"Фантастика 2023-201. Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
И ведь даже оказывается, что я не все просчитал, и удар магической стихии все же настиг меня, он не полностью рассеялся и умудрился сорвать защитный артефакт со своего места и разлучить нас с ним. Во времени, не в пространстве, но все же — разлучить.
Получается, что камень приобрел какие-то новые свойства, которых у него не было изначально и которые даже не планировались.
Это и неудивительно, ведь артефакт такой мощи, отделенный от его хозяина на целых пятьдесят лет, просто не мог не обрести самосознание, как это происходило с другими сущностями, которые я уже находил в этом мире и которые являются неоспоримыми доказательствами теории о самозарождении разума.
А там, где обретено сознание — там не может не быть развития.
Как развивался куст, что спрятал в чаще фонтан Основателей, как он приобретал новые способности, так же и камень мог приобрести их. Хотя бы для того, чтобы «дожить» до того момента, когда в этом мире появлюсь я — его хозяин. Для того, чтобы иметь уверенность в том, что никакой катаклизм, никакие упавшие горы не разрушат его, выпуская наружу всю сосредоточенную в нем магию и убивая едва зародившееся сознание.
Я должен его вернуть.
Теперь, когда я точно знаю, что он есть, что он не пропал, не был уничтожен — я должен его вернуть. Этот камень — мощнейший артефакт сам по себе, а уж после того, как его помотало по межмировому вакууму так серьезно, что откинуло от меня на двести лет…
Даже представить сложно, во что он мог превратиться после всех этих приключений и за двести лет ожидания. Снова завладев им, я гарантированно подниму свой навык управления магией до привычного уровня… А возможно — даже подумать страшно! — и перерасту его!
Внутри меня бушевала буря, но внешне я оставался совершенно спокоен и никак не выдавал волнения.
Я достаточно хорошо узнал Адама, чтобы понимать, что он уцепится даже за слишком крутой изгиб бровей, если заметит его. Поэтому я максимально нейтральным тоном спросил:
— Значит, считаешь, что он собирается снова разыскать этот камень?
— Тебе же прямым текстом это сказали. — Адам кивнул на штангу, к которой совсем недавно был привязан Карсон. — Да и факты на это указывают. Сам посуди — налицо заговор с целью государственного переворота, который мы остановили буквально на последней стадии. То есть, то, к чему этот заговор должен был привести, должно случиться уже очень скоро. И тут же, как по заказу, появляются молодчики с мечами, игнорирующими магию. Совсем как клинок императора, только тот был один, а этих — десятки, если не сотни. И тут же мы узнаем о том, что император ищет камень, чтобы вернуть его себе. Как ты думаешь, зачем? Двести лет назад всего один меч, дающий владельцу полную неуязвимость чуть не стал причиной нашего поражения и полного уничтожения. А что, если таких мечей сейчас появятся сотни? Тысячи?
Я с трудом представлял себе, как Вальтор мог бы скопировать мой артефакт в количестве сотен и тысяч, но, в целом, сказанное Адамом действительно звучало как логичный план.
План как раз из серии тех, что так любит Вальтор — многоходовый, сложный и крайне подлый, но при этом полный издевательства над противником. Ведь если ему все удастся, то Виата во второй раз наступит на те же грабли и второй раз столкнется с тем же оружием, которое, кажется, один раз уже победили.
Только на сей раз — не победят.
Героические наклы больше не станут фактором, на который Троттл не может повлиять, не найдется новый Алкаст Выдра, да и количество нерешаемых боевых задач с одной вырастет до многих сотен.
И ведь даже не получится откреститься тем, что раз я не представляю, как Вальтор скопирует камень — значит, он его не скопирует. Скопирует.
Значит, он знает как.
В конце концов, у него была фора передо мной в двести лет. Два века, которые он провел, прогрессируя в магии и открывая для себя новое. Возможно, он не собирается копировать сам камень, возможно, он как-то собирается скопировать его способность к неуязвимости, снять какой-то слепок, не знаю, до чего он там додумался за двести лет!
Но камень я не дам.
Вот единственное что я знаю. Как минимум, потому что самому надо. Как максимум — потому что надо всем остальным. И даже если для этого придется отправиться в мертвую зону, самому превратиться в крота, докопаться до туннелей наклов и своими руками выгнать их всех на поверхность, под солнечный свет, под которым они стушуются и выложат мне все, что меня интересует — я это сделаю.
— И как ты считаешь, у него есть шансы заполучить себе камень?
— Шансы есть всегда, — вздохнул Адам. — Вопрос в том, насколько они велики. Еще месяц назад на этот вопрос я бы со смехом ответил, что шанс стремится к нулю, сейчас же, после всего того, что мы узнали и всего того, о чем мы еще не в курсе, а такие вещи, уверен, существуют… Скажем так, я не хочу давать прогнозов, поскольку не уверен, какими порядками величин оперировать.
— Значит, больше пятидесяти процентов. — Я задумчиво кивнул. — И что мы будем теперь с этим делать?
— Вот умеешь ты задавать каверзные вопросы, которые помимо прочего еще и не ко времени, — нахмурился Адам. — Не знаю, Марк. Вот не буду врать и лукавить — не знаю. Тут такая сложная цепочка взаимодействия выстраивается, что, боюсь, дернуть за ее начало так, чтобы до конца дошла хоть какое-то шевеление — задача с пятью неизвестными буквально. Мы, безопасники, хоть и периодически действуем сообща с армией, что ты мог сегодня наблюдать, но не являемся с ними одной структурой. А каждая подобная структура — это десятки согласований на всех уровнях. Я передам информацию своему начальнику, он — своему начальнику, тот — своему. Тот начальник, если его компетенции позволят, свяжется с каким-нибудь генералом армии, перескажет ему информацию. Тот спустит приказ ниже, оттуда он уйдет еще ниже, пока не дойдет до тех, кто имеет контакт с наклами… И это мы еще опускаем тот факт, что наклы вообще-то полторы сотни лет не получали никаких приказов от армейских чинов и вообще давно уже считают себя отдельным… не знаю, народом, что ли.
— Орденом, — подсказал я. — Больше всего то, что ты мне рассказывал, похоже на какой-то монашеский орден, члены которого смысл всей своей жизни видят в защите артефакта от посягательств.
— Кстати, да. — Адам щелкнул пальцами. — Отличное сравнение. У них же даже нечто вроде бога есть — тот самый Камаль-хан… Но вообще я это к тому, что лично у меня нет уверенности, что наклы не пошлют нахер высокое армейское начальство и не откажутся выполнять их указы. Тем более, если указы будут касаться того самого артефакта, на алтарь охраны которого они кладут все свое существование. Уж если они отказались выдать тело Выдры, которого хотели похоронить со всеми почестями, то камень не отдадут тем более. Они же не знают, что мы с ним собираемся сделать… А если рассказать — то не отдадут тем более, поскольку считают, что лучшей защиты, нежели их катакомбы, попросту не существует… В общем-то, в какой-то степени они даже будут правы.
— Значит, ты хочешь сказать, что наши шансы заполучить камень меньше, чем шансы троттлистов? — не поверил своим ушам я.
— Я такого не утверждаю. — Адам развел руками. — Поскольку я не знаю, какими возможностями обладают троттлисты. Но я точно знаю, какими возможностями в данном случае обладаем мы. И они не впечатляют. Быстро этого не сделать. По крайней мере, официальным путем. Через бумажки и приказы. Так, как это предусмотрено законами Виаты.
— Но ведь у наклов давно уже свои законы, которыми они руководствуются, как я понял, — невинным голосом возразил я.