бородач.
— Список посетителей богопротивных заведений для Общества жен и матерей Берендийской империи, — ответила я значительно. — Мы, жены и матери Отечества, крайне обеспокоены…
Мужик полез под стол.
— …как душевным, так и телесным здоровьем наших сынов, а также отцов и супругов, братьев и…
Тут я поняла, что с пафосом перебарщиваю, но закончила на торжественной ноте:
— И дедов!
Представление цели достигло, меня немедленно потащили вверх по лесенке на второй этаж и постучали негромко в полированные золоченые двери.