"Фантастика 2023-201. Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
Вылетали мы на свой страх и риск, в совсем небольшое окно, но время такое, да и груз, которым был забит фюзеляж, сам себя не повезет. Мое дело маленькое: сиди спокойненько и не мешайся под ногами. Потому как худо-бедно я мог бы заменить разве что стрелка, да и то условно: я из ШКАСа никогда раньше не стрелял, а из движущегося самолета – тем более. Так что я залез на какой-то ящик, попытался спрятать в недра тулупа руки и ноги, не упав при этом в проход, и закрыл глаза, попытавшись побыстрее заняться тем, от чего солдатская служба продвигается бодрее. У меня получилось, я даже не дождался момента отрыва самолета от земли.
Снился мне сон из моей прошлой жизни. В нем я бежал и бежал вдоль берега болота от проклятой зоны, но никакой островок, на котором я должен был спрятаться, все не появлялся. Поначалу бег был легким и необременительным, я даже смог подняться и полететь над землей, но потом что-то случилось и зэковские ботинки-говнодавы начали, противно чавкая, тонуть в грязи. А погоня все приближалась, уже собаки, роняя слюну из дышащих могильным холодом пастей, готовы были вцепиться мне в ноги, а я все пытался найти тот самый островок, на котором мне было приготовлено спасение.
Разбудил меня радист, Федя. Он подергал меня за плечо, и я нехотя открыл глаза.
– Что-то тебе хреновое снилось, Петр Николаевич: стонал так, что двигатель тише работает, чем ты. Вроде подлетаем, но кто его знает. Облачность сплошная, очень низкая, не видно на земле ни хрена. Сейчас ребята нырнут, уточнить, где мы хоть есть, так что держись, помотает.
Самолет и вправду ощутимо качнуло, потом выровняло. Пару секунд ничего не происходило, и тут кто-то из пилотов закричал:
– Что ж ты делаешь, твою-то маму! Зенитки! Давай назад!
Федя побежал на свое место, в хвост, нас ощутимо дернуло, потом еще. Что-то взвизгнуло рядом и мне по глазам резануло внезапно ринувшим в темное нутро самолета светом. Вокруг раздавался грохот и вой. Казалось, что длится это очень долго, несколько минут, но происхождение внезапно возникшего окна в фюзеляже я понял только тогда, когда в районе правого крыла раздался громкий треск. Самолет в ту же секунду клюнул носом, и мы стремительно полетели вниз.
Глава 15
Падение продолжалось недолго, секунд десять, может. Не знаю, не считал. Наверное, подсчет времени до встречи с землей (а потом и с всевышним) был не самым моим большим желанием в тот момент. Что я успел? Да ничего, если честно. Зачем-то схватил свой вещмешок и прижал к животу руками. И тут раздался треск, самолет скакнул, дал козла, опять что-то громко хрустнуло, и я полетел куда-то…
Очнулся оттого, что мне на лицо капали редкие капли дождя. Просто падали. И я сквозь тошноту и головокружение зачем-то попытался угадать, куда же упадет следующая. Не получилось: вместо загаданного лба капля щелкнула прямо по кончику носа. И тут где-то вдалеке взревели моторы. Первый звук, который я услышал. Кажется, мотоциклы. Два вроде. Или три? Не знаю, голова продолжала жить какой-то своей жизнью и слушаться меня пока не хотела. Я попытался двинуть рукой, сначала левой, потом правой, но со всех сторон я был зажат чем-то.
Отодвигалось оно от меня с большим трудом. Почти никак. Ноги я чувствовал. Вот они как раз были посвободнее, и я смог пошевелить обеими. И самое главное, боли при этом не ощутил. Будем надеяться, что целы.
Прошло с полчаса, может, – не знаю. Наверное, я опять отключился. Где-то сзади шумело, вроде кто-то ломился сквозь кусты. И ругались. К сожалению, по-немецки. Шли не таясь, громко переговариваясь между собой. Досталось от коллектива, насколько я понял, фельдфебелю Майеру, который, толстая харя, остался возле мотоциклов, а бедные зольдатен вынуждены рвать тут в лесу форму, которую никто менять не собирается. Обычный треп, я бы и внимания не обратил. Вот только шли эти гансики, скорее всего, по мою душу. Паскудство, да?
Судя по голосам, шли пятеро. Даже если я исхитрюсь вытащить руку с пистолетом из-под обломков, которыми меня придавило, то смогу уложить от силы парочку. Ну, это если они будут стоять как в кино и ждать, пока я уйму дрожь в руке и смогу прицелиться. Если повезет, то напоследок сам застрелюсь. Потому что к Герою Советского Союза они вряд ли воспылают большой любовью. Особенно, если найдут мой трофейный парабеллум.
Вот только пистолета я нащупать никак не мог. Что-то врезалось мне в задницу, но я бы не поставил на оружие. Так что геройская перестрелка пока откладывается. Я все же смог немного повернуться на бок, хотя до этого вроде не получалось даже вдохнуть поглубже. Опаньки, и правда, парабеллум. Кобура, собака, никак не расстегивается, пальцы во что-то упираются. Сейчас, еще немного и все получится. Ну же!
А немцы уже рядом. Похоже, им сильно мешает разросшийся шиповник, и лезть в него они не хотят. Самый умный предложил вытащить спичку, чтобы проигравший пробрался в одиночку и все проверил. Надеявшегося на трофеи молодого подняли на смех, заверив, что на сувениры можно взять только маленький кусочек, остальное разбилось при падении с высоты.
Как говорят, инициатива имеет инициатора. Проиграл рядовой Кох, предложивший тянуть жребий. Под гогот камрадов он полез в кусты. А я в ту же секунду смог расстегнуть кобуру. Ладно, теперь пистолет. Он подавался по миллиметру буквально, еще и пальцы срывались. В одной из попыток я сорвал ноготь и еле сдержался, чтобы не закричать от боли.
А немец все лез, молча, никак не реагируя на подначки своих товарищей. Только ветки трещали. И в конце концов, вывалился на землю где-то сзади меня. Встал, помянул свинячье дерьмо и начал рассказывать, что он видит. Понимал я не все: какой-то странный диалект, да еще и окончания слов глотает. Для такого горе-переводчика, как я, сложновата задачка.
– Самолет, как и думали, всмятку. Ничего целого. Кабина зарылась в землю, ее не видно. Фюзеляж смят, крыло отвалилось. Вот один труп, этому грудь раздавило. Второй рядом, голова лопнула как тыква. Не, живой пока… – Тут совсем близко щелкнул затвор и грохнул выстрел.
– Ты что там развоевался, Кох? – крикнули из-за кустов. – А то сейчас Майер прибежит, испугается. – Немчики дружно заржали такому остроумию.
– Раненый, не жилец, – крикнул Кох, – ничего особого. А Майера вам, дурачки, бояться надо, до меня он не доберется. – Немец закашлялся, долго, надсадно и с облегчением отхаркал в конце мокроту. Постоял, восстанавливая дыхание, и продолжил: – Груз разбросан, лезть в коробки и ящики нет никакого желания. Обмундирование, наверное. Вот еще труп.
Вот как раз в этот момент капля попала мне в глаз, и я не выдержал, моргнул.