"Фантастика 2023-177". Компиляция. Книги 1-21
Шрифт:
К полудню весь район был поглощен обсуждением ситуации. Мужчины собирались около пивных и трактиров. Вокруг «Гномьей могилы», «Золотой драгвы» и «Бороды магистра» образовались горлопанящие толпы. Везде проклинали черномундирных, одни призывали выстроить собственную линию обороны, другие считали, что лучше атаковать стражу. Выдвигались самые разные планы вылазок.
Женщины шушукались по соседским кухням и постоялым дворам. Говорили о мужск ой глупости, о том, что все из-за дурацких походов на Службу. Матушка Геркток даже собрала товарок и вывел к одной из баррикад. Старуха долго распиналась: простите, мол, тупых мужиков, мы их быстренько приструним, а такие чрезвычательные меры совсем ни к чему.
—
Банда Нарима Дылды, вынырнула из переулка, как быстрая рыбья стайка. У всех в руках и в карманах были собранные за час с лишним камни. Мальчишки обстреляли позиции стражи сходу, посылая метательные снаряды навесом поверх баррикад. Раждан несколько раз запустил свои фирменные, метя в какое-то шевеление. Есть! Кто-то аж взвыл от боли. Ребята готовы уже были броситься наутек, когда с позиций стражи щелкнул арбалет. Раждан видел, как в живот Нарима с жутким хлюпом врезается короткая стрелка. Дылда смотрит непонимающе и падает на колени. Потом все понеслись прочь диким сминающем мир в непонятное месиво бегом. Кто-то кричал: «Убили! Убили! Стражники убили Нарима Дылду»!
Рыжая Севера получила пощечину от Келмара Горшечника, отца Дылды, и отскочила прошипев: «Но это правда»! Раждан просто стоял и смотрел, ему не верилось, что все случилось на самом деле. Келмар зацепился за этот взгляд, схватил нож и выбежал из дома. Он так и не нашел ту улицу. Полез на баррикаду, и больше его никто не видел. Новости распространялись. «Наших убивают»! – кричали и шептали во дворах. И никому не надо было объяснять, кто такие «наши». Очень скоро по району забродили мрачные группки, выискивая знакомых и оружие. Правда, все планы сводились к туманному: «Мы им покажем».
Гегир, ставший с недавнего времени Росомахой, пил пиво на постоялом дворе. После того, как ушел Фес, здоровяк больше не знал, что ему делать. Касания Резиг–тара расплывались по его вялому сознанию, оставляя после себя лишь ненависть к мору. Впрочем, меток Чистоты Гегир тоже больше не видел. Из Возрожденной Гвардии осталось лишь семь человек. Они собрались в «Лисьем гнезде». И все они, как Гегир, не были созданы для тонкого восприятия. Именно поэтому никто из них не добрался до пирамиды Службы. Теперь в их головах все путалось и гудело. Праведный гнев Стража призывал к священной войне, но прорастить в мутном болоте сознаний зерно разумного плана пока не мог.
Потом Гегир услышал крики с улицы:
— Эй, толстозадый, выходи! Пойдем на стражников… Что значит, не выйдешь?! Они наших убивают!.. Да, какие дела могут быть, когда все дороги перекрыли?! Ах, ты ж гадина толстопузая, подстилка черномундирская! Предатель прогнивший! – проклятия завершились треском разбитого стекла. Через несколько мгновений Возрожденная Гвардия выскочила на улицу. Все стало предельно ясно. «Смерть мору! Смерть пособникам тьмы»! – звенело в их головах так отчетливо и опьяняюще сладко. Они ворвались во двор незадачливого толстяка, вышибив хлипкие ворота. Скрюченная визгливая старуха выбежала навстречу. Звонкая оплеуха бросила ее на смешанный с мусором и комками глины серый гравий. Никакой пощады мору! Вывалился на порог хозяин жирный и краснощекий. Гегир вогнал кинжал в его торчащее
— Так ему и надо скаредному предателю, – проговорил, наконец, один странным не своим голосом. Некоторое время длилось молчание. Чужая и чужеродная воля блуждала безумным блеском глаз. Потом все поняли: Резиг–тар принял пополнение.
Тут из соседнего двора выскочил мужик в одних только домашних рваных штанах.
— Что ж вы, хер драные, делаете! – растрепанный и чернобородый он замахнулся каким-то заржавленным остроносым молотком и бросился к Гегиру. Друзей толстяка проигнорировал и получил тупым мечом по голой спине. Повалился вперед к ногам Росомахи. Гегир ухватил его за сальные черные космы и ткнул кинжалом в основание шеи.
После расправы у «Лисьего гнезда» бессмысленная бойня начала расползаться по Летке. К охоте на предателей и приспешников присоединялось все больше и больше народа. Сны Стража, полные ненависти и необъяснимого праведного величия, бродили в умах, как хмель в молодом вине. Те, кого не коснулось это массовое помешательство, пытались укрыться в своих домах. Некоторые присоединялись к погромщикам, только чтобы не стать их жертвой. Иногда волна безумия шла на убыль, и, пристыженные криками женщин или кровью на руках, мужчины расходились по домам или искали забытья в крепких напитках. Разбавленная всяким сбродом, Возрожденная Гвардия действовала как банда мародеров. То собираясь, то разбредаясь, шаталась по району без всякого плана, набрасываясь на подвернувшихся под руку несчастных, преследовала их по одним и тем же улицам. Часто врывалась в уже раз грабленные дома и, не находя живых, глумилась над трупами и крушила ветхое имущество. К вечеру Гвардия охрипла от крика и плохо держалась на ногах из-за бестолковых погонь и неумеренного возлияния.
Профессор Берток, Удавчик и еще дюжина беглецов из Треугольника ночевали на постоялом дворе «Серебряная рыба». Вообще-то, их должны были довезти до Столичной Гавани, но потом что-то громыхнуло в отдалении и Удильщик на отрез отказался двигаться дальше: мол, черномундирные могут запросто на причалах шмон устроить, а попадаться ни ему не стоит. Матушка херберток сперва посветила фонарем на лица ночных гостей, но заметив среди них ребятишек, женщин и стариков, впустила. В тот день других постояльцев у нее не было, и упустить случай подзаработать хозяйка не могла. С утра пошли плохие новости, и никто не решился покинуть «Серебряную рыбу». К обеду соседки нашептали о погромах. Пекарша ехидно процыкала:
— Гляди, Цевера, прознают, что ты тут чужаков держишь – ворота-то твои с рыбешкой сшибут да всем кишки выпустят.
Матушка херберток чуть мокрой простыней да по поганым губам не залепила:
— Ишь, раскаркалась! Мои постояльцы все сплошь люди добрые и приличные. Других не держу!
— Гони их прочь, дура старая. Или не говори потом, что тебя не предупреждали! – заорала пекарша, отбегая от окошка в заборе между «Серебряной рыбой» и «Хлебами Фарнети».
— А вас я в обиду не дам, и не смотрите так, – заявила хозяйка выбравшимся на двор постояльцам: – Полезет кто, так окропом как из кастрюли брызгану – будет знать. А ты здоровый, – указала она на Ненела, – Возьми в кухне какой-нибудь инструмент потяжелей да и будь на подхвате.