"Фантастика 2023-94". Компиляция. Книги 1-16
Шрифт:
Гость неожиданно вежливо раскланялся и вышел вон. София, проследив, что он скрылся за воротами, спешно позвала Юрася.
– Сколько до Правобережной Ладии скакать? Мне нужно срочно послать весточку Каролю! Срочно!!!
– Ну, если по ночам не скрываться, а в наглую ехать, то за четыре дня можно домчать, - шмыгнул носом Юраська.
– А если напрямую тропами через Великое болото, то за три дня, но пешим. Лошадь там не пройдет.
– Юрасик, миленький, нужно отправить человека к Каролю, а лучше сам поезжай. Это очень важно!
– Вам, княгиня, никого к Каролю посылать не надо, - услышала она за спиной скрипучий старческий голос, от которого, казалось, даже кровь стала холоднее. В дверном проеме стоял Зарунский, щуря вороньи глаза. Как он проник в замок? Ах, да, он же знает, где подземный ход.
– Что вам здесь нужно?! – резко выкрикнула София.
– Уберечь вас от глупостей, -
– Я не собираюсь делать глупости, и в ваших советах не нуждаюсь.
– Ошибаетесь. Вы сама - ходячая глупость.
– Я не намерена терпеть ваши оскорбления. Пойдите вон! – София указала рукой на дверь.
– Вот как мы заговорили. Уже не боишься меня?
– Нет.
– И то верно, чего меня бояться, я всего лишь старик, - Зарунский удобно устроился в кресле, явно не собираясь никуда уходить. – Каролю предложили занять трон деда и стать господарем Ладии.
Софии послышалось, или где-то рядом действительно прогремел гром? Она не знала, как реагировать на эту будничным тоном сказанную фразу.
– Вы слышите меня или оглохли? – поддернул ее Зарунский.
– Слышу.
– Он станет королем Ладии, но только при условии, что женится на дочери влиятельного старейшины, тогда главы ладских родов его поддержат на Круге. Вы лишняя, понимаете?
– Он сам должен решить, - мысли скакали и путались в голове. – Возможно, вы сейчас лжете.
– Не надо себя обманывать, вы сами знаете, что не лгу.
– Вы приносите нам только несчастье, я уверена, это ваших рук дело! – отчаянно выкрикнула София.
– Ну, не без меня, конечно, обошлось, - самодовольно улыбнулся старик. – А вот про несчастье я бы поспорил. Стать правителем огромной страны – разве это несчастье?
– Какое вам дело до Кароля?! Зачем вы упорно лезете в его жизнь?
«И разрушаете мою», - хотелось добавить Софии, но она сдержалась.
– Потому что Кароль – мой единственный сын, - на вороньем лице впервые отразилось подобие нежности.
– Вы лжете, мерзкий старикашка!
– задохнулась София. – Кароль не может быть вашим сыном, его отец Богумил Каменецкий, он сам мне рассказывал…
– Что он рассказывал? Красивую сказочку? А хотите я расскажу, как было на самом деле. Пошел вон, болван! – обратился он к тихо стоявшему все это время в сторонке Юрасю.
Но парень не двинулся, ожидая приказания хозяйки.
– Ступай, Юрась, - выдавила из себя София. – Я слушаю вас, пан Зарунский, - устало вымолвила она.
Ворон налил себе остатки недопитого Коломаном вина, приклеил к лицу словно чужую улыбку и начал рассказывать:
– Это было больше тридцати лет назад, я был еще не стар, в расцвете сил, полковник государева войска. Мы подкрались незаметно, прошли тропами через Великое болото и ударили в тыл ладской армии. Никто не ожидал нас с той стороны, началась паника. Их воеводы растерялись, воины побежали. Это была не битва, а бойня. Мои орлы захватили переправу, на пароме были бабы, девки, дети. Они не успели уплыть на тот берег. И была там одна краля в простой крестьянской рубахе, но гордячка, ведовской красоты. Я забрал ее себе. В первую ночку она чуть не зарезала меня моим собственным ножом, билась отчаянно, мне пришлось ее малость поучить, не сильно, чтобы не попортить бархатную кожу. Я надеялся, что она смирится, но нет. Каждую ночь у нас была война, я чувствовал, что она ненавидит меня, а хотелось, чтобы смирилась, чтобы приласкала, увидеть покорность в ее огромных синих глазах. Я пытался ее подкупить, думал – чумазая крестьянская девка никогда не видела роскоши, растает. Стал носить ей бусы, шелка, прочую бабскую ерунду. Все без толку, она швыряла их мне под ноги, побоев она не боялась, боль терпела. А вот мое терпение стало заканчиваться, я пригрозил: «Мне нужна покорная холопка для наслаждений и утех. Если не станешь поласковей, я отдам тебя солдатне. Выбирай - я или толпа голодных потных мужиков». Я дал ей время, подумать до вечера. Что бы выбрала ты? – липкая ухмылка не покидала осунувшееся бледное лицо гадкого старика.
– Я бы выбрала смерть, - пересохшими губами прошептала София.
– Вы с ней похожи, недаром мой сын выбрал тебя.
– Он не ваш сын!
– Он мой сын! – старик нервно сжал кулаки. – Эта дура решила умереть, она стянула незаметно веревку, на которой портомои сушили белье, и тенью проскользнула в ближайший лесок. Никто не заметил, мне было не до нее, мы готовили поход на тот берег, чтобы добить ладов за рекой, в стан приехал старый король Игнац Первый… На ее счастье в этот же лесок зашел по нужде хорунжий сотни Ковальского, с внучком пана Ковальского Яреком ты знакома, так вот этого хорунжего звали Богумил Каменец. Он заметил девку и успел подхватить, матерясь, заплаканную привел в лагерь. В это время объявили общий сбор. Король хотел посмотреть войска. Я выстроил своих орлов, рядом Ковальский своих. И тут при всех, при старом короле, в Круг вышел хорунжий Каменец и попросил меня продать ему эту девку. Такой наглости не ожидал никто, его должны были забить батогами, но королю стало забавно. И чтобы угодить старому Игнацу, я тоже решил позабавиться. Глупец! Я сказал Богумилу: «Я продам тебе девку, но ты должен отдать за нее все, что у тебя есть». Он сказал не задумываясь, сразу же: «Я согласен». «Ну, так раздевайся!» - кинул я ему. Меня поддержали дружным хохотом. Но он спокойно так начал снимать с себя одежду и кидать к моим ногам. Наглый и бесстыжий казак разделся донага, снял, безбожник, даже нательный крест. Я понял, что проиграл, я, шляхтич, не мог отказаться от своего слова в присутствии короля. Я ненавидел себя, этого хорунжего, но больше всех я ненавидел ее! И тогда я решил ее опозорить, чтобы грязь прилипла к ней навсегда, чтобы за ее спиной всегда летели мерзкие смешки. Я сказал: «Забирай, но мы сторговались только на девку. Разденьте ее!» Мои вояки со смехом кинулись срывать с нее одежду.
– Вы мерзкий урод, вы дьявол! – не выдержала София.
– Пусть так! Мне все равно, что ты, шлюшка, обо мне думаешь. Ее вытолкнули в Круг совершенно голую. Кругом стоял смех и улюлюканье, а они смотрели друг другу в глаза, не замечая никого. Она сняла с себя последнее, что осталось – золотой крестик и швырнула мне в лицо. И смех прекратился, наступила тишина. Она встала на колени и поцеловала руку этому хорунжию, он поднял ее, и они пошли. Подлетели его друзья, завернули девку в какую-то рогожу, дали ему порты, где-то нашли новые нательные кресты.
Король после смотра лично подошел ко мне и за доставленную потеху пожаловал гетманство. Да, да я тоже был гетманом на ваших землях, рубиновая серьга красовалась и в моем ухе. Мне надо было радоваться, а хотелось выть от досады.
А им в соседней деревне раздобыли одежду, Ковальский лично подарил своему хорунжию палаш и коня, так как кобылу Богумила уже увели в мой стан. И в этот же день они повенчались. Он сразу повел ее не под куст, а в церковь, она стала его женой. Надзея, так оказывается ее звали, ездила с отрядом мужа, стирала его грязные порты, рядом с холопками варила еду на костре. Мимо меня она проплывала с высоко поднятой головой, усмешка играла на ее смазливом лице. Мне хотелось свернуть ей шею, но я не смел, король мог разгневаться и лишить меня гетманства, а я так долго к этому шел… А через месяц какой-то пленный опознал ее, закричал: «Наша господарька!» и повалился перед ней на колени, за ним и другие. Она оказалась дочерью Старого Рыгора. Почему она сразу не призналась? Не хотела позорить старика отца, боялась, что до больного господаря дойдут слухи, что с ней забавлялись как с распутной девкой, хотела просто сгинуть в пылу войны. А Старого Григория уже и в живых-то не было. И вот тут мне действительно стало гадко, я напился до чертей. Как можно было не догадаться? Слишком горделива для крестьянки, нежные, не испорченные работай пальчики, золотой крестик на шее - я был слеп! В моих руках была дочь Старого Рыгора, я мог бы переправиться на тот берег, возглавить сопротивление, стать новым господарем. Судьба давала мне такой шанс! – старик начал нервно тереть виски. – Лады были оскорблены положением их господарьки, назревал бунт. Кроль быстро дал Богумилу княжеский титул, земли деда Коломана по матери и этот замок. А вскоре у них родился сын, они нарекли его Каролем, как отца Богумила. Моего отца тоже звали Каролем, хоть в этом судьба была ко мне благосклонна. Было объявлено, что ребенок родился недоношенным, семимесячным, но я-то знал, что это мое дитя. Она пришла к нему уже брюхатой. Какой там недоношенный, это смешно, Кароль рос крепким, здоровым ребенком. Да он похож на меня, я уверен – это мой сын, а не Богумила. С ним у нее больше не было детей, это мое семя, мое!
Я был женат дважды, жен я выбирал по родовитости с хорошим приданым. Но эти изнеженные курицы не могли выносить дитя, скидывали плод. И выходило, что Кароль – мой единственный отпрыск, да еще и королевских кровей. Я пытался увидеть ребенка, но куда там. Богумил ограждал сына, не пускал меня даже на порог. Потом он умер, я попытался встретиться с Надзеей, написал письмо, моля о прощении, но ответа не дождался. Вскоре пришла весть, что она тоже скончалась. С большим трудом я выхлопотал у короля опекунство над сыном. Мы встретились. Я не стал ему открываться, но постарался окружить его заботой и вниманием. Но он был волчонком, как и мать, терпел мое присутствие, но не любил. Пусть так – решил я, главное - он рядом. И я стал задумываться о его будущем. Мой сын должен стать королем.